Времена грёз 1 том - Мелисса Альсури
— Хорошо, завязывай.
Принц дал знак своим сопровождающим оставить его и скрестил руки на груди. Нахальство так и сквозило в его поведении, лишний раз подтверждая, что хоть наследник трона и был уже совершеннолетним, в голове его все еще гулял ветер, что на самом деле было не удивительно при таком-то отце.
Подойдя ближе к Адаму, я осторожно повязал ленту ему на глаза, ее черный цвет несколько контрастировал с традиционным белым костюмом принца и тем более с его светлыми волосами, но была бы моя воля, я бы и эту милость заменил на холщовый мешок, чтобы он точно не смог увидеть Еву.
— Прошу за мной.
Одна из горничных выступила вперед и, дождавшись, пока принц протянет ладонь, осторожно потянула его за собой через дом к террасе, зардевшись так, будто они идут к алтарю. Сам же я прошел на второй этаж, на балкон, откуда хорошо был виден весь яблоневый сад. Адама скоро провели под шатер, осторожно усадив в одно из кресел. Девушки смущенно зашептались, переговариваясь между собой и с интересом изучая новую игрушку.
— Ой, Адам, расскажите о себе!
— Боже, какой красивый.
— Я никогда его не видела так близко.
— Принц, а вы сможете нас потом узнать по голосу?
— Вы только посмотрите на эти скулы, ой, и губы такие красивые.
Прислушиваясь к наиболее смелым гостьям, я некоторое время понаблюдал за тем, как разговоры стихли, вновь вернув привычную тематику вечера. Кто-то начал обсуждать книги, кто-то наигрывал на лютне, Адам все реже отвечал на вопросы, и интерес к нему быстро спал. И получаса не пройдет, прежде чем ему надоест, принц наверняка рассчитывал устроить себе что-то вроде борделя, но ни одна из девушек не пыталась приблизиться к нему.
Я хотел было уйти с балкона, но услышал до боли знакомые стихи и голос, Ева поднялась со своего места и по обыкновению прошла среди подруг, чуть касаясь плеча каждой.
— Как горькие пески, как небеса степей,
Всегда бесчувственны к страданьям и прекрасны,
Как сочетанья волн в безбрежности морей,
Ее движения всегда равно бесстрастны…
Мои губы невольно зашептали продолжение, и, кажется, какая-то тайная магия не давала мне отвести взгляд от столь полюбившихся мне огненных кудрей.
— В ней всюду тайный смысл, и все так странно в ней;
Ее граненых глаз роскошны минералы.
Гостьи вновь зарделись, чувствуя внимание хозяйки. С ее стихами каждая могла почувствовать себя особенной, принцессой, роковой красоткой, что сводила с ума мужчин, и благодарность их не имела пределов особенно в такие вечера. Слушая Еву, они будто забывали о мире вне сада, наслаждаясь этой временной свободой.
— Я тоже знаю один стих.
Адам, странно ухмыльнувшись, вдруг слепо протянул ладонь и успел коснуться кончиками пальцев бедра моей запретной любви. От злости я чуть не слетел с балкона, чувствуя, как пламя ревности разгорается в душе.
— Всего один?
— Зато какой.
Зачем твой сад, как грозный бастион,
Стенами крепостными обнесен?
Где видано, чтоб розы на припеке
От поцелуя воротили щеки?
Хоть, правда, мало ценим мы подчас,
Что отдано без боя, без гримас
И губ надутых. Всех лобзаний слаще
Нам кажется тот поцелуй дрожащий,
Что вырван, выкраден в конце концов
Настырнейшим из молодых глупцов
У робкой девы, некогда надменной, —
Силком, сквозь слезы, как трофей военный.
— Действительно, одного его вполне хватит, чтобы сказать, насколько отвратительны ваши суждения.
— Вы чересчур строги.
— Скорей наоборот.
— Я более чем уверен, любая здесь хотела бы меня поцеловать, но предложи ей об этом напрямую, ни за что не согласится.
— Это можно проверить, сыграем в прятки. Девушку, что вы поймаете с закрытыми глазами, сможете поцеловать, впрочем, если не согласится никто, то пару вам составит одна из яблонь.
— Я согласен.
Адам с готовностью встал с места, прислушиваясь к девушкам. Ева дала знак гостьям приготовиться, и сама, отойдя на достаточное расстояние, хлопнула в ладоши, объявляя начало игры. Аристократки, смеясь, разбежались из шатра, оставив принца ни с чем. Хозяйка вечера последней прошмыгнула за штору, наблюдая издалека и прислушиваясь к крикам веселящихся девушек.
— Мой принц, я здесь! Идите ко мне!
— Нет же, ко мне, я тут!
— Я жажду вашего поцелуя!
Принц явно не рассчитал свои силы и слепо бродил по саду, натыкаясь на препятствия, пока чужие голоса вели его то к дереву, то к креслу, то в цветущие кусты роз.
— Что же вы, Адам, так нерасторопны? Вас зовут, а вы все не идете?
Ева, спрятавшись за стволом старой яблони, дождалась, пока принц подойдет на ее голос, и ловко подтянулась к нижней ветке, наблюдая сверху за слепой попыткой ее поймать внизу.
— Я слышу, как ты пытаешься сдержать смех, Ева, где ты?
Закрыв ладошкой рот, но не переставая довольно улыбаться, девушка поджала ноги, давая Адаму пройти под ней.
— Ветка шелохнулась.
Мужская ладонь поднялась над головой и точно угодила на нежную девичью ножку, осторожно, почти невесомо погладив ее.
— Кажется, я все же выиграл.
Мое сердце пропустило удар, сжавшись от боли. Я тут же захотел уйти, закричать, попросить кого-нибудь вмешаться, но не мог отвести взгляд от соприкосновения чужих губ и объятий, что грели мою любовь. Запоздало отшатнувшись, я ушел с балкона, чувствуя, как жестокая судьба воткнула свое лезвие мне в грудь по рукоять, но не мог ни в чем винить ни Еву, ни Адама, я сам виновен был в своих бедах, и от бессилия, собственной глупости хотелось кричать.
Ньярл.
Полумрак главного зала мягкой темной пеленой окутал меня, будто поддерживая в молитве Луне. Тишину у алтаря нарушали лишь шорох свечей и собственное дыхание.
Возводя голову к небесам, я в очередной раз спросил, много ли мне еще уготовано перенести, пережить и преодолеть в этой жизни, долог ли и без того почти бесконечный путь.
Двери зала неожиданно хлопнули, впустив невысокую фигурку, закрытую с ног до головы плащом, но, едва завидев меня, капюшон упал на спину, явив мне покрасневшее лицо внучки и ее рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам.
— Дедушка!
— Лилит…
Девушка пробежала к алтарю и крепко обняла меня, привычно расцеловав в обе щеки. Тонкие руки обвили шею, привычно повиснув на ней.
— Ты так давно не появлялась в Кадате.
— Я знаю, но мне столько нужно рассказать, и я так соскучилась.
Обняв Лили в ответ, я поцеловал ее макушку и прижал к себе, наслаждаясь появлением столь редкой сейчас гостьи.
— А я-то как
