Гай Орловский - Любовные чары

– Постойте, глерд… Лорд Краутхаммер сказал, что вы сообщили ему нечто о химерах…

Я поклонился.

– Лорд Краутхаммер был очень щедр…

– Я могу быть еще щедрее, – прервал он.

– Ваше величество, – сказал я скорбно, – королевой у нас женщина, увы, все это знают. А женщины такие неразборчивые в средствах…

– Ну-ну?

– Да, – ответил я неохотно и как бы стыдясь за королеву, – у женщин нет того внутреннего благородства, которое выделяет из толпы животных нас, мужчин. Потому у женщин развязаны руки. Они могут воевать совсем не по правилам… По ее распоряжению на службу приняты очень могущественные химеры.

– Какие?

Я ответил сдержанно:

– Я видел только одну, что умеет становиться невидимой. Для нее ничего не стоит проникнуть в королевский дворец и убить любого человека.

Он вздрогнул, мне показалось, что насторожился и хотел посмотреть по сторонам, но удержался.

– Это недопустимо!

– Точно, – подтвердил я. – Но королева никогда не пришлет сюда химеру, так как, по ее мнению, короли и королевы должны быть неприкосновенны. Других можно, а королей нельзя.

Он перевел дух, стараясь делать это незаметно.

– Да, это священный принцип коронованных лиц. И соблюдаем.

– Пока соблюдаем, – подтвердил я. – С другой стороны, она женщина, а женщин кто поймет? Я их вообще боюсь. Бывает, ничего обидного и не сказал, а уже готова глаза выцарапать. Мы, люди, в смысле – мужчины, понятнее. Предсказуемее. Мы даже когда воюем, у нас все в рамках правил. Понятных тем и другим.

Он спросил резко:

– Этого вашего лекаря… освобождали химеры?

Я пожал плечами.

– Говорят, его ученики, но если вы знаете, что он за лекарь… то догадаетесь, что у него за ученики.

– Наслышан, – прервал он.

– А с такими людьми, – закончил я, – люди они или не совсем люди, как-то неприятно… Выжечь бы их всех, ваше величество!.. Мир людей должен быть чист. Даже если у Рундельштотта в учениках люди, то не слишком отличаются от проклятых химер! Я как-то видел одну гору неподалеку от Санпринга, что исчезла, словно ее корова языком слизнула. Поговаривают, ученики Рундельштотта испытывали какое-то заклинание… Королева, когда узнала, сразу запретила.

Он сказал зло:

– Это правильно, но запоздало.

– Да, – ответил я почтительно, – воевать нужно только по правилам! Думаю, и королева это понимает. А прибегать к химерам – подло и недостойно. Разве что в самом крайнем случае, когда все рушится… Но и тогда настоящий мужчина не станет цепляться за такое!

Он всхрапнул, как конь, которого остановили на полном скаку. Некоторое время раздумывал, затем сделал нетерпеливое движение кончиками пальцев, словно отгоняя ползающую по фаланге муху.

Я поклонился, для дипломата любое движение короля не должно оставаться незамеченным, поклонился и попятился к двери.

Глава 13

Краутхаммер в коридоре прохаживается вдоль противоположной стены, но, увидев меня, быстро развернулся, вперил в меня острый взгляд.

– Глерд?

Я вежливо поклонился.

– Благородный лорд, я был удостоен аудиенции его величеством.

– Вижу, – буркнул он. – Похоже, вы должны были передать некое тайное послание? Ладно, это не мое дело. На минутку, глерд…

Я послушно прошел за ним в небольшую комнатку, он кивнул мне на стул, сел сам и сказал быстро:

– Там уже начинается пир, уж не буду вас задерживать слишком.

– Это так любезно, – пробормотал я, – но общение с вами дороже любого пира.

– Хорошо сказано, – одобрил он. – Грубая лесть нравится нам тоже. Хочу просто сообщить, что его величество не планирует захватывать королевство Нижних Долин. И не планировал.

Он посмотрел остро, ожидая моей реакции, я пробормотал:

– Это… просто… как-то не укладывается…

– И не должно, – сообщил он. – Его величество преследует гораздо более амбициозные цели. Смотрите, за Нижними Долинами располагается королевство Дронтария. Чем оно ценно? Дронтария выходит к морю!.. Теплому, обильному, богатому рыбой и возможностями посылать корабли в другие королевства.

Я спросил с интересом:

– А его величество король сумеет одолеть Нижние Долины и Дронтарию?

Он усмехнулся.

– Его величество, когда выведет всю грозную армию на границу с Нижними Долинами, обратится к королеве Орландии с необычным посланием.

– Слушаю со всем вниманием.

Он покосился на меня с некоторым неудовольствием, а я напомнил себе, что не должен, не имею права говорить с ним как равный с равным.

– Его величество намерен просить, – произнес он и повторил с нажимом, – именно просить!.. – свободного прохода через Нижние Долины на границу с Дронтарией.

Я широко раскрыл глаза.

– Свободного прохода… как я понимаю, не для купцов, а для его армии?

Он кивнул.

– Вы все понимаете правильно. С первого раза.

– Полагаете… это возможно?

– Со стороны короля, – поинтересовался он, – или вообще?.. Король обратится с такой просьбой, он уже сообщил нам… в узком кругу. Хотя для такого короля, как наш, просить чего-то всегда унизительно, однако в случае, когда на границу выйдет вся его армия…

Он сделал паузу, я пробормотал:

– …то это уже не просьба. А королева Орландия, полагаете, согласится?

Он развел руками.

– Советники короля пока спорят насчет ее решения. Разумнее было бы для королевы согласиться на его… гм… просьбу, однако границы разумности весьма широки. Согласившись на предложение короля Антриаса, она потеряет уважение своих воинственных глердов…

– Потому король готов к обоим вариантам ответа?

– Именно, – сказал он и повторил: – Именно готов. Вы хорошо формулируете.

– Но вариант с войной, – сказал я, – затруднит для короля вторжение в Дронтарию.

– Почти не затруднит, – сообщил он. – Король не намерен осаждать замки. Даже мимо Санпринга пройдет, не пытаясь его захватить. Пусть войска королевы укрываются в замках, пусть!.. Когда будет повержена Дронтария, королевство Нижних Долин окажется зажато между Уламрией и Дронтарией. Полагаю, тогда советники уговорят королеву стать более… сговорчивой.

Я пробормотал озадаченно:

– Да, это самая разумная стратегия…

Он посмотрел на меня внимательно.

– Ссылаться ни на кого не нужно. Просто вам удалось добыть эти сведения… с трудом удалось!.. И вы торопитесь сообщить королеве. За что, естественно, от королевы получите щедрое вознаграждение.

Я хотел сказать, что да, хороший план, но вовремя одернул себя, я не в том ранге, чтобы одобрять или не одобрять слова и решения вышестоящих лиц.

– Да, – произнес я скромно, – так все и скажу.

Он неожиданно усмехнулся.

– Вы все правильно понимаете. Я уверен, у вас блестящее будущее.

Я поклонился.

– Вы меня переоцениваете.

– Ничуть, – ответил он. – Это моя работа – правильно оценивать людей и понимать, что они могут. Думаю, определенные круги в Нижних Долинах вас тоже оценивают выше, чем просто родовитые вельможи. Как вы догадываетесь, я уверен в вашей проницательности, в Нижних Долинах есть наши люди, что вовремя сообщают мне… новости. Уверен, они скажут, что вы с честью выполнили все поручения. Все, отпускаю вас на пир, ха-ха!.. Пока там все не сожрали и не выпили все вино… Шучу-шучу, у его величества никогда столы не пустеют.

Я поклонился с превеликим почтением и торопливо вышел. Со стороны главного зала уже доносится музыка, странно мелодичная, почти нет труб, много струнных, точно репертуар выбирал не сам король Антриас.

Через широко распахнутые двери открылись залитый светом огромный зал, три ряда длинных столов, мирно бедующая вельможная знать, которую не удивить даже королевским изобилием и самыми изысканными винами. Во всяком случае, все делают вид, что у них дома не хуже.

Слуги с кувшинами вина вдоль стен следят за быстро пустеющими перед гостями кубками, по первому же знаку бросаются их наполнять, а кому-то наполняют и без сигнала, уже знают таких гостей.

Фицрой ест и пьет за двоих, дальше от него Баффи, Эллиан, а последним Финнеган, он ближе к головной части стола, все четко расписано по рангу и родовитости.

Мое появление заметил только Фицрой, хотя другие заметили тоже, но не заметили, хто я такой, чтобы замечать такое, неизвестно зачем прицепленное к посольству из благороднейших глердов.

За нашим столом кубки серебряные, как и блюда, искуснейшей выделки, украшенные золотым орнаментом, каждый является произведением искусства, я чувствовал себя так, словно сижу в Эрмитаже и пользуюсь музейной посудой.

Фицрой подмигнул.

– Уже успел?

– Я такой, – ответил я осторожно.

– Выбрал ту, что с вот такими?

– Нет, – сказал я, – с вот такими… И здесь вот так…

Он с интересом проследил за круговыми движениями моих рук, редкий мужчина возьмется описывать изысканную и утонченную женскую красоту без таких вот поясняющих жестов.