Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам
Машину продолжало тащить в реку я подскочил и попробовал открыть заднюю дверь, ту за которой сидел ребенок. Но она была заперта.
«Так. Спокойно. Без паники. Пробуй переднюю дверь». Но она тоже оказалась заперта. Меня стало тащить быстрее вместе с машиной. Шансов проверить двери с обратной стороны кузова не оставалось.
«Борись, до конца!», — строго скомандовал себе я. И тут меня осенило!
— Открой дверь изнутри! Открой изнутри! Не бойся, я с тобой! — я начал показывать ребенку указательным пальцем в направлении рычага, отпирающего замок двери изнутри салона, — дергай вверх! Открой дверь изнутри!
Мальчуган сначала застыл с испуганными глазами, а потом активно закивал головой. Показывая, что услышал меня, он присмотрелся к рычагам и дернул нужный рычаг вниз, а потом вверх. Клавиша наружной ручки поддалась, и я распахнул дверь.
— Иди ко мне, быстро!
Он буквально выпрыгнул из салона от страха и обхватил меня за шею.
Вода была настолько высока, что сбила меня с ног и вместе пацаненком унесла в русло реки.
Я слышал, как заверещала женщина у которой вырвало зонт. Она наблюдала всю картину стоя на безопасном возвышении на берегу.
Нас тащило быстрым течением и еще пару мгновений наши головы находились над грязной водой.
«Москвич» предсказуемо оказался поглощен рекой и скрылся под поверхностью через тридцать секунд.
Перед тем как погрузиться в реку с головой я успел набрать в легкие воздуха. Только бы не выпустить мальца из рук, только бы не выпустить. Поток тащил нас, швырял и бил меня спиной о камни и песок на дне реки.
Я прижал его к себе. Я знал, что с нашим общим весом нам будет сложно держаться над водой. У меня примерно две минуты. Если нас за это время вынесет в море, то есть шансы на спасение. Я начал считать в уме секунды.
* * *Нам очень повезло. Секунд через сорок после того, как нас стащило в реку, поток вытолкнул меня на поверхность, и я увидел огромную корягу над поверхностью воды.
Ее несло мимо нас, и я сумел ухватиться за одну из ее веток свободной рукой. Пацаненок к этому времени нахлебался воды и видимо потерял сознание. Я держал его голову над водой и озирался по сторонам пытаясь понять, как далеко ещё до моря. Очень скоро нас прибило к большой песчаной косе, образовавшейся прямо рядом с устьем.
Я выпустил корягу и буквально на боку выполз с мальчишкой на берег. С момента падения в поток прошло не больше минуты.
Мне удалось откачать нахлебавшегося парнишку на островке при помощи искусственного дыхания, предварительно вытряхнув из его легких всю воду. Для этого взял его за ноги поднял вниз головой.
Потом я положил его на бок и стал задувать воздух в легкие. Вскоре мальчик закашлялся, его вырвало, но он ожил. Моей радости не было предела. Я вознес руки к небу и благодарил судьбу за спасение. Сложно передать чувства, которые я испытывал в этот момент.
Совершенно обессиленный, я стоял на четвереньках, смотрел в глаза испуганного мальчика и хохотал.
Со стороны это могло казаться безумием, но я испытывал подлинное счастье.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался потоп. Но потоки воды с гор стекали по улицам и руслам городских рек еще несколько часов.
Через некоторое время нас заметили люди, стоящие на пирсе. Они махали нам руками.
— Как тебя зовут? — обратился я к мальчику.
— Саша Золотников, — ответил напуганный ребенок
— Помаши им в ответ, Сань! Только к воде близко не подходи — сказал я и лег на спину без сил.
Мальчик оказался смышленым, сразу понял, что от него требуется. Он стал махать. Люди на берегу, увидев наш сигнал, поспешили на помощь.
Через некоторое время к нам прибыли спасатели в желтых болониевых плащах. Они предложили отправить меня в больницу, но я отказался. Я только недавно свалил оттуда и возвращаться у меня не было никакого желания. Мальчика отправили со скорой.
Чувствовал я себя вполне сносно и меня подвезли до дома. Бабушка, конечно, разохалась. Она заставила меня сесть голым по пояс на табурет на кухне и обработала мои царапины йодом.
Я считал, что в этом не было особой необходимости, но я не стал сопротивляться.
На вопрос о царапинах, я сказал, что неудачно поскользнулся в грязи и немного проехал на заднице по склону в соседних огородах, когда хотел срезать путь домой из-за дождя.
Дед, никак не отреагировал на бабушкины причитания и продолжил читать свою газету, как ни в чем не бывало. С его точки зрения ничего экстраординарного не произошло. Ну попал под дождь, упал, поцарапался.
Я не стал разубеждать бабушку и деда. Слишком важными были для меня их душевное спокойствие и здоровье.
Посидев немного с ними за чаем, я отправился пораньше спать, объяснив это тем, что хочу утром отправиться на пробежку и турник.
Я действительно запланировал утреннюю зарядку. Мне нужно было привести себя в лучшую форму, и я собирался серьезно заняться своим телом.
Когда я лег в постель, то почувствовал всю тяжесть напряжения, давившего на меня в последние дни и физически и морально. Как только я сомкнул веки, то практически, мгновенно уснул.
Разбудил меня голос бабушки. Она гладила меня по щеке и смотрела на меня с укоризной.
— Ах, ты негодник этакий! Растудыть твои качели! Вставай! — бабушка никогда не материлась при мне, и, когда надо, шутя использовала деревенские аналоги мата.
Я подумал, что проспал, и она журит меня за невыполненное обещание сходить с утра на зарядку.
— Проспал? Встаю, Ба! — я опустил ноги с кровати.
— Да нет же! Еще только восемь утра. Ты почему не рассказал, что вчера мальчика спас?
— А что, типа за его «кепочкой пришли», — ответил я вспомнив старый анекдот.
— Типа того, — передразнила меня улыбающаяся бабушка, — вставай, умывайся. Оденься поприличнее, там к тебе пришли интервью брать. Я пока их чаем напою.
— Интервью? Кто?
— Из «Курортной газеты». Корреспонденты. Ты теперь у нас герой.
— Брось, Ба. Какой там герой. Скажешь тоже. Я ничего особого не сделал.
— Ну тебе виднее, — она вышла из комнаты.
Так. Мне еще журналистов и заметки в газете не хватало. Я начал думать, как поскорее закончить с ними, чтобы пойти упражняться на турник.
Первым делом в ванной я разглядел свои царапины на спине. Они выглядели вполне сносно. Я думал будет хуже. Помахав руками и повращав корпусом, я почувствовал себя вполне здоровым. Ничего не тянуло и нигде не особо болело.
Умывшись, я вошел в кухню. За столом вместе с бабушкой сидели мужчина в крупных очках и молодая женщина.
— А вот и мой Максимка. Максим, поздоровайся с гостями, — сказала бабушка.
— Здравствуйте, — я чуть кивнул журналистам. Мужчина встал и протянул мне руку. Затем представился.
— Сергей Гончаренко, а это Галина Блюм. Мы корреспонденты.
— Очень приятно. Максим, — представился я в ответ, — чем могу быть полезен?
Журналисты поведали, что опросили по горячим следам свидетелей, а затем спасателей. До родителей спасенного мальчика Саши Злотникова, пока не дошли, потому что вначале решили заглянуть ко мне.
Они очень деликатно попросили рассказать о том, что произошло вчера во время наводнения.
Я согласился ответить на их вопросы, но при условии, что они дадут мне почитать текст заметки перед публикацией. Журналисты согласились и приняли мои условия, хотя удивились моему желанию.
Галина задавала вопросы, а Сергей быстро записывал мои ответы в блокнот. Я вспомнил, что диктофоны были в то время большой редкостью.
— Максим, расскажите нам каково это чувствовать себя героем, спасшим человеческую жизнь? — спросила меня Галина.
— Понимаете, Галина. Я не считаю себя героем. Любой человек на моем месте поступил бы точно так же.
— Ну вот не любой. Когда мы опросили свидетелей, то выяснилось, что за этим ужасным происшествием наблюдало много людей. Но только вы бросились спасать ребенка, рискуя своей жизнью.
