Командировка в ад (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович
Третье неизвестное проистекало от донесений, что в Високи Планины появилась бригада медиков-волонтеров под командованием какого-то немца, чью личность установить не удалось. В его группе есть еще какие-то славяне, вероятно — болгары или славы, и один из прибывших обладает магическим даром зачаровывать плазму крови. «Источник из Беле Планине сообщает следующее, — говорилось в рапорте. — Зачарованная плазма практически на 100 % обеспечивает выздоровление».
Черт те что там происходит… Сильный маг с подобными способностями — далеко не уникальное явление. Но и на каждом углу его не встретишь. Идеально было бы связаться с ляйтером бановины, чтобы тот поставил на уши отбившихся от рук хорватов и разобрался на месте. Но попытка включить телефон и дозвониться ему не увенчалась успехом — не отвечали ни домашний, ну служебный номера. Умер или трусливо сдриснул — из берлинского кабинета не узнать.
Понимая, что время уходит, а на юге Сербии происходят непонятные процессы, развитие которых грозит неприятностями высшей категории, генерал разрывался между позывом исполнить инструкцию, доложив о положении дел министру обороны, и желанием разрулить кризис без огласки. Признаться в провале десанта на БиоМед и просить взять район полностью под военный контроль означало получить несмываемое пятно в личном досье.
Победило второе. Крупная войсковая операция силами бригады, возможно — дивизии, выходит далеко за пределы его компетенции и немыслима без предварительной разведки, а разведка — непосредственная обязанность реферата Шварцкопфа. Значит…Попытка хорватского бунта пока остается без реакции и последствий, а на юг протектората выезжает мобильная группа на двух машинах. В ее составе — опытные медики, способные реально оценить таланты неведомого врачевателя. И несколько военных, которым поручается разбирательство инцидента у БиоМед, а также возвращение в германскую конюшню строптивых хорватов с вызволением из плена Хельмута и остатков его команды. Кроме того, маг-врачеватель представляет интерес для Рейха. Пусть заканчивает дело с унтерменшами и перебирается в Берлин, где ему найдется занятие поинтереснее. И более высокооплачиваемое.
Приняв решение, Шварцкопф почувствовал облегчение. Действовать решительно и в то же время аккуратно — залог успеха. С отправкой киллеров без предварительной разведки он поторопился. Приходится исправлять собственную ошибку. Время и средства имеются. С нами бог! А он никогда не отказывает в помощи. Увлеченный проблемой Сербии, начальник реферата по диагонали скользнул взглядом по рапортам о состоянии дел в других регионах. Информация из Румынии, что над Дунаем к морю пронесся легкомоторный самолет, чей рейс не согласован ни с болгарской, ни с румынской диспетчерской службой, не привлекла генеральского внимания. Мало ли воздушных хулиганов среди гребаных славян!
Получив известие об участии князя Несвицкого-младшего в разведывательно-медицинской операции, генерал Светислав Младенович готов был поручиться: сюрпризы будут, и еще какие. Прочитав первое радиосообщение после восстановления школьной радиостанции, неожиданно почувствовал щемящую тоску. Хотелось назад, в горы. Или увидеть Дунай, совсем не голубой — скорее бурый и мутный, но накрепко связанный с воспоминаниями юности, в зрелости — с протестами против германской аннексии Сербии, из-за чего пришлось скрываться, а затем бежать в Варягию…
Отдавая себе отчет, что Николай натурально положил голову в пасть льва и нахально щелкнул тому льву по причинному месту, Младенович вдруг ощутил острый приступ зависти, даже ревности. Сменить бы требующую неусыпной бдительности, но все же довольно непыльную службу при Александре Третьем на свежий горный ветер, почувствовать себя в седле на тропе, где не пройдет ни один внедорожник, а на плече — винтовка, а за спиной — длинный список убитых врагов Сербии, впереди — неизвестность… Именно подобное сейчас происходит у Несвицкого. Придворному генералу не остается ничего, кроме как давать ценные указания вроде рейда к лаборатории БиоМед, как оказалось — с совершенно фантастическими последствиями.
Одномоторный самолет, совершивший посадку на военной авиабазе в Тавриде, привез настоящую информационную бомбу. Пока пленных допрашивают контрразведчики из штаба флота до их отправки в Москву, известно лишь главное: германцы совершили чудовищную ошибку при разработке бактериологического оружия и попробовали ее прикрыть с помощью не менее дикой и преступной акции зачистки.
Министр иностранных дел подпрыгнет в воздух вместе с креслом, попади ему на стол полное досье о ситуации вокруг сербского гриппа… Нет, останется сидеть, потому что тайна не должна выйти за пределы круга посвященных. С одной стороны, немцы виновны в чудовищном злодеянии, унесшем тысячи сербских жизней. Но — неумышленно. Касаткин-Ростовский сознательно и целенаправленно переманил на свою сторону хорватских полицейских, а те под командованием Несвицкого, не терзаясь сомнениями, перебили не менее дюжины германских подданных на земле германского протектората в Сербии. Первыми открыли стрельбу! Никакой, к чертовой матери, необходимой самообороны не усматривалось и близко. Коммандос признали, что был приказ мочить личный состав лаборатории. Относительно хорватов, сербов, динозавров или еще кого-либо, оказавшегося близ объекта, никаких инструкций не получали. Ну, и чем подтвердить их намерение нападать на полицейских и Несвицкого? При разбирательстве международного характера — ничем.
Патовая ситуация, у обеих сторон рыльце в пушку. Следовательно, германские власти, узнав подоплеку происшедшего, поостерегутся бросать публичные обвинения. Конечно, никакого тепла во взаимоотношениях сербский инцидент им не принесет, но и эскалации не будет. Вот только опасность для князя, продолжающего самоотверженный труд в зоне эпидемии, с каждым днем возрастает не на шутку. Видимо, следует отдать приказ о его эвакуации и наладить снабжение плазмой непосредственно больниц в районе очага заболевания, минуя кайзеровские структуры.
Разложив ситуацию по полочкам, Светислав Младенович открыл дверь в рабочий кабинет царя. Вот такие «серые кардиналы» во многом руководят государством, предлагая правителям свое видение проблемы и в том же флаконе — рецепт решения, лишь бы предлагаемое не противоречило убеждениям монарха, премьера или президента. В абсолютном большинстве случаев инициатива приближенного или доверенного лица получает поддержку. А как иначе?
Короткий бой в горах с ошеломляюще легкой победой сначала вызвал у хорватов прилив радостных эмоций, но потом — откатную реакцию. Только у Ковачича и еще пары человек, потерявших друзей и близких, злость на немцев буквально выплескивалась из ушей. Другие осознали, что, укусив руку кормящую, встали на путь бунта против власти, коей поклонялись с юных лет. Николай всеми фибрами души чувствовал, что тонкая уздечка, наброшенная Борисом на отряд сомнительных и весьма временных союзников, вот-вот лопнет.
— Капрал! — обратился он к Ковачичу. — Забирайте всех — и пленных коммандос, и обормотов из лаборатории, спустивших на вас комарье, и держите у себя на базе. У вас есть люди, опытные в дознании?
Хорват хорошо понял приказ.
— Конечно, есть обученные. Мы же — полиция.
— Отлично! Я хочу, чтобы ваши со всем пристрастием допросили и помощников Вирта, и прилетевших. А потом соберите отряд, и пусть негодяи повторят свои показания перед личным составом. Как сидели в лаборатории, засунув язык в задницу, вместо того, чтоб забить тревогу: используйте репелленты и тикайте за пределы дальности полета комарих. Даже немецкие власти не знали, как распространяется зараза. В итоге погибло столько ваших и сербов…
— Понимаю… Немцы — звери, враги.
— Нет, они просто эгоисты, чтущие исключительно собственные интересы. И вы, и сербы для них просто фауна. Хорватов держат за хорошо прирученный домашний скот, сербов за полудикий. И тех, и тех при необходимости пустят на скотобойню без жалости.
