Путь Могучего. Том 2 - Дмитрий Дубов
— Елена Ивановна, — твёрдо ответил Владимир Юрьевич, — вы поймите, каждый день люди гибнут, кто-то из них кончает жизнь самоубийством. У кого-то рушится карьера, но это не повод для того, чтобы мне прекращать свою работу и нестись сломя голову неизвестно куда и неизвестно зачем. Простите за мою резкость, но это действительно так.
— Юрьевский прилетел, — шёпотом проговорил Пирогов, указывая на вертолёт, садившийся на специальную площадку. — Завязывай, — последнее слово он вообще проговорил одними губами.
Впрочем, даже если бы Елена захотела услышать что-либо с этой стороны, то вряд ли преуспела в этом, ведь она уже не могла контролировать себя и орала, что было мочи.
— Ах, так⁈ Я считала вас своим другом, Воронцов! А вы вот как мне платите⁈ — мне подумалось, что она специально накручивает себя, чтобы быть убедительнее. — Что ж, я в долгу не останусь! Даже более того, я сейчас же возьму портальные артефакты и приду к вам! И вам всем тогда не поздоровиться! Можешь так и передать Пирогову!
— Елена Ивановна, — на этот раз тон Воронцова был самым мягким из возможных. — Давайте вы не будете горячиться, а дадите хотя бы десять минут мне на сборы. Однако я не обещаю, что чем-то смогу помочь вам.
Юрьевская враз остудилась и произнесла в трубку совсем другим голосом:
— Хорошо, у вас есть некоторое время, чтобы завершить свои дела, — затем она то ли вздохнула, то ли всхлипнула. — И поймите моё состояние, я не хотела кричать.
— Хорошо, хорошо, милочка, — ответил Воронцов. — Я позвоню, как буду готов.
С тем он и повесил трубку и выдохнул. Тем временем Пирогов уже двинулся к дверям, чтобы встретить дорогого гостя.
— Полагаю, надо пойти всем вместе, — сказал Владимир Юрьевич и кивнул нам, чтобы шли за ним. — Всё-таки светлейший князь, а не простой аристократ.
Так мы и спустились в холл, к которому уже подходил Василий Иванович в окружении телохранителей.
— Ведём его в вашу палату, — сказал Пирогов Воронцову в самый последний момент. — В кабинет, сами понимаете, нельзя.
Владимир Юрьевич лишь кивнул и двинулся навстречу посетителю. Василий Иванович пожал руку Воронцову, а затем Пирогову, после чего раскрыл объятия для Вероники. Пока приветственно обнимал сестру, он скользнул взглядом по мне и Борису.
— И что тут у вас, — не скрывая иронии, проговорил он, отпуская девушку, — кружок кройки и шитья? Что за заговоры?
— Скорее, привороты, — ответил я, стараясь выдержать его же тон. — Ситуация нынче такая.
Юрьевский снова пригляделся ко мне и даже слегка прищурился.
— Руслан Дмитриевич? — с вопросительной интонацией проговорил он. — Не так ли? Это же тебя моя сестра на запчасти хотела разобрать, да?
— Всё верно, — ответил я и протянул ему руку. — А разобрать точно не вы хотели?
— А ты суров, братец, — усмехнулся он, пожимая мою ладонь. — А вас я не имею чести знать, — обернулся он к некроманту.
— Барон Борис Крамер, — отрекомендовался тот и тоже протянул руку для пожатия.
— Что ж, смотрю, у тебя тут достойная компания, — неожиданно тепло улыбнулся Юрьевский Веронике. — Пойдёмте, пообщаемся.
А когда мы поднялись в палату к Воронцову, которая тоже больше напоминала кабинет, нежели палату, то выяснилось, что Василий Иванович и не собирается ограничиваться одной только иронией.
— Во-первых, сразу хотел очертить цель своего визита, — проговорил Юрьевский, когда мы все расселись, а Пирогов послал за телефоном, оставшимся в его кабинете. — Как вы знаете, последние события накалили обстановку не только в империи, но даже в нашей семье.
Он перевёл дух и поискал что-то глазами.
— Воды не найдётся? — спросил он у Пирогова.
— Сейчас всё будет, — ответил тот и распорядился, чтобы накрыли на стол. — Что-то ещё?
Но светлейший князь только махнул рукой, как бы говоря, что больше ничего не надо.
— Продолжим, — сказал он и снова оглядел всех присутствующих. — Никакой тайной информации я не открываю, так что не удивляйтесь моей откровенности. Итак, совсем недавно я узнал, что моей невесте была вживлена опухоль в мозг, причём, подстроено это было так, словно это сделал я. Так?
— Да, — хмуро кивнул Пирогов, но тут же поднял руку и поспешил добавить: — Однако был отчётливый почерк рода, но не ваш, поэтому у сведущего человека появились бы вопросы.
— У сведущего — да, а у всех остальных — нет, — проговорил Василий Иванович, отхлебнул воды из поднесённого ему стакана и продолжил. — При всём том мне никто ничего не доложил. Я понимаю, каким монстром выгляжу в ваших глазах, но я ничего не знал. Мои мысли были заняты совершенно иными категориями. Но внезапно я узнал о произошедшем и поспешил всё узнать из первых рук. Это что касается Вероники. О покушении на Руслана я тоже не знал, поэтому ничего не могу сказать.
— А как же ваша служба оповещения, которая, по слухам, лучшая в империи и даст фору даже императорской? — поинтересовался я, не в целях поддеть светлейшего князя, но по крайней мере для общего понимания. — Мне слабо верится, что вы совсем ничего не слышали и не интересовались.
— Видишь ли, Руслан, — сказал мне Юрьевский с интересным выражением, которое можно описать, как принятие вызова от меня. — Дело в том, что кое-кого из этой службы перекупила сестра, поэтому некоторая информация шла ко мне с задержкой. Когда же я узнал, что с Вероникой беда, сразу же поручил позаботиться о ней, но мне доложили, что она уже у Пирогова. А что может случиться с человеком, если он поручен заботам Алексея Сергеевича, не так ли?
— Засмущаете, Василий Иванович, — хмыкнул на это Пирогов. — Но между тем клинику мою тоже едва не сожгли.
— Мы все знаем, чьих это рук дело, — сказал Юрьевский тем тоном, словно это действительно было совершенно очевидно. — Елена всеми путями пыталась избавиться от угроз для брака её дочери с цесаревичем. И, будем честны, большая часть этих
