Проклятый молот - Роман Романович
* * *
Историю можно рассказать совершенно разным образом. Некоторые истории, как я успел убедиться, сами рождаются, не спрашивая мнения и тем более разрешения. Эта история тоже рождалась в некотором роде сама, но в ней было столько всего, что рассказать её можно было бы по-разному.
В том числе утонув во множестве деталей.
Так я мог бы рассказать, как на следующий день встретился с главой семейства жрецов. Звали его Каргхорфар, и это не прикол, а суровая реальность. Хорошо, что сталкивался я с ним редко и мне не требовалось произносить имя, потому что был велик шанс ошибиться. Девушку, которую приставили, звали куда короче — Фло. И это было важно, но не для меня и для истории, а для общества глохаров. Жизнь под землёй, жёсткий дефицит ресурсов, кастовое общество. Имена были способом показать важность отдельно взятого индивидуума. Так все самые бесполезные члены общества имели короткие имена. Как и дети. Собственно, короткое имя при рождение получали все. Поэтому изначально главу звали Кар. Когда он стал жрецом, к имени прибавилась принадлежность к профессии. Кар-гхор. Пацана-переговорщика, по этой же причине называли Сар-гхор. А вот Фар в имени жреца означало нечто среднее между высоким положением, признанием мастерства и прозвищем. В переводе это означало что-то типа Кар-жрец-чтец-разума. Забавный социальный момент, но не более. Я не был филологом, чтобы пускать слюни на подобное. Узнал основные моменты, углубился, понял, что там ещё великое множество нюансов, и забил.
Также я мог бы рассказать о том, что это не единственный род жрецов и в принципе не единственный влиятельный род в городе, а значит, и в государстве. Что моё появление наделало шуму. Сильный чужак-кузнец много кого заинтересовал, и вокруг меня закрутились интриги. В которых пока лидировала семья Форов. Это было второе имя-прозвище, которое обозначало особенность рода и клана. Те, кто специализируется на магии разума, что-то типа такого. Собственно, благодаря этой особенности они и заполучили меня, как единственные, кто мог нормально со мной пообщаться.
Возможно, стоило бы рассказать и о коротких переговорах, что у нас состоялись с Каром. Он был не прочь, чтобы я прямо сейчас пошёл на нижние ярусы монстров валить. Я же был категорически против, желая сначала подучить язык, посмотреть на местных кузнецов и подготовить оружие. Короткий спор закончился в тот момент, когда я продемонстрировал фонарик. Я его до этого никому не показывал. Сделал по пути сюда. Ничего такого, конструкция громоздкая и неэффективная, потому что использовался один лишь металл. Но — светило. Куда лучше свечей и всяких светящихся грибов.
Кар впечатлился и, как мне показалось, немного испугался. Уже потом я узнал, что верхние, к которым относились пренебрежительно, легче переносили свет и были не так сильно прокляты. Для меня особо иронично было узнать, что кто-то сильную степень проклятости может считать признаком высшего сословия. Отсюда жизнь внизу, в полутьме. Отсюда рефлекторная нелюбовь к свету. Тем не менее я пообещал сделать несколько артефактов для борьбы с тварями внизу, которые свет не любили ещё больше. На том и сошлись.
Ещё я мог бы рассказать о том, как познакомился с городом и мастерами. Как обошёл все кузни и нашёл лучших здешних мастеров. Как они меня одновременно и впечатлили, и разочаровали. Металла у глохарцов хватало, при этом они ещё умудрялись закупать его на поверхности, как бы сказали на Земле, с целью обеспечения добавочной стоимости и последующей перепродажи. Труд кузнецов был основной статьёй доходов всего государства. Их мастерские находились ПОД городом, что меня впечатлило отдельно, но не очень сильно. В горе же находимся. Треть всех жителей работали непосредственно кузнецами. Остальные занимались либо их обслуживанием, либо всем остальным, что было необходимо для выживания в этих суровых местах. Сей факт наглядно показывал две вещи. Во-первых, появление кузнеца-иномирца, который мог поделиться знаниями, в потенциале было способно поднять доходы всего народа. Во-вторых, так как самые дорогие штуки были завязаны почему-то на нижние уровни, расплодившиеся твари нехило так просадили всю экономику. Если разобраться с проблемой руками чужака, то, опять же, это вернёт прибыли на прежний уровень. Но речь не об этом, а о том, что весь следующий месяц я ходил по разным мастерским и обменивался опытом. Примитивное оборудование и возможности компенсировались личным мастерством. Если в плане технологий мне учиться нечему было (почти), то в плане наработки практики и копирования чужого мастерства — очень даже.
Поэтому я мог бы рассказать, как просыпался рано утром, шёл разминаться, завтракал и отбывал вниз, где брался за работу и заканчивал только под самую ночь, одним из последних. Как выковал тысячу мечей и не счесть сколько всяких прочих штук. Как мастера оценили волшебство магической ковки, особенно очищение, и как мне потащили всякую рухлядь для восстановления. Я не отказывал, так как этот навык ещё было куда развивать. Можно было бы упомянуть и о том, как я решил поиграть в прогрессора. Глохарцы владели магией, но лежала она в другой плоскости. Без всяких сомнений, парочкой таинств они владели на высоком уровне, но об этом позже. В плане прогрессорства… Скажем так, для них было тупо непосильной задачей сделать какую-нибудь большую и сложную деталь. Ту же шестерёнку. Маленькую ещё могли собрать, но… Сложность производства, отсутствие научных институтов… Короче, со сложными механизмами у них была беда. Объяснение физических законов уровня старшей школы произвело неизгладимое впечатление на глохарцев. А уж когда я им велосипед «выплавил», то и вовсе. Примитивный, плохо работающий, но суть они уловили. Кто знает, к чему это приведёт.
Подобных моментов, про которые можно рассказать, хватало. Но в этом не было особого смысла. Ну, зашёл я в очередную кузницу. Первые десять раз ещё более-менее интересно. Потом — такое себе. Разнообразие было не так уж велико и относилось к специализации. Кто-то ковал мечи, кто-то броню, кто-то ещё что. В плане моей практики то же самое. Сковал я меч. Самый обычный. Не великий, без истории. Раз сковал, два. Повторил тысячу раз. Рутина. Но полезная. Есть вещи, которые без долгой практики невозможно понять. Чувство металла, умение его слышать, точность удара, подмечание на глаз всяких деталей… На Земле бы я такую практику себе в столь короткий срок не смог обеспечить. Из Санкт-Петербурга я решил уехать, а в другом месте… Скажем так, в условиях современного мира тупо не было мест, где бы массово ковали обычные мечи, и ещё были готовы допустить к
