Звенья одной цепи (СИ) - Артемьев Юрий
— Документы есть только на одного… И там… — он махнул рукой куда-то в сторону юга. — Ждут только одного… Ты же в курсе, куда тебя повезут дальше?
— Я знаю только конечную точку. Подробности маршрута до меня не доводили.
— Понятно…
— А мне не понятно… Ты испугался?
— Да. Ты русский. Ты не можешь знать что у нас тут творится. Когда сосед тебе улыбается, а случись чего… Придёт и будет резать твоих детей.
— Я это прекрасно понимаю… И даже знаю, что лет через десять-пятнадцать так и будет. И больше всех достанется именно сербам. Так что, если ты беспокоишься за будущее своей семьи, то тебе лучше уехать отсюда.
— Куда я уеду? У меня тут дом, семья, работа…
— Когда тебя вышвырнут с работы…
— За что?
— За то, что ты — серб.
— …
— А потом в твой дом придут чужие люди… Или твои «добрые» соседи… Убьют тебя… Но перед смертью ты увидишь, как они изнасилуют твоих дочерей и жену…
— Не смей такое говорить!
— Извини! Я твоей семье зла не желаю…
— Ты прав, Саша! Ты прав, как тот русский…
— Какой русский?
— Когда была та война, мне было семь лет. А Мирко было десять. Тут были немцы и усташи… Когда пришли немцы, мне было интересно. У них была красивая форма и много оружия. Они угощали шоколадом. Мирко не брал у них ничего… Он украл карабин и ушел к партизанам. А я был маленький. Мне нравились немцы.
Станко отбросил в сторону сигаретный окурок, который дотлел до конца и обжог ему пальцы.
— Когда хорваты… усташи убивали наших родителей, меня не было дома. Я был на окраине. Там, где были немецкие пушки. Прибежал соседский парень… хорват… Он показал на меня пальцем и сказал всем, что я серб, и меня тоже надо убить, как и мою мать. Я его ударил, а остальные побили меня. Я тогда не понял, откуда появился Мирко. Он избил этих мальчишек и увёл меня в горы. Немцы возле пушек смеялись, глядя как дерутся мальчишки. Им было всё равно… Югославы убивают югославов. Это для них нормально…
Он закурил ещё одну сигарету…
— В партизанском отряде у меня было прозвище Боши. Потому что я всем говорил, что немцы не такие плохие, как усташи. А Мирко все звали Руси. Потому что он спас русского лётчика и всё время общался с ним, изучая русский язык. У лётчика была перебита нога и начиналась гангрена. У нас вместо доктора в отряде был ветеринар. Он отрезал ногу лётчику и Александр остался жив.
Снова глубокая затяжка. Было видно, что ему трудно вспоминать и подбирать русские слова.
— Потом, когда пришли русские, брата наградили медалью за спасение русского лётчика. А тот лётчик много нам чего рассказывал. И он сказал, что весь остальной мир и вся Европа не любит сербов и русских. И им нравится, когда одни славянские народы убивают таких же славян. Он сказал, что если бы славяне всего мира не дрались между собой, то это была бы самая сильная нация в мире. Я ему тогда не очень верил, а Мирко наоборот очень верил… После войны брат учился в Советском Союзе. А я жил здесь и занимался не слишком законными делами.
— Контрабанда?
— Как ты догадался?
— Маленькая деревня рядом с границей. Чем тут ещё можно заниматься?
— Всё верно…
— Если хочешь, то я могу дать тебе совет… И не смотри на то, что я ещё совсем мальчик… Я много чего повидал в жизни.
— Ты говоришь, как взрослый…
«Потому что я и так взрослый. И не только взрослый, но и старый. А в придачу к этому, я примерно представляю, что может произойти на югославской земле в ближайшие годы…»
— Уезжай! Вместе со всей семьёй.
— Куда?
— Да куда хочешь. Если сможешь добраться до Америки, то попробуй устроиться там. Если доберёшься до СССР, то вообще без проблем… Здесь не скоро наступит мир. У твоих дочерей должно быть будущее. А у тебя и твоего погибшего брата должны быть внуки.
— Иди спать, Саша! Завтра нам рано вставать…
31 июля. 1974 год.
Где-то в Италии…
Границу мы пересекли буднично так… Пешком по лесным тропкам. Похоже Станко знал здесь не только каждый кустик, но и каждый листик… Ну, как говорится, работа такая… Кто на что учился, там и пригодился.
Мы были одеты с моим проводником, как туристы. Мешковатая одежда из тонкой плащёвки была напялена поверх нашей повседневной. На спинах рюкзаки на ногах высокие ботинки, растоптанные до невозможности, зато удобные. Кроссовки и всё лишнее убрано в рюкзак. Там же лежит немного еды и фляжка с водой. А ещё Станко посоветовал забрать с собой пистолет, доставшийся мне в наследство от Мирко.
— Если не понадобится, потом выкинешь в море. — сказал он мне.
И я его понимаю. На стволе висит три свежих трупа… Хотя нет… Одного я подстрелил из обреза, а добил из того трофейного, который выкинул в ручей… Ну и ладно… Я взял Вальтер с собой. А вдруг пригодится?
Ещё мне проводник выдал с собой немного денег. Пачку итальянских лир, покупательной способности которых я совсем не знаю, и немного американских вечнозелёных купюр… Ну… Доллар, он и в Африке доллар… Пригодится…
* * *Тропинок в этом мелколесье было целый миллион… И ещё немножко. Причём мы шли не по прямой, а плутали, сворачивая, то влево, то вправо. Порою казалось, что мы возвращаемся назад. И когда впереди посветлело, я уж было подумал, что мы снова выйдем к Орлеку. Но я не угадал… Мы просто вышли из леса и оказались на каких-то скалах. Не совсем вертикальные, но приличные такие камни. Но Станко и тут удивил. Он идеально ориентировался среди камней, и умело находил вполне проходимые тропинки среди, казалось бы хаотического нагромождения камней. Теперь мы спускались вниз… Каменистая тропа резко закончилась, перейдя в грунтовую дорогу, на которой даже были видны следы шин. Правда не автомобильных, а велосипедных… А на самом крупном дереве в виде корявой сосны висела явно самодельная фанерка, на которой грубо, но отчётливо, красной краской была нарисована стрелка, указывающая, куда-то влево, и хорошо читались буквы: C A V E R N A. Насколько я помню, это означает «пещера». В ту сторону мы и направились…
* * *Быстро свистнул и ушёл, называется: «нашёл».
Это я о том, как мы обзавелись транспортом. Попросту спёрли два велосипеда из пяти, стоящих возле входа в пещеру. Выбрали себе по росту. Станко взял себе самый большой, а мне достался, кажется женский. Зато не пришлось даже сиденье под себя подгонят. И так подошло.
Но мне понравилось. Как там говаривал в своё время мой знаменитый тёзка? Пришёл, увидел и забрал… Так, кажется…
Кстати, тезка где-то тут неподалёку родился вроде бы. Не зря же у него было такое фамилие: Македонский. Где-то слышал, что до сих пор идёт спор за право именоваться Македонией между Грецией и кем-то там ещё…
* * *Складывается такое ощущение, что и по эту сторону границы Станко исходил, изъездил, и может быть даже исползал все дороги, тропы и тропинки. По крайней мере, когда путь нам преградил ручей, то мой проводник не раздумывая преодолел его не снижая скорости. А следом за ним и я бросился в воду, не зная броду. Но всё обошлось. Похоже, что и все броды Станко тоже знает.
Ещё немного и мы выехали на асфальт. Ещё не шоссе, но уже не грунтовка. Какой-то населённый пункт, остался слева от нас. Мы туда заезжать не стали, и через несколько минут подъехали уже к более-менее широкому шоссе. На ближайшем столбе висел плакат явно на итальянском языке и показывал направление. Налево Триест, правее — Венеция.
Станко бросил свой велосипед в кустах у дороги. Я последовал его примеру.
— Сядь здесь! — сказал он мне, указав на обочину и оставив мне свой рюкзак, пошёл ловить машину.
Не прошло и пяти минут, как мы уже ехали в маленьком грузовичке. Меньше бортового УАЗика… Я с рюкзаками в кузове, среди корзин с овощами, а Станко в кабине. И это правильно. Я по всем установочным легендам — немой племянник, а дядя Станко легко болтает на нескольких языках.
