Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович
Что до моего собственного нового аватара, то здесь было посложнее. Я не сразу принял реальность всего, что со мной случилось – мне все время казалось, что это всего лишь не отпускающий меня лихорадочный бред, последствия травмы на дороге. Однако вскоре пришло осознание, что все происходящее со мной – это самая что на есть действительная действительность, и я на самом деле нахожусь в чужом мире, который окружающие меня люди называют Аркуин. И что разговор с неведомым Голосом в подземелье тоже не был галлюцинацией. И я на самом деле превратился в эльфа по имени Руэн. В конце концов, говорил я себе, если со мной произошла какая-то фантастическая реинкарнация, то уж лучше эльф, чем зверюшка какая, или монстр. Новое тело не создавало мне никаких проблем, и еще – я обнаружил, что обладаю новыми способностями. Во-первых, у меня обострился слух (видимо, размер ушей имеет значение, ха-ха!). Во-вторых, теперь я мог видеть в темноте и довольно неплохо. Да и днем зрение стало у меня отменным, хотя в той, прошлой жизни я носил контактные линзы. Хотя может быть все гораздо проще, и я всего лишь сошел с ума?
Главное – появилось необыкновенное, острое и будоражащее ощущение жизни. Как у тяжело больного, который, наконец-то, пошел на поправку и чувствует это. Ощущение, которое я, казалось, давно и безвозвратно потерял в моем собственном мире. Впервые за много лет мне очень-очень сильно хотелось жить.
Итак, мы пришли в Вогриф. Перед тем, как мы увидели впереди зубчатые стены и квадратные башни города, нам пришлось пересечь широкую реку на пароме (в уплату мы отдали одну из наших лошадей), и Хаспер объявил, что мы уже на землях княжества Лот.
- И много тут у вас княжеств? – спросил я.
- Много? – Хаспер удивленно посмотрел на меня, потом хлопнул себя ладонью по лбу. – Ах, прости, я и забыл, что ты не знаешь наших порядков. Наверное, надо тебя просветить.
- Да уж, будь любезен.
- Мы только что покинули Ашарханд. Это большое королевство, которое лежит на закат от Лота, со столицей в Изарате, - начал Эдак тоном учителя. – Пограничная река, разделяющая Ашарханд и Лот, называется Эрк-ан-Туре, это самая большая река в Аркуине. Лот – мое родное княжество, и здесь правит династия Торингов. Нынешний правитель Лота князь Грейслав Торинг Зеленоокий, а столица наша называется Маттерхорн.
- А что такое Румастард?
- О, это столица Гардлаанда, самого обширного и сильного из королевств Аркуина. Величайший и прекраснейший город Аркуина. Туда мы и держим путь.
- Что мы там забыли?
- Там находится Циркулюм ин Тенторио, или просто Круг, самая большая и влиятельная организация магов в Аркуине, к которой я имею честь принадлежать, - в голосе Эдака зазвучала гордость, - и я должен отчитаться о результатах экспедиции в Аранд-Анун.
- Ты состоишь в организации магов?
Вместо ответа Эдак с самым спесивым видом продемонстрировал мне уже знакомый перстень на пальце. На печатке был изображен знак, похожий на стилизованный солярный крест, вписанный в окружность, составленную из маленьких окружностей,
- Постой, «Циркулюм ин Тенторио» - это ведь латинский язык. - сказал я. - Вроде как «Круг в шатре».
- Верно. Это название идет издревле, когда предки гардлеров были кочевым народом. Маги тогда собирались на обсуждение важных вопросов в особом шатре и усаживались кругом. Но название сохранилось.
- А какая-нибудь религия у вас есть?
Хаспер тут же сообщил мне, что в Гардлаанде и Лоте верят в тринадцать князей Мироздания, управляющих миром. Я даже их имена запомнил – Ягн, Хюррт, Змар, Зотар, Луэнь, Никти, Бурс, Волкан, Триим, Ирни, Хейм, Тагра и Гермал. По словам мага, в каждом городе и замке Гардлаанда есть святилища Тринадцати, но служат при них не маги, а волхвы, которые магами не считаются. У волхвов Тринадцати свое начальство – Священный Дом. В честь каждого из божественных князей, или просто Божественных, есть праздники, на которых устраиваются игры и жертвоприношения. Еще в Гардлаанде обожествляют умерших королей, которых считают заступниками перед предками. Язычники, короче.
- Интересно, - сказал я, выслушав эту лекцию. – А в других частях Аркуина во что верят?
- Остроухие... ой, извини! - эленширцы верят...А ты разве сам не знаешь?
- Знаю, - я ни черта, конечно же, не знал, но не хотел выглядеть полным идиотом. - Просто интересно, что ты думаешь о нашей вере.
- Думаю, что твои собратья вообще ни в кого не верят – они считают, что сами равны богам.
- А прочие народы?
- Двайры, что ли? - Тут Хаспер не удержался и презрительно хмыкнул. – Эти верят в творящий огонь и какие-то Тени камня. В Ашарханде богом считают их царя. У них и летоисчисление идет по правлениям царей: «Эра Мурса Милосердного» или «Эра Ушира Первого Светлоликого». Дикари, одно слово.
- Эт точно…
У ворот Вогрифа раскинулся целый табор – сегодня рыночный день, и крестьяне со всей округи свезли сюда свой товар. Везде телеги, запряженные быками или мулами, двухколесные повозки, волокуши, заваленные мешками и корзинами. Прямо на землерасстелены рогожки, на которых красуется товар: овощи, весьма недурные на вид яблоки, сливы и черешни, коренья, пучки лекарственных трав, кучки белых, бурых и пестрых грибов, снулая рыба, завернутые в мокрые тряпки крупные живые раки. Народу много. Мужчины все как один в рубахах из серого полотна и широких штанах, в обмотках до колен, на которые надеты башмаки из сыромятной кожи. Почти все в суконных колпаках или шляпах, плетенных из соломы. У многих за кушаки заткнуты большие ножи в кожаных ножнах или узкие топорики на длинной рукояти. Женщины понаряднее – в синих, зеленых и золотистых сарафанах, волосы убраны под круглые шапочки или огромные белоснежные кружевные чепцы. Многие приехали сюда с детьми. Повсюду замечаешь клянчащих милостыню оборванных и грязных нищих, убогих и калек. Шум стоит несусветный – скотина ржет, мычит и ревет, покупатели громко торгуются с продавцами, дети кричат, бегая друг за другом. Мухи жужжат тучей, нагло лезут в лицо, чуть ли не в рот. Несмотря на то, что стоит жара, майдан тонет в грязи, которая жирно чавкает под подошвами сапог.
Я окунаюсь в самую фантастическую смесь запахов. Некоторые из них весьма неприятны. С другой стороны, когда бы я в нашем мире, насквозь провонявшим химией и выхлопами, почувствовал бы такую полноту естественных ароматов! От рядов, торгующих пряностями, благоухает перцем, мускатом и шафраном, от кожевенных – кожами, от мясных рядов отчетливо припахивает тухлятиной: похоже, местные жители предпочитают мясо с душком. Потом волной накатывают запахи то ароматических трав, то мокрой шерсти, то соленой рыбы, то конского пота и козьей мочи.
И нигде ни одного механизма, даже самого примитивного, если не считать гончарных и точильных кругов и деревянного колодезного журавля самого патриархального вида. Ни одной машины, хотя бы работающей на пердячьем паре. Дремучее средневековье.
В толпе поодиночке и парами прохаживаются солдаты в яйцевидных стальных шлемах с переносьем, клепаных куртках и зеленых плащах, с алебардами на плечах. На их плащах изображен раскрывший крылья ястреб поверх белого четырехконечного креста на черном фоне.
- Ястреб это герб лорда-наместника Темаса Бельзарда, правителя Вогрифа, - отвечает на мой вопрос Хаспер. – А белый крест это эмблема Священного Дома.
Все верно – над воротами на широком полотнище тот же герб. Ястреб и крест встречаются и дальше на каждом шагу: на сюрко стражи, на гонфалонах, установленных на стенах, даже на дверях домов. Народ тут живет патриотичный и богобоязненный. Сразу за воротами располагается большой постоялый двор, и Хаспер предлагает остановиться тут на отдых.
- У нас нет денег, - замечаю я.
- Мы просто отдохнем во дворе, за это не надо платить, - поясняет Эдак.
- Ладно. А я пойду, прогуляюсь по городу.
- Как угодно.
- А можно мне с тобой? – спрашивает Флавия.
Я не могу отказать девушке. Оставив лошадей, мы вдвоем уходим в город.
