Цивилизатор в СССР 1980 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич
Андропов коротко перечислил всех, кто имел какой либо доступ к информации от «Свидетеля».
Недоумевавший глава Комитета пока ещё не знал, что пару дней назад на приём к Генсеку попросился первый секретарь Пермского обкома КПСС, приехавший по партийным делам в столицу. Давно и лично знакомый с Коноплёвым Брежнев не отказал, нашёл время и вчера вечером внимательно выслушал партийного главу Пермской области.
Генсек, уже зная о том, что вскоре Андропов доложит о каком-то «феномене, выходящем за пределы современных научных знаний», долго и обстоятельно беседовал на своей даче с Коноплёвым, которого мучили воспоминания осени и неясность (из-за слов начальника пермского облуправления КГБ о том, что «Москва забирает дело к себе») со странной историей про «предостережения вундеркинда»…
Борис Всеволодович Коноплёв не выдержал. Аккуратно, всё это время, используя свои возможности, помня просьбу генерала-начальника областного управления Комитета, он, тем не менее, аккуратно наводил справки сам. Через «журналиста из войсковой разведки» Пичугина.
Тот три раза за прошедшее время по «журналистским обязанностям» бывал в Пермском педагогическом, видел и общался с «молодыми версиями» некоторых из тех людей из числа преподавательского состава, о которых упоминал Вяткин в своём рассказе в здании обкома партии у Кононплёва и… в мае 1979 года первый секретарь решился.
Помня слова о «параде лафетов», он счёл своим долгом сам «довести до внимания генерального» про загадочный и невозможный случай… («кто знает, что там решили в Комитете на самом верху? Генеральный должен знать сам…»).
Посему, к разговору с Председателем Комитета Брежнев уже был «в соответствующем настроении».
Не очень, прямо скажем, хорошем. Ибо кроме самых общих слов про будущие десятилетия, «парад лафетов» и ощущения шока от интеллектуального уровня взрослых разговоров с «пятилеткой», пермский секретарь мало что мог сказать.
Лишь внутреннее ощущение — «дело нечисто» и «так не бывает! Ну не может ребёнок так говорить, тем более о таких вещах и обстоятельствах!».
Комитет же забрал дело под себя.
И Генсеку начали излагать лишь сегодня!
Что там всё это время Юра мутил и проверял?
* * *Вечер того же дня. Любимая подмосковная дача «Заречье-6» Брежнева Л. И. Он сам.
Да уж… собрался в июне-июле в Крыму отдохнуть… а тут такие новости!
…Тонкая струйка табачного дыма от любимых сигарет Ильича одноимённой марки «Новость» уплыла вверх и рассеялась прочь от выставленного на свежем воздухе на даче «Заречье-6» обычного круглого стола, за которым супруга Виктория Петровна и он сам частенько играли в домино с охраной.
Сейчас попалась обычная «Новость», которые Брежнев сознательно чередовал с той же маркой, но сделанной по спецзаказу. Те были, на его взгляд, слишком «лёгкими».
Привезенный Андроповым «вундеркинд» сейчас молча, насупившись, смотрел на человека, совмещавшего два высших в стране поста — Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя (с июня 1977, снова, как и в первой половине 60-х) Президиума Верховного Совета.
«Человек из будущего», точнее сознание «оттуда» в его же собственном детском теле… по заявлению-предположению самого его.
Безумная история, рассказанная пермским секретарём, о правдивости которой и о важности серьёзности отношения к которой так настаивал днём Председатель КГБ, воплощалась в содержании детской головки дитя, сидящего перед Генсеком.
Или… всё же дитя — лишь по телу, но не по тому, что скрыто в голове?
Генсек, несмотря на все свои хвори, усталость и преклонные года, по прежнему не верил ничему сказанному его двумя собеседниками — вчера и сегодня.
Пока не проверит самолично… слишком уж невероятным было всё то, что услышал от Коноплёва и тем более невероятным то, что развернул сегодня Председатель Комитета…
Дождавшись, когда подполковник 9-го управления КГБ Олег Сторонов, комендант государственной дачи «Заречье-6», оставит их сидящих за столиком втроём, Брежнев снова перевёл взгляд с Андропова на того, кого тот привёз с собой.
С виду для всех, имевших доступ к «Заречье-6» — всего лишь Председатель Комитета заехал по каким-то делам на дачу к главе партии и страны, захватив по пути с собой какого-то «малолетнего родственника».
Вот только пермский секретарь утверждал, а Андропов сегодня более развёрнуто пояснил, кто такой «Свидетель».
И всё равно… — до последнего мгновения, и прямо сейчас Генсек не верил в случившееся. Оттого, едва они закончили беседовать с Андроповым на объекте «Высота», он затребовал:
— Привези его ко мне ближе к вечеру… послушаю байки… про будущее.
Раздосадованная мимолётная гримаса на лице Андропова в тот момент, уже три часа убеждавшего Генсека отнестись серьёзней к ситуации, не ускользнула от внимания Брежнева.
Ещё бы он Юре с ходу то поверил!
Но и… разве кто-то ещё смог бы устоять от искушения самолично «потерзать расспросами и вывести на чистую воду» того, кого Андропов столь уверенно выдавал за «пришельца из будущего».
Пусть и якобы «вернувшегося в свое же детское тело».
Да ещё и с таким жуткими новостями.
Брежнева буквально вывернуло наизнанку, когда он просмотрел по диагонали переданные ему Юрием Владимировичем напечатанные днём ранее на пишущей машинке Козельцевой (больше никому Андропов не смог доверить это дело) листы с «расшифровкой» сокращений в «заметках о ближайшем будущем» Вяткина.
Ни разу за свою жизнь Брежнев не видел чего-то, что можно было бы отнести к категории «потустороннее».
Ни на войне, ни в мирной жизни.
Да и не пристало коммунисту верить во всякую чушь!
Не выдержал и затребовал того на «посмотреть»! Что за «чудо-ребёнок» такой, с «сознанием из будущего»?
Брежнев тогда, на «Высоте», почти что ткнув пальцем в Председателя Комитета, заметил:
— … Я тебе, Юра, поверю только тогда, когда сам его расспрошу и нутром пойму, что он не по заученному шпарит…
Ну вот, ребёнок сидит напротив, рядом с Председателем КГБ и молча смотрит на Генерального секретаря.
А неприятная пауза затягивается.
Ни «здравствуйте, товарищ Брежнев!», ни даже тихого детского «здрасти…».
Взгляд у… ребёнка… испуганный? Или выжидающий?
Андропов днём заметил, что обозначенный «Свидетелем» уже высказывал недовольство бесконечным неверием в его слова.
— Добрый вечер, Леонид Ильич… — отмер юный (или всё же «юный») гость «Заречье-6».
— И ты, здравствуй… Иван…
— Юрьевич… — спокойно, глядя в глава Генерального, заметил юный сопляк.
На лице Брежнева первый раз за день нарисовалось слабое подобие улыбки.
— Значит, ты Иван… Юрьевич, настаиваешь, что из будущего. Таких серьёзных людей… — Брежнев мазнул «сомневающимся» взглядом Андропова — … убедил, как я вижу. Попробуй и меня убедить…
* * *Чуть позже. Там же. Вяткин И. Ю.
Всё таки «дарахой Леонид Ильич» реально стар и со здоровьем у него… того.
Несмотря на серьёзность, которая по ходу моих ответов проявлялась в выражении его лица и самом содержании вопросов, которые он задавал, чувствовалось, что проблемы у него нешуточные.
Одышка, лёгкие (на мой взгляд пока всё же лёгкие… не такие, как я помню относящимся к телевизионному Ильичу обр. 1982-го) проблемы с дикцией и… он курил!
