Писатель: Назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль
Я ведь узнал это объявление!
Глава 9
Вот черт, а ведь я уже искал машинистку в первой своей жизни. И увидел именно это объявление тогда! Вот только номер телефона, конечно, забыл. И вот он, напечатанный на машинке, прямо под текстом. Не церемонясь, я сорвал листок целиком, сунул в карман и задумчиво побрел дальше. Ведь вспомнил я не только объявление, но и машинистку, которая его расклеила. А с этой молодой женщиной у меня было связано немало приятных воспоминаний…
Но, в отличие от Ангелины Дороховой, Лариса Ивановна, кстати, невестка Пименова, заведующего складом нашего завода, никогда не претендовала не только на мою вечную любовь, но и на штамп о браке в паспорте. К тому же она старше меня лет на пять и уже успела побывать замужем, но рано овдовела. Ее муж, племянник Федотия Тихоновича, военный летчик, погиб во время военных учений. Я собственными глазами видел его фотографию в квартире вдовы. Смущало ли меня это? Нисколько!
Не моя вина, что его уже не было, а молодая вдова изнывала от одиночества. У нее от мужа даже ребенка не осталось. Небольшая пенсия, да и только. Супруг ее не генералом был, а всего лишь старшим лейтенантом… Позвонить ей сейчас?.. А как же Лида?.. А что Лида? С ней у меня еще неизвестно, что выйдет, а с Ларисой… Хм… Приятные воспоминания нахлынули и развеяли все сомнения. Я поискал в районе телефон-автомат и нашел его неподалеку от магазина «Океан». Отыскал в карманах двухкопеечную монету. Зашел в будку. Набрал номер, и монетка провалилась.
— Слушаю вас! — отозвался знакомый до боли голос.
У меня даже сердце приятно ёкнуло.
— Здравствуйте! — сказал я. — Вам можно заказать перепечатку рукописи?
— Да, пожалуйста.
— Когда я могу зайти к вам?
— Да хоть сейчас, — последовал ответ. — Я работаю дома.
— Тогда подскажите, пожалуйста, адрес? — попросил я, хотя прекрасно его знал.
Она назвала улицу, номер дома и квартиры.
— Оказывается, мы почти соседи! — воскликнул я, постаравшись изобразить удивление. — Если не возражаете, я через десять минут подойду.
— Буду ждать!
— Спасибо, до встречи!
До дома, где живет вдова летчика, можно дойти и за пять минут, но я хорошо знал ее вкусы и потому решил по пути заскочить в магазин. Благо тот был в двух шагах от будки. «Океан» открыли, если мне не изменяет память, только в январе, так что внутри все еще было новеньким, так сказать, муха не сидела. И народ здесь толпился даже не столько ради покупок, сколько желая полюбоваться магазином, где вдоль зала тянулись витрины-холодильники с охлажденной и замороженной рыбой и стеллажи с рыбными консервами, пресервами и прочими полуфабрикатами. Я зашел не на экскурсию, а чтобы купить рыбный рулет — любимое блюдо Пименовой.
Ровно через десять минут я стоял перед дверью, обитой коричневым, потрескавшимся кожзамом. Надавил на кнопку звонка. Забавно, что визуальная и слуховая память из первой жизни у меня сохранилась, а вот тактильная словно отставала. Не помнили пальцы ощущения от кнопки звонка, на который я нажимал столько раз. Дверь распахнулась почти сразу же, и я увидел перед собой Ларису, в ее обычном темном домашнем платье, которое про себя называл «вдовьим», и в пуховой оренбургской шали. Она любила кутаться в нее в холода.
— Здравствуйте! — произнес я. — Это я вам звонил, насчет распечатки.
— Добрый день! — откликнулась Лариса без улыбки, по-деловому. — Я так и поняла… Заходите.
Я переступил порог. Обонятельная память не подвела. В квартире вдовы Пименовой пахло корицей и выпечкой. Хотя пекла она редко. Только когда я приходил или родственники. Квартира двухкомнатная. Обставленная почти новой мебелью. Через двадцать пять — тридцать лет такую начнут выбрасывать на свалку и тащить всякую дрянь из одного известного шведского магазина, но сейчас все эти столы и серванты смотрелись очень недурно, особенно если вовремя вытирать пыль и следить за тем, чтобы не царапать полировку.
Я снял пальто и шапку, скинул ботинки и прошел в большую комнату. В ней Лариса и работала. Здесь на журнальном столике лежали рукописи и распечатки, а пишущая машинка стояла на письменном столе. Хозяйка показала на кресло, дескать, садитесь. А я протянул ей бумажный пакет с рыбным рулетом, купленным в «Океане». Лариса машинально взяла его, удивленно развернула и вдохнула аромат, который просачивался сквозь фирменную коробку. Взгляд ее мгновенно потеплел. Я тихонько фыркнул в кулак. Запах рыбного рулета — лучший афродизиак для вдовы Пименовой.
— Это вам, — сказал я.
— Мне? — удивилась она.
— Да, проходил мимо «Океана», дай, думаю, куплю, что-нибудь вкусненькое в подарок…
— Вы полагаете, что я работаю за еду?
— Нет, — ответил я. — Вы берете рубль за пять тысяч знаков.
— Верно, и при этом гарантирую скорость, качество и отсутствие орфографических ошибок, — назидательно произнесла Лариса и вдруг спохватилась. — А вы откуда это знаете?.. Вам Кирюшкин сказал?
— Кирюшкин, — не стал спорить я, хотя понятия не имел, кто это такой.
Или — не помнил.
— Хорошо. Я только отнесу ваш подарок в холодильник, и мы посмотрим вашу рукопись.
Я сидел, держа свои каракули в руках, прислушиваясь к ее шагам, хлопанью дверцы холодильника и шуму воды, льющейся из крана и радуясь узнаванию этих звуков. Вскоре хозяйка вернулась. Взяла у меня листочки, сел на диван, скромно стиснув колени, выглядывающие из-под подола платья, бегло просмотрела рассказы, не столько читая написанное, сколько оценивая разборчивость почерка. Отложила мою писанину в сторонку. Посмотрела на меня поверх очков.
— Вам сколько экземпляров? — спросила она.
— По три, пожалуйста, — ответил я.
— Зайдите через три дня.
— Хорошо, — откликнулся я, вставая.
Лариса тоже поднялась и решительно произнесла:
— Знаете, я вас так просто не отпущу. Пойдемте на кухню, чай пить.
Я только кивнул. Все так у нас с ней и начиналось. Только рыбного рулета не было. Я просто еще не знал, что эта машинистка-надомница его любит. Она усадила меня за стол на своей крохотной кухоньке. Вскипятила воду в чайнике со свистком, так трогательно воспетым Юрием Визбором. Заварила чай в пузатом чайнике — белом с синими цветочками — из бумажной пачки со слоном. Поставила на стол варенье, баранки, сахарницу. Все было как обычно. Словно не прошла уже целая жизнь.
Для Ларисы Ивановны — не прошла. А для меня и вовсе только что началась заново. Ну, не совсем заново. Прожитое никуда не делось. Слишком многое застряло в памяти.
И вот сейчас я вижу Ларису Ивановну молодой и красивой. Сколько же еще предстоит мне таких встреч с молодыми и не очень, но пока еще живыми в этом времени людьми? Для писателя, наверное, это бесценный опыт, но для человека — кошмарный.
— Вы писатель? — спросила хозяйка, подкладывая мне в розетку вишневого варенья.
— Начинающий! — отмахнулся я. — Так… Несколько публикаций в «Советском воине» и крохотный сборник стихов в серии «Библиотека молодого поэта».
— А работаете кем?
— Литейщиком… Вернее — работал. Вчера уволился. Устраиваюсь литсотрудником в один журнал.
— Тогда зачем вам услуги частной машинистки? — с нескрываемым разочарованием спросила Лариса. — У вас и на работе будет возможность печатать свои произведения…
— Ну, я ведь еще не устроился… Неделька—две у меня есть… За это время рассказы свои пристроить где-нибудь надо. Не свои же каракули редакторам показывать… Правильно я рассуждаю?
— У вас далеко не самый плохой почерк, — польстила мне Пименова. — Уж поверьте моему опыту.
— Благодарю. Вы очень добры.
Так мы и пили чай и болтали до самого вечера. У меня не хватало сил подняться и уйти сейчас, когда я вновь обрел Ларису, а она меня не прогоняла, хотя у нее, наверняка, было полно работы. Наконец, я нашел в себе силы. Встал из-за стола, поблагодарил гостеприимную хозяйку. Вышел в прихожую, но Пименова догнала меня и повисла на плечах — так, словно я уходил навсегда. Я не стал отталкивать девушку, наоборот, стиснул по-медвежьи и принялся целовать.
