Sleepy Xoma - Путь тьмы
— Почему нет? — пожал плечами император. — Спать сегодня мы все равноне будем, так почему бы не встряхнуться, партией-другой?
— Я хотел поговорить с глазу на глаз.
— У владыки нет от меня секретов, верховный, — елейным голосом произнесла Тартионна, бросая в атаку на позиции Шахриона рыцаря.
— Ты слышал ее, Гартиан, говори.
— Хорошо. — Лич сунул руку в недра балахона и извлек оттуда коробку. — Тут пять.
Шахрион раньше времени закончил ход и потянулся к простому медному ларчику, трясущимися от предвкушения руками открыл его, и не сумел сдержать вздоха восхищения. На бархатной подушке покоились пять небольших, с куриное яйцо размером каждая, бутылочек, внутри которых плескалось нечто мутно-зеленое.
— Это то, о чем я подумала? — задала вопрос Тартионна.
— Оно самое, — кивнул император, не скрывая торжества. — Концентрированная смерть. Просто великолепно, Гартиан, ты гений!
Некромант заклацал нижней челюстью от удовольствия.
— Жалко, что мы начали делать их так поздно.
— Раньше не получалось, — с сожалением проговорил Шахрион.
— Я считаю, что и позже не надо было, — надула губы Тартионна, заканчивая ход.
Шахрион осторожно погладил один из флакончиков, затем закрыл ларчик и, поднявшись из-за стола, взял его и поставил на книжную полку, одновременно с этим бросив через плечо:
— Рыцарь с в6 на в9, атакую твоего копьеносца.
Тартионна фыркнула и сняла фигуру с доски, после чего моментально поразила всадника с помощью лучника.
Шахрион улыбнулся — советница возражала против применения любых заклинаний из арсенала высшей некромантии. Концентрированная смерть — магическая бомба, способная уничтожить все живое в радиусе ста шагов от эпицентра взрыва, естественно попадала в эту категорию.
Делался один флакон не менее года и требовал принесения в жертву по крайней мере ста человек, более того, кроме Гартиана ни у кого на изготовление столь мощного артефакта просто не хватало опыта. Отсюда и смехотворное количество этих полезнейших бомб, которым в прошлом Черные Властелины, бывало, забрасывали осажденные города.
— Спасибо, Гартиан, — вновь проговорил он. — А тебе, Тартионна, следовало бы спокойнее воспринимать создаваемое верховным оружие.
— Это не оружие, это самое настоящее зло! — ответила та. — Хуже только то, что вы затеваете к весне.
Император с некромантом переглянулись, и Шахриону показалось, что в зеленых безднах глаз лича промелькнуло нечто похожее на сочувствие. Да, временами с Тартионной было тяжело — упрямство к этой извечной перешло от родителей вместе с кольцом.
— Это война, — ответил он, подходя к столу и делая следующий ход. — А на ней приходится мараться кровью.
* * * Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.Передовые отряды исиринатийцев появились спустя несколько часов после рассвета. Первым их обнаружил разъезд, дежуривший на подступах к городу, бойцы которого и передали важную весть первому кольценосцу, а точнее — кольценосице. Тартионна сочла своим долгом дать повелителю, задремавшему после беседы с Гартианом, выспаться, поэтому, когда Шахрион открыл глаза, был уже полдень, а возле его столицы как грибы после дождя росли три осадных лагеря.
Ругать верную слугу не было смысла, поэтому Шахрион, прихватив ее с собой, отправился на внешние стены — посмотреть на врага вблизи. Там их встретил генерал Иритион и все трое прошли на башню, расположенную над западными воротами. С нее открывался прекрасный вид на главный вражеский лагерь, стремительно ощетинивающийся частоколом и дозорными вышками — вражеский генерал был человеком осторожным и обстоятельным. К сожалению.
— Как думаешь, владыка, будут парламентеры? — Иритион почесал заострившийся в последние годы подбородок. Возраст изрядно иссушил некогда могучего воина, в молодости способного на равных биться даже с легендарными воинами, отмеченными Шестью, вроде благородного Мирола.
— Будут, никуда не денутся. — Шахрион напряг зрение и указал пальцем вперед, указывая на приближающиеся черные точки. — Собственно, вот они. Полагаю, благородный генерал решил почтить нас своим присутствием. Возможно даже, что в компании благословенного Этита и благороднейшего Ритона.
— Владыка, неужели генерал будет так рисковать?
— Думаю, что будет. Бирт Тавриэн — хороший вояка и порядочный человек, он с самого начала был не в восторге от затеваемой венценосцем авантюры. — Да, генерал мог бы стать хорошим вассалом при иных обстоятельствах, он чем-то напоминал Шахриону самого себя.
— Это опасно.
— Не очень. И пока они едут, генерал, расскажи, как дела с солдатами?
— Мы поставили в строй почти тридцать тысяч человек. Еще десять тысяч определили подносить оружие, ухаживать за ранеными, разгребать завалы, тушить пожары и кашеварить.
— Для хозяйственных нужд, извечный, — подсказала Тартионна.
— Да, извечная. Именно что для нужд. Но поток добровольцев не иссяк, я думаю, что мы сумеем увеличить число воинов до пятидесяти тысяч, вот только… — генерал замялся.
— Да? — Шахрион с любопытством заглянул ему в глаза, в которых без ошибки различил неуверенность.
— Пока враги будут под стенами, от арбалетчиков с пращниками еще будет толк, но как только леопарды заберутся на них, твои ополченцы станут тем, чем являются — смазкой для мечей. За пару дней нельзя превратить пахаря в солдата.
— Не волнуйся, генерал, время у тебя будет. — Тридцать тысяч стрелков в строю и еще двадцать на подходе…Исиринатийцам придется узнать много нового и неожиданного.
— Полагаешь, что они осмелятся штурмовать с ходу?
Шахрион засмеялся — генерал думал совсем, как Гартиан. Вот уж воистину — разрыв поколений.
— И еще как! Осадные лестницы у них с собой, пылятся в обозе. Вот только завтра утром котам будет не до нас. — Он перевел тему разговора. — Ты уже распорядился приступить к сборке метателей?
— Да. А также привел в готовность весь гарнизон. И все же я не понимаю, каким образом же образом мы получим обещанное тобой время.
Шахрион загадочно улыбнулся.
— Дождись ночи генерал, ты все увидишь тогда, когда тьма опустится на землю. Да, должен увидеть.
— Очередное секретное оружие, которое до срока нельзя никому показывать?
— Нет, скорее, умение манипулировать людьми и работать с донесениями шпионов.
Генерал хмыкнул и отстал. Он ненавидел все, что касалось тайной войны, и считал доносчиков червяками, достойными только удобрять землю. Как ни странно, многие поколения имперских императоров и генералов разделяли его убеждение. И это с эльфами-то по соседству! Надо полагать, потому Империя и развалилась.
Парламентеры, меж тем, остановились на безопасной, как они думали, дистанции. Небольшой отряд — всего два десятка всадников, двое из которых выделялись богатством доспехов, а один — белоснежными одеждами.
Вперед выехал рыцарь с белым флагом, примотанным к древку копья. Он проехал еще несколько десятков шагов и остановился, опустив свой импровизированный символ переговоров в раскисшую землю, после чего извлек из-за пояса рог и три раза подул в него, а затем повернул к отряду.
— А вот и приглашение. — Шахрион не без удовольствия отметил, что славные дожди хорошо потрудились и пересечь новоявленное болото наступающим будет нелегко. Конечно, будь у кошаков сильный маг воды или земли, те могли бы попробовать просушить почву, но Академия Исиринатии традиционно делала ставку на огонь и молнии. Хотя с этих безумцев сталось бы попробовать возвести огненную стену, чтобы погнать ее через поле, или призвать ураган, будь у них достаточно магов.
— Владыка, — повысил голос Тартион. — Смею заметить, что тебе не стоит идти на переговоры. Они могут оказаться ловушкой.
— Я уже говорил, что генерал не такой человек. К тому же, они думают, что победа в кармане. Исиринатийцы — не эльфы, они не всадят нож в спину, если уверены, что могут вышибить мозги ударом палицы.
— И это хорошо.
— Для нас — безусловно, потому что я-то пойду и не на такое. Спускаемся.
В сопровождении кольценосцев и небольшого отряда телохранителей император выехал навстречу врагам. Когда оставалось двадцать шагов, один из них жестом отпустил солдат подальше. Император повторил его жест и вперед они поехали уже втроем.
Обе стороны остановились возле завязшего в грязи копья с намокшей белой тряпкой.
Шахрион с любопытством изучал исиринатийцев.
Первым на мощном гнедом жеребце ехал высокий мужчина средних лет, под плащом которого виднелось сюрко красного и желтого цветов, а на щите красовалась черная куница на клетчатом поле — генерал Бирт Тавриэн собственной персоной. Его черные коротко стриженые волосы топорщились ежиком, открывая шрам, тянущийся наискось от макушки и до затылка. В глазах командующего исиринатийской армией читалось любопытство. Справа зыркал волком дородный жрец в белоснежном балахоне. Благословенный заочно ненавидел императора, не понимал, зачем нужно высылать каких-то парламентеров и даже не пытался скрыть свои чувства. За ним, приосанившись, на дорогом тонконогом лиосском скакуне восседал темноволосый хлыщ, разодетый в парчу родовых цветов и не озаботившийся накинуть плащ. Роскошное одеяние размокло под дождем, делая его обладателя похожим на нищего, завернувшегося в украденное рубище.