Ванька - Сергей Анатольевич Куковякин
Осторожненько, двумя пальчиками одного зверька с груди трупа снял. Не с самой груди, с лохмотьев, что её прикрывали.
Тяжеленькая…
Поднёс зверька поближе к огоньку. Что-то не совсем понял я, кто это. То ли козёл, то ли баран… Рога у него назад загибаются. Фантазийная какая-то фигурка. На ней ещё две дырочки имеются. Через них можно этого барана-козла куда-то пришить-прикрепить. Украсить свою одежду.
Тут у меня, наверное, крыша поехала.
— Можно, я это возьму?
К черепу я обратился. К черепу! К костям мёртвым!
Спросить меня сейчас, почему так делаю — не отвечу. Точно, наверное, шифер зашуршал…
То ли огонёк свечи моргнул, то ли ещё что, но показалось мне, что череп мои действия одобрил. Бери, мол… Мне уже всё равно не нужно…
Козла-барана я в карман спрятал и стал остальные фигурки собирать. Шесть штук всего их набрал. Может, ещё какие, в грудную клетку провалились, но я уже не стал внутри копаться.
Закончилось всё тем, что я кости в расползающуюся в руках шкуру собрал. Выкопал ямку ржавой лопатой. Она тут же в избушке нашлась.
— Не знаю, как тебя зовут, но покойся с миром…
Вот и сработал опять закон парных случаев. То, я чахоточника хоронил, то неведомо кого.
Я старательно промёл веником из еловых лап лежанку. Сходил лапника наломал на подстилку. Разложил его аккуратно. Лёг и сразу вырубился.
Глава 26 Сон Ваньки Жукова
Ночью мне хрень какая-то снилась.
В цвете.
Со звуком.
Запахи тоже присутствовали.
Перевозбудил я накануне свою нервную систему по полной программе…
У некоторых за всю жизнь таких приключений не бывает, как у меня за двое суток.
Сначала кто-то с кем-то бился. Времена там у них были какие-то стародавние. Огнестрела не имелось. Честным железом друг другу здоровье портили. Копьями там, мечами… Стрелы друг в друга пускали. Ловко так. Любо-дорого посмотреть.
Лупили друг друга без всяких там выкрутасов. Хрясь по башке и уноси готовенького. Ну, если доставали — в руку или ногу могли тыкнуть или ударить, туловища врагов тоже вниманием не обходили.
Кто пеший сражался, а некоторые и на конях были. Невысоких таких, но крепеньких.
Какой народ или племя — я без соображения. Но не негры. Лапоноидность какая-то в них присутствовала. Было что-то и от европеоидов и от монголоидов.
С той и другой стороны было их не сильно много. В общем — не Сталинградская битва и не штурм Берлина.
Одни других победили, но и у них без потерь не обошлось.
Очень они горевали о парне каком-то. Да, в принципе, все они были не стары. Примерно, моего возраста, а некоторые — совсем молоденькие. Чуть сученка внучка Ваньки постарше. Но, никто им скидки на возраст не давал — на общих основаниях они геройствовали.
Так вот, горевали они о парне. Потом хоронить его задумали. Помыли, хорошо одели. Комплект оружия ему с собой собрали. Поесть-попить в дорогу.
Стоп! На его одежде фигурки были нашиты! Такие же, как я сегодня нашел. Только их там гораздо больше шести было. Так, а где остальные? Маловато мне будет шести фигурок, я все хочу!
На голове парня ещё обруч имелся с немаленьким таким по размеру камешком. Видно, что хороший, но обработан как-то не очень. Я во всех подробностях не рассмотрел, но похоже, не гранили его, а просто как умели отшлифовали. Форма камня — как бы часть от куриного яйца отрезали. Немножечко косоватенько.
Тут меня во сне совсем жаба заедать начала…
Чуть ниже шеи на груди у парня бляха ещё имелась. По форме — у немцев такие были. Эти немцы в длинных плащах на мотоциклах ездили, в касках, очках защитных, а на груди у них бляхи были на цепочке. Тут цепочки не было, бляха прямо к рубахе у парня убитого была прикреплена.
На этой самой бляхе опять же животные были изображены. Бляха, как и фигурки, явно золотые…
Тут про парня сон у меня закончился. Прямо без перерыва началась вторая часть.
У избушки, где сейчас я сплю, костерок горит. Около него я сам сижу. Не один. Напротив меня — мужик.
— Спасибо, Иван Жуков, что похоронил меня. Прибрал мои косточки.
Я сижу и мужику тому киваю. Не стоит, мол благодарностей такой поступок. Каждый бы так сделал.
Воспринимаю я всё это, как будто так и надо. Ну, что и похоронил я его, и он жив-живёхонек рядышком со мной сидит.
— Отблагодарить я тебя, Иван Жуков, хочу.
Я опять в отказ. Не надо мне никаких благодарностей. Ни устных, ни материальных. Так уже шесть фигурок зверей у меня на кармане. Про них мне мужик уже сказал. При нашей встрече они ему уже были без надобности, а я его попросил со всей вежливостью. Вот он и разрешил их мне забрать.
— Погоди отказываться. Послушай, сначала. Богатства, что я тебе предлагаю, свой срок в земле уже вылежали и пора их людям явить. Часть я достал, но чуть поторопился. Вот и был наказан. Умирал долго и тяжело. Один одинёшенек…
Жаба моя начала меня в бок пихать. Словами всякими нехорошими называть. Что, мол, пустая голова, кочевряжишься…
Ему сокровища за дело доброе предлагают, а он нос воротит…
— Мне бы ещё несколько дней подождать, но думал — сойдёт с рук… Завет же сработал…
Мужик замолк. Сидел, на игру язычков пламени смотрел.
Да. На такое можно любоваться сколько угодно.
Как горит огонь.
Как течет вода.
Как в кассе тебе отсчитывают зарплату…
— Вот. Сделаешь так. Утром, сразу как выспишься, не ешь, не пей. Встань спиной к дверям моей избушки, а потом всё прямо иди. Босиком. Никуда не сворачивай. Шаги считай. Два раза по шестьдесят. Там и сам всё увидишь. Больше я тебе ничего сказать не могу…
Я и жаба моя сидим, слово пропустить боимся.
— Всё понял?
— Понял.
— Запомнил?
— Запомнил.
Мужик встал. Ни слова больше не говоря в темноту от костра шагнул. Как раз в том направлении, где я его косточки земле предал.
Тут меня и проняло. Шихобор по спине пробежал.
Хочу встать, но ноги как не мои.
Хочу руку поднять, но не получается.
Долго сидел, наконец меня отпустило.
— Спасибо тебе, добрый человек…
Поклонился я ещё вслед ушедшему. Лишнее это не будет.
Тут я и проснулся.
Через дверной проем в избушку солнышко уже заглядывало.
Глава 27 Два раза по шестьдесят шагов
Тут я и проснулся.
Через
