Уничтожить нежить (СИ) - Птица Алексей

Лесная нечисть, назвавшаяся лешим, говорила уже понятнее, с каждым словом его речь становилась всё более чистой и членораздельной. А может быть, это у Вадима что-то перещёлкнулось в голове, и он стал лучше разбирать её.

Вадима сначала передёрнуло, а потом стало занятно: всё же, не каждый день встречаешься с лешим, который из сказок родом. Глаза парня загорелись неприкрытым любопытством. Возможно, это отразилось даже в темноте. Существо, то бишь леший, это тоже заметило, его глаза вспыхнули ещё большим огнём и тут же погасли.

— Не вериишшшь?

— Верю, но лешего никогда не видел и даже не думал, что вы существуете. Но ты не ответил на мои вопросы. За что такая милость?

Леший поёрзал, и на Вадима пахнуло грибным духом с лёгкой ноткой трав и поздних ягод…

— Это не милость, это договор. Ты пришёл на границу старого леса. Не каждый способен найти её и выйти к нему. Я вижу на твоём мече нечистую кровь мертворождённых. Давно они не появлялись в нашем мире. Только моя бабка о том говорила. Да и немного их было тогда. То, что ты убивал мертворождённых, и дало мне надежду заключить с тобой договор. Если мы с тобой договоримся, то ты получишь нужные тебе знания, а мы избавимся от мертворождённых у себя в заповеднике. У нас своя война между собою, у вас — своя. Ты поможешь мне, я помогу тебе. Уговор?

— Подожди. Я пока не услышал от тебя ничего конкрет… — произнёс Вадим и тут же поправил себя: — внятного. Какой уговор? О чём?

Вадим чувствовал, что его явно хотят обмануть и догадывался в чём, но играть в дурака, когда краплёные карты не у него, не собирался.

— Эх, человек… Тот, кто попадёт в старый лес, тот станет совсем другим, и в этом немалая честь для любого быстроживущего. Только у нас ты сможешь получить любые тайные знания и только у нас найти те травы и ягоды, которые не найдёшь больше нигде. Но на то знания нужны. Замкнутый круг. У тебя есть золото? — и глаза лешего снова ярко вспыхнули янтарным светом.

— Есть! — не стал лукавить Вадим. — А что?

— Много?

— Нет.

— Ты должон сначала внести свою плату мне, как хранителю границы, опосля ведьме, как хранительнице знаний, после того кикиморе, как хранительнице растений, а засим и водяному, как знающему воду, и чтобы выйти из старого леса, должен отдать всё золото, что у тебя останется хозяину леса.

Ничего себе у них расценочки! Не нечисть, а шайка разбойников.

— А что будет, если я не заключу с тобой договор и уйду обратно?

— Ты не доживёшь до утра, хозяин не выпустит тебя отсюда живым. Только я, пока нахожусь с тобой рядом, охраняю тебя от него. Но за просто так я этого делать не буду.

И, словно в подтверждение его слов, с ближайшего раскидистого дуба послышался леденящий душу хохот филина.

— Вот же, тварь! — в сердцах выругался подскочивший на месте Вадим. — Был бы у меня автомат, я бы тебя срезал прямо с дерева, жалкий, гадкий, уродский комок перьев.

— Эк ты как его. Обидится, чай, филин.

— Обидится, улетит.

— Тогда не обидится.

И снова душераздирающий хохот огласил спящий в чернильной темноте лес.

— Не вижу я повода заключать договор. Мне не нужны ваши тайные знания. Насрать мне вообще на них. У меня от знаний голова пухнет. Давай, решим так: ты охраняешь мой сон за золото, утром мы расстаёмся, и я пойду своей дорогой.

— И что, даже в лес не пойдёшь?

— Что значит «не пойдёшь»? Здесь лес кругом. Пойду в другую сторону. Мне в Калугу надо, туда и пойду, но кружным путём.

— Странный ты человек, легко с золотом расстаёшься. А есть ли оно у тебя?

Вадим молча сунул руку за пазуху, нащупал небольшой кошель с найденными золотыми монетами и, просунув в него пальцы, достал первую попавшуюся. Вынув её из кошеля (а это оказался венецианский золотой цехин), Вадим выложил на ладонь золотой маленький кругляшек с еле видным отпечатком какого-то правителя и надписью по латыни.

— Договор! Спокойная ночь! — с алчным азартом воскликнул леший.

— Договор! Ты охраняешь мою жизнь, здоровье и разум, — невозмутимо уточнил Вадим.

— Агрх, — поперхнулся от неожиданности наймит, но через некоторое время, справившись с собою, произнёс: — Договор! Охраняю. Кидай монету.

Вадим снял с ладони золотой и легко подкинул его через костёр, кидая в лешего. Тот мгновенно выхватил монету из воздуха, пощупал её, и она скрылась из вида.

— Можешь отдыхать. С этого момента и до самого утра твоя жизнь будет в безопасности. Слово лешего! Пойду сторожить.

Янтарные глаза вспыхнули в последний раз, и леший исчез, только шевельнулись ореховые кусты на краю оврага, да приглушённо и совсем негромко ухнул филин. Больше о беседе с нечистью ничего не напоминало.

Вадим подкинул сухостоя в костёр, отчего тот ярко вспыхнул, и стал ждать. Палаш был крепко зажат в ладонях, а глаза внимательно всматривались во тьму. Постепенно мерно гудящее пламя успокоило Вадима. Ночь тихо шелестела листвой спящих деревьев, навевая на него безмятежность, и незаметно для себя Белозёрцев задремал.

Очнулся он, как от толчка. Наступило утро, щебетали птицы, было сыро и холодно, понизу стелился туман, кучерявясь белой дымкой. Весь овраг оказался залит этим туманным молоком. Сам Вадим сидел, откинувшись на свой походный мешок, что лежал у него за спиной. Всё тело, как это и водится от долгого пребывания в одной позе, ужасно затекло, но зато он был жив, и это главное.

Встав, он размялся и стал разжигать костёр, попутно вспоминая о том, что было ночью. Сейчас Вадим не был до конца уверен: то ли это ему приснилось, то ли и в самом деле он разговаривал с лешим. Мало того, что разговаривал, так ещё и договор заключил. А ведь крещёный… Короче, хрен его знает, что происходило.

Он обошёл вокруг костра, внимательно выискивая какие-либо подтверждения ночной встречи. На влажной утренней земле остались неясные следы. Но были ли это действительно отпечатки чьих-то ног, или их сделал сам Вадим, Белозёрцев не знал. Покрутившись возле костра, он направился к кустам лещины, что нависала над оврагом.

Тесно переплетённые между собою, тонкие стволы надёжно скрывали мешанину жухлых листьев и тёмную дыру узкой норы. «Есть!», — обрадовался своим мыслям Вадим. Яростно шурша листьями, он попытался заглянуть в нору. Оттуда пахнуло звериным духом, и послышался жалобный скулёж мелкого зверья.

— Тьфу ты! Срань какая. Белка, что ли? Нет. Барсук… или этот полоскун… Потаскун, блин! Хрень, короче, животная.

Вадим слабо разбирался в животном мире русских лесов. Белка, заяц, волк, медведь. Может, лиса. Плюнув, развернулся и пошёл к костру. Тот уже хорошо разгорелся, и Вадим занялся приготовлением завтрака. Собравшись, вылез из оврага и, помотав головой в разные стороны, решил вернуться немного назад и обойти кругом участок леса. Туман поднялся, закрыв собою верхушки деревьев. Не обращая на него внимания, Вадим отправился по заранее намеченному пути.

Глава 9 Роксолана.

Туман, затейливо клубясь, начал подниматься вверх и вскоре закрыл от Белозёрцева небо. Ну, закрыл и закрыл, казалось бы, и что? Однако ориентироваться стало сложнее. Стволы деревьев, кроме мха и изгибов коры, ни о чём не вещали. Муравейники тоже ни о чём не говорили. Ну, север, ну юг, может быть, а может быть, и нет.

Вадим не помнил, в каком направлении находилась Калуга. А уж, тем более, в какой стороне от Козельска, на северо-востоке, юго-востоке или вообще северо-западе, к примеру. Он знал только примерное направление, ориентируясь по звёздам и солнцу. Поэтому и бесился. Но делать нечего, и Вадим медленно побрёл вперёд, проходя сквозь строй деревьев. Поначалу лес был всё больше смешанный, потом его сменили высокие сосны. Внизу сразу стало чище и светлее, к тому же туман поднялся окончательно и вскоре также быстро бесследно исчез.

Настроение сразу улучшилось, и Вадим ускорил шаг. Бормоча себе под нос назойливый мотив, парень перепрыгивал через стволы поваленных деревьев, обходил лужи и взбирался на поросшие лесом холмы. По-прежнему пересвистывались птицы, скакали по деревьям белки, стрекотали кузнечики. Так он шёл до обеда, постоянно меняя направление пути.