Хтонический ужас - Ян Анатольевич Бадевский
Надеюсь, моя карма после этих слов воссияет аки золотой соборный купол. Иногда можно и пожалеть убогих. Котяток, бомжей, старушек-процентщиц, недоношенных курсантов.
Салтыков шансом не воспользовался.
— Илья Невзоров, я знаю, кто ты. Выскочка, школота. София Горина не для тебя. Ты сейчас же принесешь извинения за свой тон и пообещаешь никогда не подходить к этой особе.
— Иди в жопу, — добродушно буркнул я.
— Я требую сатисфакции.
Закатываю глаза.
Уговорил, чертяка.
— Где и когда?
— Завтра, после всех экскурсий. В шесть вечера. Арена на восьмом уровне. Надеюсь, у тебя есть секундант. Выбор оружия оставляю за тобой.
— Я уделаю тебя без оружия. Секунданта у меня не будет, работаем на камеру, под запись. Весь спектр магических навыков. Смерть и полное пог… В общем, ты понял.
— Условия приняты, — процедил Мирон.
— Не хворай.
Хлопнув камикадзе по плечу, я спокойно побежал дальше.
Грядущая встреча меня не беспокоила.
А зря.
* * *Вот кому, скажите на милость, могут потребоваться дуэли во время кругосветного путешествия с блэкджеком и куртизанками? Разве что аристократам и дегенератам. Некоторые люди удивительным образом сочетают оба этих качества.
Я не стал сообщать сестре о цели своей прогулки.
Надо и надо.
Спустившись на восьмую палубу, я первым делом изучил схему на электронном табло. Арену, как и следовало ожидать, упрятали в глубину корабля, подальше от основных прогулочных маршрутов. Мне пришлось одолеть стометровку радиального коридора, обогнуть закрытый технический блок, подняться по неприметному однопролетному трапу и упереться в круглый люк с надписью «АРЕНА».
По идее, оплачивать помещение должна принимающая сторона. Кроме того, в обязанности Мирона входит предварительное бронирование и открытие доступа принявшему вызов оппоненту. Секундантов у нас нет, оружия — тоже. Это упрощает дело, но врубает опцию автоконтроля, что спишет токены уже с моей карты.
Прикладываю всемогущий кусочек пластика к ридеру.
Сегменты люка шипят, лязгают, раздвигаются. Я вижу металлические штыри блокираторов, всасывающихся в торцевые пазы. Прочерчиваются вертикальные и горизонтальные линии, крышка люка распадается на четыре части. Тихо вздыхают сервоприводы. Лепестки ныряют в переборку.
Я переступаю порог.
И оказываюсь в небольшом помещении, напоминающем раздевалку и холл одновременно. Четыре кресла — по два у противоположных переборок. Вмонтированный в стену телеэкран с заставкой в виде стреляющихся господ. Оба персонажа вооружены однозарядными кремниевыми пистолетами, одеты в духе девятнадцатого века и носят цилиндры на голове. Фоном — осенний парк и кусочек реки.
Комната подсвечена четырьмя световыми линиями, протянувшимися по периметру. Линии прерываются абрисами еще одного люка, пока заблокированного.
Моего визави нет в холле.
Либо Салтыков опаздывает, что моветон, либо он уже внизу, допущен к поединку и ожидает нашей встречи. Мне еще не доводилось драться на полностью автоматизированных аренах. Технологии, используемые кораблестроительными артелями, ушли далеко вперед.
Заставка на экране распалась.
Ожили динамики:
— Сверка личностных характеристик. Встаньте в круг, широко откройте глаза.
Линия неоновой подсветки на полу.
Делаю шаг вперед, позволяю сканеру просветить сетчатку своего глаза.
— Приложите палец к дактилоскопическому снимателю, — голос женский, бесстрастный.
Выполняю приказ.
Сниматель выдвигается из стены под экраном на телескопической мачте. Прикладываю к черному квадратику большой палец. Красный индикатор сменяется зеленым. Мачта втягивает свои сегменты в поверхность стены, запирается квадратной заглушкой.
— Поздравляем, Илья Невзоров. Ваша личность подтверждена. Доступ к арене открыт. Прослушайте краткий инструктаж.
Экран разделяется диагональной чертой. В правом нижнем секторе — моя фотография. В левом верхнем — Мирон Салтыков.
— Согласно четырнадцатой поправке к Дуэльному Кодексу любая сторона может выставить вместо себя замену, если возникли непреодолимые обстоятельства, мешающие провести поединок, — сообщил голос. — Господин Салтыков воспользовался своим правом на представителя. Причина — производственная травма в отсеке жизнеобеспечения. Сейчас ваш оппонент находится в корабельном лазарете и проходит интенсивный курс восстановления. Автоматика арены признала этот факт достаточным для смены личности бойца.
Что за…
Изображение в верхем секторе изменилось.
Вместо курсанта-неудачника на меня смотрел мужик лет тридцати пяти с лихо закрученными по последней моде усами, клиновидной бородкой, бакенбардами и очень неприятным взглядом.
— Аскольд Моравецкий, — представили мне нового противника. — Одаренный, дворянское сословие. Победа или проигрыш господина Моравецкого приравнивается к результатам господина Салтыкова. У вас есть возражения, Илья Невзоров?
Что тут возразишь.
Я читал Кодекс вместе со всеми поправками. Автоматика не могла ошибиться, дуэль проводится на законных основаниях. Не докопаться. Вот только не верю я в такие совпадения…
— Возражений нет.
На воздушных кораблях используются передовые технологии, сопоставимые с космическими разработками на параллельной Земле. Не исключено, что со мной разговаривает самообучающаяся нейросеть.
— Принято, — сказал голос. — Бой проходит до смерти одного из противников. Смерть Аскольда Моравецкого приравнивается к смерти Мирона Салтыкова. Вы не имеете права требовать дополнительной сатисфакции после окончания дуэли. Это понятно?
— Да, — кивнул я.
— Секундантов нет, — продолжила нейросеть. — За поединком ведется видеонаблюдение. Записи хранятся в течение недели. Если за это время со стороны родственников погибшего не поступило претензий, файлы архивируются и отправляются в корабельное хранилище данных. Через год архив уничтожается. Кроме того, в течение суток независимый эксперт просматривает запись на предмет соответствия боя оговоренным условиям. При выявлении несоответствий победитель вызывается в суд чести для дачи показаний и дополнительного разбирательства. Доказанный факт нарушения правил приведет к тюремному заключению сроком от десяти лет до бесконечности. Вы поняли?
— Да.
— Разрешается применение любой магии, — продолжил бесстрастный голос. — Запрещаются все типы оружия, включая холодное, огнестрельное, пневматическое, отравляющее, травматическое, биологическое, смешанных разновидностей. Запрещены артефакты с нанесенными узорами, аналогичными татуировкам или письменам мертвых языков. Добивание разрешено. Расчленение не запрещено. Всё ясно?
— Да.
— Ваше тело будет передано для погребения родственникам. На корабле можно провести любые ритуалы, как монотеистические так и языческие, включая зороастризм. Мы печемся о духовном комфорте своих пассажиров.
Основательный подход.
Как ни крути.
— Удачи, господин Невзоров. Ваш противник ждет внизу.
Второй люк с шипением разомкнулся.
Глава 8. Сила воды
Амфитеатр без зрителей.
Радиальные дорожки, ряды пустующих кресел. Призрачный флер антимагического кокона. Мобильные камеры под куполом. Здорово напоминает яму для поединков в «Контакте», с той лишь разницей, что корабельная СБ вообще не при делах.
Моравецкий ждет меня внизу, скрестив руки на груди.
И веет от этого чувака нехорошими вещами.
Пересекаю магический периметр.
— Илья Невзоров? — уточняет бретер. — Честь имею.
Я даже не сомневаюсь, что передо мной — наемник. Своевременно примчался рояль в виде «производственной травмы». Мажор навел обо мне справки, выяснил, что я могу творить на арене, и решил не рисковать. Спланировал всё заранее, как же иначе.
Мысленно делаю отметку: разобраться с Салтыковым.
Хитрожопых врагов нельзя прощать.
— К вашим услугам, господин Моравецкий.
По ощущениям — весьма приличный ранг. Дхарана или выше. Не знаю, что он практикует. И как рассчитывает победить без оружия. Буду защищаться по максимуму
