Зябликова Зина и методы нерационального мышления - Александр Бестужев
Жидкость перед моими глазами запузырилась, в нос ударил стойкий запах железа, а потом, на мгновение, стало темно. Мои попытки вытащить руки из чаши, ни к чему не приводили, словно я могла отойти, только оставив свои пальцы внутри. Но я этого делать не собиралась, они были мне, как минимум дороги, как память, а как максимум я собиралась прожить с ними ещё очень долгую и счастливую жизнь.
Перед глазами замерцали огни и вспышки, под ногами заклубился туман, а через секунду всё вернулось на свои места.
Всё, да не всё, поскольку местность передо мной кардинально изменилась: вместо деревьев здесь были каменные изваяния, вместо травы — крупные валуны, а неба так и вовсе не было — тяжёлый каменный свод вызывал ощущение, что ещё немного и он рухнет мне на голову, раздавив жалкую букашку Зябликову в мгновение ока.
***
*Чхал — местное магическое животное. Паразит. Живёт в лесу, ведёт исключительно ночной образ жизни. Питается внутренними силами живых существ, прицепившись к ним во сне. Абсолютно безобиден, но стая в десяток особей способна высосать человека за ночь. Похож на прозрачный комок слизи, отлично маскируется на местности, сливаясь с окружающим ландшафтом.
**Гхыры — раса человекоподобных зеленокожих коротышек, издавна обитающих в предместьях города.
Глава в которой Зина вновь чувствует себя кроликом, но встречает Алису
- Пойми, я волк-одиночка. Я презираю людей, их идеалы и ценности.
- Тебе сладкую вату белую или розовую?
- Розовенькую. Спасибо. Так вот…
Пещера производила гнетущее впечатление, и я бы даже сказала подавляющее. Отсюда хотелось бежать прочь без оглядки, забыть как страшный сон всё, что только что увидела: эти уродливые статуи вокруг площадки, эти чёрные, свисающие вниз сталактиты, давящие валуны, словно огромные пузыри на необработанных стенах, усыпанные островками мха, этот пол, весь покрытый трещинами, да так, что у любого нормального человека при взгляде вниз начиналась тошнота.
Опустив руки в чашу, ощутила лишь лёгкое покалывание и не более - обратного переноса не произошло. То ли жидкость должна быть в чаше, то ли аппарат по телепортации вышел из строя, но теперь попасть обратно к склепу возможности не представлялось.
И, хотя здесь было страшно и жутко, возвращаться назад как-то и не сильно хотелось. Все эти мертвецы, жандармы, трупы, желающие вкусить нежной женской плоти - всё это отталкивало и наводило на мысль, что может быть здесь их и не будет.
Впрочем, в это слабо верилось.
Ближайшая уродливая статуя скалилась отвратительной улыбкой полуразвалившегося получеловека-полукота. Облезлый череп под капюшоном смотрел зловеще и яростно, и был выполнен настолько искусно, что казалось, ещё немного и статуя оживёт, зашипит и прыгнет на тебя, сверкая единственным своим глазом.
- Вот что бывает, если котику вовремя не дать вискас! - пошутил внутренний голос, но мне смешно не было.
Сам этот внутренний голос, с момента попадания, всё больше и больше начинал жить собственной жизнью - то появлялся ниоткуда, то пропадал в никуда. Не то чтобы это беспокоило, но заработать раздвоение личности или какую форму шизофрении не хотелось.
Рядом стояла статуя полуобнажённой красивой женщины, сложившей руки на груди в молитвенном жесте. Можно было бы поверить в доброту, веру, праведность, однако это всё иллюзия и обман. Достаточно было посмотреть на пальцы, украшенные кольцами с черепами, на колье, выполненное из больших пальцев рук, на оскалившееся в немом крике пусть и человеческое, пусть и красивое, но такое чуждое лицо.
"Если на эту статую смотреть краем глаза, то кажется, что у неё появляется ещё очень много пар рук... " - нашептало подсознание, а я даже заозиралась по сторонам, ожидая, что кто-то может стоять за спиной.
На столько этот голос был явным и совпал с моими мыслями.
Я уже видела, нечто подобное, там, на Земле, в пантеоне индуизма. Это Кали - жестокая и кровавая богиня смерти.
Мне стало жутко интересно, что из себя представляют другие статуи, и может ли быть ещё какое-то совпадение с моим миром?
Следующая статуя была выполнена в виде ящера: его небольшая голова с выпученными крабьими глазами была похожа на дикобраза, ощетинившись острейшими зубами из раскрытой пасти, она венчала собой длинную гибкую змеиную шею, крепящуюся на тщедушное тельце с широкой грудью и большими, массивными сложенными крыльями за спиной. Чешуя ящера была выполнена настолько умело, что я не удержалась и даже погладила её. К счастью это был всего-лишь камень.
Четвертая статуя по виду также напоминала животное, вставшее на дыбы. Открытая пасть, выпученные глаза, шерсть ставшая дыбом, зажатый в одной лапе кинжал, а в другой - человеческое сердце. Только подойдя поближе и приглядевшись, стало понятно, что это человек в образе зверя. Когда-то давно именно такие, отображали ацтекских воинов - ягуаров, охотящихся на врагов и вырывающих сердца из ещё живых людей.
Пятая статуя была мне знакома -
