Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим
К концу дня все устали. Бурмистров объявил:
— На сегодня достаточно. Завтра в девять утра начинаем дорожные испытания. Всем подготовить машины.
Когда участники расходились, Зубцов задержал меня:
— Хорошо выступили, Леонид Иванович. Особенно убедительно про технологию производства. Но завтра главное испытание. Дорога все покажет.
В сумерках мы готовили «Полет-Д» к завтрашним тестам. Велегжанинов методично проверял каждый узел. Бережной в третий раз обходил машину против часовой стрелки. Варвара колдовала над топливной системой.
Когда закончили, я позаботился о безопасности.
— На ночь машину поставим в отдельный бокс, — я осмотрел массивный замок на воротах. — Варвара, все баки опечатаны?
— Да, и я добавила специальный индикатор в топливо, — девушка показала пробирку с какой-то жидкостью. — Если кто-то попытается что-то подмешать, раствор изменит цвет.
Велегжанинов установил на всех разъемах и соединениях тонкие бумажные полоски с печатями:
— Теперь любое прикосновение будет заметно.
— А я тут присмотрел местечко, — Бережной хитро подмигнул из-под фуражки. — Прямо напротив фонаря. Всю ночь просижу, глаз не спущу.
— Только не спугните раньше времени, — предупредил я. — Нам нужно поймать их с поличным.
Руднев осмотрел хитроумные ловушки вокруг машины:
— Если кто-то попытается подобраться ночью, останутся следы. Я специально натянул тонкие нити, да еще и масло в некоторых местах разлил — на ботинках останется особый состав.
К нам подошел дежурный от института:
— Выставляем дополнительную охрану. Каждый час обход территории.
Я кивнул, но понимал — если кто-то решил нам навредить, он наверняка имеет доступ в институт. Нужно быть начеку.
— Идемте отдыхать, — сказал я команде. — Завтра трудный день. Бережной, первая смена дежурства за вами. В полночь вас сменит Руднев.
Уходя, я еще раз оглядел темнеющую территорию института. Где-то здесь прятались те, кто пытался вывести нас из игры. Но кто они — немцы, американцы или кто-то из своих? Пока это оставалось загадкой.
Глава 9
Испытания
Бережной в третий раз обошел испытательный стенд против часовой стрелки, бормоча древний заговор от порчи. Двигатель «Полета-Д» ровно гудел — шел шестнадцатый час суточного испытания. В большом боксе института горела единственная тусклая лампочка под потолком. Из соседних помещений доносился гул других моторов, тоже проходивших проверку.
Степан Макарович поправил неизменную фуражку и склонился над приборами:
— Давление масла четыре и две, температура восемьдесят три… Хорошо идешь, голубушка.
Его массивная фигура с выпуклым животом удивительно бесшумно двигалась между стендом и пультом управления. Выпученные голубые глаза внимательно следили за каждым прибором. На всякий случай он достал из кармана старинный медный крестик — верная защита от любой напасти.
Велегжанинов, дежуривший вместе с ним, методично протирал инструменты, негромко напевая арию из «Евгения Онегина». Его длинные пальцы придавали каждому ключу строго определенное положение.
Около полуночи из темноты донесся едва слышный скрип. Бережной замер, прислушиваясь. Снова скрип — кто-то осторожно пробирался вдоль стены. Степан Макарович неслышно отступил в тень за стендом.
Две темные фигуры проскользнули в бокс через приоткрытую дверь. Один повыше, второй коренастый. Двигались они уверенно — явно знали расположение помещений.
— Быстрее, — прошептал высокий. — У нас максимум десять минут до обхода охраны.
Бережной узнал голос — это молодой инженер с Коломенского завода Сычев. Значит, второй наверняка Пряхин, их механик.
Злоумышленники направились к топливной системе стенда. В руках у Пряхина поблескивала канистра. Бережной усмехнулся в бороду — сейчас они наткнутся на растяжки Руднева.
Действительно, через мгновение раздался приглушенный возглас и звон — Сычев зацепил невидимую нить, и сверху на него посыпались гаечные ключи, специально подвешенные Велегжаниновым.
— Тише ты! — прошипел Пряхин, но уже поздно.
— Ну что, голуби, попались? — Бережной шагнул из тени, его массивная фигура перекрыла выход.
В этот момент вспыхнул яркий свет — у дверей стояли Краснов и двое сотрудников институтской охраны. Велегжанинов невозмутимо поднял рассыпанные инструменты.
— Как неудобно получилось, товарищи, — спокойно произнес Леонид Иванович. — Может, объясните, что вы делаете ночью у чужого испытательного стенда?
Сычев попытался что-то сказать, но только беспомощно открывал рот. А Пряхин с досадой выругался и уронил канистру. По бетонному полу разлилась маслянистая жидкость с резким химическим запахом.
— Варвара Никитична, — позвал Краснов, — будьте добры, возьмите пробу этой смеси. И вы, товарищи понятые, зафиксируйте следы взлома и состав жидкости.
Бережной не удержался и злорадно подмигнул пойманным:
— Что, не помогли вам ни отмычки, ни химия ваша? А все потому, что двигатель у нас заговоренный. Сделан с умом да любовью.
К утру они составили подробный акт о попытке саботажа. Сычев и Пряхин под давлением улик во всем сознались. Оказалось, руководство Коломенского завода решило любой ценой устранить опасного конкурента.
А двигатель «Полета-Д» продолжал ровно гудеть на стенде — шел двадцатый час испытаний. Бережной, не прерывая наблюдения за приборами, с удовлетворением отметил:
— Температура масла стабильная, давление в норме… Молодец, голубушка, не подвела.
Велегжанинов закончил приводить в порядок инструменты. Первые лучи солнца, проникшие в окна бокса, играли на безупречно чистых приборах испытательного стенда.
* * *К девяти утра в испытательном боксе собрались все участники конкурса. Наш «Полет-Д» заканчивал суточное испытание — оставался последний час. Двигатель работал ровно, без единого сбоя.
— Давление масла стабильное, четыре и две десятых атмосферы, — докладывала Варвара, не отрывая глаз от приборов. — Температура охлаждающей жидкости восемьдесят три градуса.
Звонарев методично записывал показания в журнал. Его длинные пальцы выводили цифры с каллиграфической точностью.
Я заметил, как представитель MAN хмуро разглядывает графики работы нашего двигателя. После ночного инцидента с Коломенским заводом все конкуренты держались настороженно.
— Расход топлива сто девяносто пять грамм на лошадиную силу в час, — продолжала Варвара. — Это на восемнадцать процентов экономичнее расчетного.
Бурмистров, председатель комиссии, удивленно поднял брови:
— Невероятный результат. Нужно провести контрольный замер.
Немецкие инженеры зашептались между собой. Их двигатель, расположенный в соседнем боксе, показывал расход более двухсот тридцати грамм.
— Десять минут до завершения испытания, — объявил Бурмистров, глядя на часы.
Бережной, не снимая фуражки, в сотый раз протирал и без того сияющий хромированный бампер. После ночного дежурства он отказался идти отдыхать, решив лично присутствовать при финише.
— Пять минут…
Руднев, забыв об обычной язвительности, замер у приборной панели. Даже вечно насмешливые серые глаза за стеклами очков стали серьезными.
— Одна минута…
Варвара закусила губу, не отрываясь от самописцев. Длинная фигура Велегжанинова мерно покачивалась в такт мелодии.
— Стоп! Испытание завершено! — Бурмистров поднял руку.
Я дал знак заглушить двигатель. В наступившей тишине было слышно, как потрескивает остывающий металл.
— Прошу комиссию приступить к замерам, — Бурмистров раскрыл папку с протоколами.
Следующий час ушел на тщательную проверку всех параметров. Измеряли компрессию в цилиндрах, проверяли зазоры в клапанах, изучали состояние поршневых колец.
— Износ минимальный, — удивленно констатировал эксперт, изучая микрометром шейки коленвала. — Как вам удалось добиться такой прочности?
— Специальная термообработка, — пояснил я. — И особый состав стали.
