Не грози Дубровскому! Том ХI - Антон Панарин
— У тебя есть связи в правительстве, звони, — сказал я, передав Досану мобилет. — Как всё произошло, ты уже в курсе, вот и расскажи кому следует. Пусть забирают это стадо и решают, как с ним быть. Дубровский сделал своё дело, Дубровский может уходить? — Спросил я и перекрыл обзор Досану, который только сейчас сфокусировал свой взгляд на мне.
— Как вы…? Это же…
— Ага. Это очень много солдат. Да, там большая часть бездари или слабо одарённые, но были и вполне неплохие маги. Одним словом, пусть император решает их судьбу. А я умываю руки. Мне эти проблемы не нужны.
На лице Досана появилась улыбка.
— Проблемы не нужны, а трофеи вы забрали все без остатка.
— Само собой. Ведь это плата за помощь, — улыбнулся я в ответ, и Досан, поднеся мобилет к уху, сделал звонок.
Глава 7
Японцы — такие японцы. Ужас. Досан сделал один звонок, потом ещё один и ещё, и ещё, и ещё. А те, кому звонил он, в свою очередь сами звонили ещё кому-то. Как думаете, сколько времени прошло от момента, когда Досан впервые заговорил по мобилету до того, как к подземному городу подтянулись войска императора? Три долбанных дня!
Всё это время я был вынужден кормить двухсоттысячную ораву граждан чужого государства. Я был недоволен. Император Японии действовал слишком медленно и осторожно. Сперва распечатали карантинную зону и убедились, что оспа больше не заразна.
После окружили посёлок Имакане. На окружение бросили около миллиона человек. Такое ощущение, что император почувствовал подвох и решил перестраховаться. А вот от чего именно он перестраховывался, я понятия не имею.
Может он решил, что из подземного города готовится вторжение со стороны Российской империи. Почему так? Да потому, что заговор раскрыл гайдзин. А веры таким, как я, немного. Однако я удивился организации его войск, когда наблюдал за ними с помощью глаз Клювика.
Каждый боец двигался словно крошечная шестерёнка в огромном механизме под названием «армия». Невероятная слаженность. Памятуя о том, как сражались солдаты клана Кога, я понимаю что у них не было ни единого шанса выстоять против имперской армии. Видать поэтому Нобунага и прятался под землёй десятилетия напролёт, готовясь нанести удар в спину.
Как бы там ни было, войска прибыли и в подземный город спустилась делегация из тысячи человек. Девятьсот девяносто были сильными одарёнными, девять учёных и один политик.
Последний был наряжен в кимоно, казавшееся дорогим даже издали, а также в высоченную шапку. Выглядела шапка странно, впрочем, как и все японцы. Расхаживать по улице в халатах и называть их «кимоно»… Впрочем, кто я такой, чтобы их судить? Встретившись с Досаном, они долго о чём-то говорили, а после он провёл делегации небольшую экскурсию.
Судя по выражению лица политика, он был сильно напуган. Ещё бы, проворонить заговор на территории империи. За такое можно и головы лишиться. Экскурсия завершилась у ворот концентрационного лагеря.
Краем уха я услышал, как политик спросил «А почему все здания пусты? И куда подевалось снаряжение бойцов? Не мог же клан Кога готовить переворот в одних трусах?». На этом моменте я решил покинуть Досана. Пусть самостоятельно разберётся с этой проблемой. Ведь трофеи отдавать я не собираюсь. Тем более, что мы часть из них уже пустили в дело.
Переместившись в Дубровку, я тут же направился в кузню. Да! Теперь у меня была собственная кузня, мать её так. Разместили её прямиком за винным погребом, который вырыл Гру. И кузня сразу же приступила к работе.
Кстати, ферму мы частично разобрали. Большинство загонов теперь не нужны, ведь мы отпустили на волю всю скотину кроме птиц, несущих яйца. Это позволило нам освободить часть помещений, которые мы передали резчикам по дереву и кости. Старики были рады.
В пятистах метрах от фермы расположились суши бар и шашлычная. Место я выбрал восхитительное. Огромная вереница столиков стояла прямо на песке и смотрела на противоположный берег реки, где цветут сакуры. Красота! Ребятишки подрабатывали официантами и разносили заказы. Все хотели получить талон зачтённого трудодня, а работники сидели и ждали, когда принесут заказанные блюда.
Это место отлично подошло не только для перекусов, но и для того, чтобы получить титул «Центральный пляж Дубровки». О чём и говорила созданная мной табличка на подходе к реке.
Но сейчас не об этом. Кузню оккупировал Антип и пачками выдавал свои пожелания кузнецам, которые чувствовали необходимость доказать свою полезность! Тем более, что сейчас им выдавался лишь один талон в сутки за выполнение нормы. А вот за любое инновационное предложение или выполнение крупного заказа, кузнецы получали по дополнительному талону.
Ничего. Дайте мне полгодика и я налажу в Дубровке неплохую систему мотивации. Хочешь одежду получше? У тебя есть талон, топай к Анне, она продаст тебе вещи. Разумеется, в зависимости от качества, вещь может стоить как десять, так и сотню талонов. Точно также будут обстоять дела с кондитеркой и прочими радостями жизни. Пожалуй, я даже разрешу дяде построить на берегу филиал Фьёрентины.
Тьфу! Опять мысли улетели не пойми куда. О чём я говорил? Ах, да! о кузнецах. Главным среди них был Пётр Михайлович. Огромный мужичака со шрамом от виска и до подбородка. Он оказался забавным малым и шутил, что однажды уснул во время ковки клинка и прилёг на раскалённую сталь поспать.
Шутка забавная, вот только было видно, что шрам этот от рваной раны. Судя по всему, получил её во времена русско-японской войны.
— Смотрите, Виктор Игоревич, мы собрали сталелитейный цех из того, что было. Спасибо Олегу за то, что подсобил. Его конструкторы дюжебашковитые мужики, одно удовольствие работать с ними. Так вот. Чтобы выйти на максимальную производственную мощность, нам потребуется… — Пётр Михайлович осёкся, увидев, что в кузню вбежал запыхавшийся Степан.
— Виктор Игоревич! Вы срочно нужны в… — Степан осёкся, разинув рот.
— Степашка, едрить твою мать⁈ Ты? — радостно выпалил кузнец и побежал в сторону дворецкого.
— Петруха, голова два уха? — прошептал Степан, а через секунду крякнул от того что гигант сдавил его в объятиях. — Но как⁈ Ты же пропал без вести! Я даже твой пустой гроб нёс. Фроська думала, что ты умер и второй раз замуж вышла.
— Ну и умница. Всё правильно сделала. Было бы
