Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2 (СИ) - Ангелов Августин

Собиратели тоже делали очень полезное дело, не менее важное, чем у бригады заготовителей. Они тоже продвигались за охотниками, собирая все, что годилось в пищу: ягоды, грибы, съедобные травы и коренья. Что позволяло разнообразить рацион. Бригада ловцов, состоящая из самых ловких молодых бабенок, девок и пареньков допризывного возраста, ловила по лесу живое зверье, которое можно было разводить в неволе. Этой бригаде хорошо удавалось ловить кроликов, поросят-кабанчиков и диких куриц.

С приходом подмоги в виде сотен гражданских специалистов, спасенных из концентрационного лагеря, сформировались и полноценные бригады лесорубов и мастеров по обработке древесины. Инструменты сначала использовали колхозные, что были на подводах в момент переселения, а потом к ним добавились трофейные немецкие и те, которые вывезли с лагерных складов имущества, конфискованного оккупантами по округе. Игнатов обещал вскоре подвести в излучину реки электричество и выделить колхозу самую настоящую пилораму. А пока, в ожидании технического прогресса, расчищали участок для Нового Села от леса, обрабатывая древесину вручную с помощью пил и топоров. Еще, конечно, занимались и выкорчевыванием пней. Можно, наверное, было расчистку участка и ускорить, устроив на нем пал, но Аркадий Игнатов и его заместитель Григорий Трифонов не разрешали поджигать лес, приговаривая, что осваивать живую природу нужно постепенно и достаточно бережно. Чему Нечаев удивлялся. Ну, какая там бережливость к природе, если колхозникам пока, как говорят: не до жиру, быть бы живу?

Фельдфебель Клаус Вандеркнехт, попавший в плен со своей группой фельджандармерии, быстро понял, что с новыми властями лучше сотрудничать. Он принял такое решение еще в тот момент, когда увидел, что его дело ведет высокопоставленный офицер сталинской службы безопасности, майор ГБ. Значит, меры за противодействие и неповиновение могут быть очень суровыми. Тем более, что этот майор сразу же назвал его карателем. И сталь в глазах этого следователя не обещала ничего хорошего.

А Клаус Вандеркнехт, на самом деле, не чувствовал за собой вины в преступлениях. Он просто выполнял чужие приказы. Да и как мог их не выполнить, раз шла война, и его страна воевала? И в том, что он оказался в гиблом месте в гиблое время, попав в засаду на дороге возле скал при сопровождении конвоя, личной его вины не имелось. Так уж ему приказали командиры. Он, конечно, понимал, что закрывал глаза на зверства, творимые эсэсовцами, и на жестокое обращение с гражданским населением оккупированных территорий. Но, сам он ни над кем не издевался, он был молод и очень хотел жить. Потому и пошел сразу на сотрудничество с майором, сделав свой сознательный выбор и рассказав про расположение, силы и средства айнзацкоманды СС, возглавляемой штурмбанфюрером Вильгельмом Шнайдером все, что знал.

После допроса Вандеркнехта еще некоторое время продержали в подземном помещении вместе с другими военнопленными немцами и финнами, но потом отправили наружу. Прямо в широком бетонном коридоре, примыкающем к их тюрьме, Клауса и нескольких его товарищей конвоиры в противогазах затолкали в фургон без окон и повезли куда-то по подземным лабиринтам. Когда они вышли из фургона, солнце, висящее высоко в безоблачном небе, порадовало их теплом и даже жарой. С одной стороны длинного и широкого каменистого пляжа возвышались скалы, а с другой — текла река. Клаус узнал местность. Их отвезли на берег той самой реки, мимо которой они проходили сразу после пленения. Вот только людей и техники с того момента вокруг заметно прибавилось.

Перед ними находилось какое-то сооружение из камня. То была массивная арка, примыкающая одной стороной к отвесной гранитной скале. Вокруг стояло оцепление из автоматчиков. А возле самой арки находились военный командир и пожилой бородатый гражданский специалист в синем комбинезоне. Последний стоял за каменным столиком, примыкающим к арке. Ударяя пальцами по клавишам, немного похожим на клавиатуру от печатной машинки, но только удивительно плоскую, да еще и оборудованную плоским экраном, он что-то настраивал.

Наконец, пленным дали команду проходить сквозь рамку. Клаус понятия не имел, что это такое, но не оробел, а спокойно прошел сквозь непонятный проем. В момент, когда он проходил сквозь арку, раздался приятный мелодичный аккорд, а над головой зажглась прямо внутри каменной перекладины яркая зеленая лампочка. После чего гражданский специалист любезно сообщил по-немецки, что Клаус переводится в трудовой отряд для военнопленных. Стоя в сторонке вместе с другими немцами, над кем загорелся зеленый свет, Вандеркнехт с удивлением наблюдал, что над некоторыми из пленных загоралась на рамке и красная лампочка, вместо зеленой, а вместо мелодичного аккорда звучал тревожный зуммер. Их оказалось немного, но таких сразу уводили под конвоем в закрытый фургон и увозили в неизвестном направлении. Больше их никто никогда не видел. А выстрелы, которые раздавались издалека, наводили на самые мрачные предположения.

После атаки хищника, зоолог Георгий Иванченко первым из мужчин ученой части экспедиции взял себя в руки. Он подошел к Марине Варламовой и вместе с ней склонился над убитой пантерой. Внимательно осмотрев труп животного и даже заглянув ему в пасть, он сообщил:

— Ну, во-первых, это не совсем обычная пантера. Да и само определение «черная пантера» неточное. Перед нами, без сомнения, крупный экземпляр семейства кошачьих темного окраса. Но, обратите внимание, эта кошка не совсем черной масти. Живот у нее белый, а на боках несколько черных полосок на сером фоне. Причем, фон шкуры темно-серый, какой часто встречается у домашних котов. Полностью черные только голова и часть груди. Так что эта пантера больше напоминает по окрасу домашнего кота, только очень большого. И зубы не такие, как у льва, тигра, ягуара, ирбиса или леопарда. Так вот, судя по зубам и по окраске, я смею утверждать, что перед нами какой-то неизвестный вид.

Другие ученые заинтересовались. К туше зверя подошел сначала геолог Алексей Быков, а потом поднялся, подтянул штаны, отряхнулся и присоединился палеонтолог Лев Мурашевский. Он сразу возразил зоологу, пытаясь вернуть себе авторитет после бега со спущенными штанами от хищника и последующего своего падения:

— Ничего подобного. Судя по форме зубов и черепа, перед нами палеоценовая пантера, вымерший родственник тигра. Вот только здесь не вымерший, получается.

Пока ученые спорили, а научный руководитель экспедиции Виталий Покровский искал в своем рюкзаке сухие штаны, чтобы переодеться после досадного инцидента с недержанием мочевого пузыря на фоне сильного испуга, Александр Фадеев дал команду матросам прочесать кусты вокруг стоянки до самого распадка в скалах. Капитану не хотелось, чтобы оттуда внезапно выскочила еще одна подобная зверюга. И сам он, взяв из лодки новенькую двустволку 12-го калибра с патронташем, которую выдали палеонтологу, пошел следом за командой. Как показало нападение пантеры, пистолетные пули не останавливали больших хищников. Вскоре выяснилось, что хищник, к счастью, спустился к воде один. Но, по скальному распадку из леса мог выйти кто угодно. Потому Фадееву пришлось выставить караул из двух матросов на время обеда.

Командующий 7-й армией РККА Кирилл Афанасьевич Мерецков происходил из крепкой крестьянской семьи. Родился он в Рязанской губернии в 1897-м году. Он окончил всего четыре класса земской школы, работал с двенадцати лет, вступил в партию большевиков еще до революции, командовал отрядом красноармейцев во время гражданской войны, был серьезно ранен, затем окончил военную академию РККА и сделал неплохую карьеру на военной службе. Побывал он и на войне в Испании, где был военным советником, но не отсиживался в тылу, а получил ранение на передовой. Перед самой войной с Германией, когда уже вовсю шла Вторая Мировая, Мерецков получил в августе 1940-го должность начальника Генерального штаба РККА. Но, продержался на этом высоком посту Кирилл Афанасьевич недолго.