НИИ особого назначения 2 - Саша Фишер
— А разве мы что-то противозаконное планируем? — пожал плечами я. — Просто устроим ночной пикник. Палаточку возьмем, пару термосов с горячим питьем, чтобы от холода не загнуться, ну и все такое…
— Ну так то оно так… — лицо Шурика все еще было испуганным. — Как думаешь, стоит кому-нибудь еще об этом рассказать?
— Если ты пытаешься проверить, не шпион ли я, то не шпион, клянусь советской наукой, — я хохотнул. — Шурик, да можешь кому хочешь рассказывать.
— Я никому не хочу… — насупился он.
— Когда следующая передача? — спросил я.
— Надо посчитать, — Шурик почесал в затылке. — Я так вот сразу не скажу. Завтра утром на терминале посчитаю, потом тебя найду, ладно?
— Договорились! — я хотел дружески хлопнуть его по плечу, но резких движений делать не стал, чтобы не нервировать парня лишний раз. Неудобно получится, если он отшатнется в ужасе. — Пойдем внутрь тогда, а то холодрыга тут, у меня уже зубы стучат!
Я повернулся к нему спиной, прикрыл рукой лицо от ветра и зашагал обратно к крыльцу.
«Дубль два», — подумал я, взгромождаясь на конструкцию из стула, свернутого одеяла и подушки. Посмотрел на дверь. В прошлый раз, когда я попробовал углубиться в изучение терминала, за мной явились двое кагэбешников. Получится ли у меня вдумчиво посерфить информаторий сегодня?
Никто мне не мешал, как ни странно. Вот только вредный терминал отказывался выдавать мне хоть что-нибудь из того, что меня интересовало. Никаких спецслужб с Глазом Гора в треугольнике в Союзе нет. Никакой Илзе Борк в реальности не существует. А персонажа той детской книжки, про которую упоминали Эмиль с Ладой, звали не Илзе Борк, а Илзе Вейнц. И не Павловна, а Игоревна. Возможно, конечно, что информация просто засекречена, вот мне ее и не показывают. Но вроде как, если информация есть, но секретная, то терминал просит код доступа. А здесь совсем другая история. На экране появляются буквы «Данных нет». И никаких вариантов. Не выскакивает в уголке крохотное окошечко с надписью: «Данных, конечно же, нет, но если вы введете пароль, то они волшебным образом появятся».
Ни-че-го.
Я поймал себя на желании стукнуть чем-нибудь бесполезный терминал, и решил, что надо, от греха подальше, бросить попытки наладить контакт с БВИ и пойти, например, потренироваться. А то и вообще поехать в Соловец. Надо бы потолковать там с одним Федей…
Кстати, я же до этого ни разу один в Соловец не ездил. Меня все время туда кто-то возил — то коллеги, то КГБ-шники. Пора уже освоить эту дорогу самостоятельно.
Я решительно сполз с шаткой конструкции, дисциплинированно застелил кровать, натянул свитер, встряхнул куртку. Нахмурился, сунул руку в карман, вытащил фольгированный пакет. Ха, это же из роботизированной столовой! Я вчера заныкал, чтобы унести домой и положить на черный день!
Значит, я все-таки был в Соловце, а вовсе не слонялся туда-сюда по территории базы, как уверяет меня плюшка!
Я покрутил пакет еды в руках, подумал, что если заглядывать в робостоловую каждый визит в институт, то можно будет собрать у себя неплохой запас на случай ночных дожоров. Бросил пакет в ящик кухонного стола и вышел за дверь.
Заскочил в будку к дежурному, отметиться и получить квиток о том, что у меня действительно выходной, а то вдруг мне захочется перекусить в какой-нибудь городской кафешке, и надо будет доказать, что я не вовсе не прогуливаю. Потом минут пятнадцать я потратил на пререкания с завгаром, чтобы тот выдал мне какие-нибудь колеса. Тот кочевряжился, мол, много вас таких желающих, а машин мало. И ладно бы для дела было надо, а то, понимаешь, на прогулку собрался. Через три часа будет шаттл, вот на нем и ехай.
Но в конце концов я его убедил, пообещав привезти свежий номер журнала «Катера и яхты» и пару пачек сигарет.
От щедрот завгара мне достался битый жизнью «москвич», собранный еще, наверное, при Брежневе. Я тихо матюгнулся, но возвращаться и качать права не стал. Устроился на неудобном сиденье, пристегнулся дисциплинованно ремнем и поехал в город.
Дорогу я уже мало-мало успел запомнить, так что, надеюсь, не заблужусь, особенно по дороге обратно. Свороток к базе был уж очень неочевидный.
Я припарковал своего «коня» неподалеку от скверика, в центре которого стояла памятная стела в честь героев-физиков и развевалось несколько флагов. Задумчиво посмотрел на плюшку. Я же собираюсь заглянуть к местному «сопротивлению», может стоит снять с руки этот шпионский инструмент и оставить в бардачке? Потом мысленно плюнул. Во-первых, я уже там был и так, во-вторых, плюшка, как выяснилось, далеко не всегда показывает на треке то, что на самом деле было.
Чтобы не ломать себе голову над принятием решения, я сунул руку в карман, достал монетку, загадал, что если будет орел, то плюшку снимаю, а если решка, то оставлю. Подросил. Поймал в кулак, хлопнул по тыльной стороне ладони. Решка.
Ха. Если ты бросил монетку, и тебе сразу же захотелось перекинуть, значит просто сделай по-другому. Я повозился с минуту с мудреным замочком плюшки, справился. Она недовольно пискнула. Наверняка доложит, что я ее снимал, в какой-нибудь центр. Ну и ладно. Скажу, что на свидание ходил.
Сунул плюшку в бардачок, с третьего раза мне удалось его захлопнуть обратно. Выбрался из машины и зашагал по аллее, припоминая адрес фединой бабушки.
Тщедушную фигурку своего знакомца я увидел еще с улицы. Он накинул на плечи штормовку размеров на пять больше, чем ему требовалось, довольно ловко махал топором. Дрова рубил. Ну да, логично, зима же близко. С минуту я постоял, наблюдая за его работой. Которая так его увлекла, что он меня даже не заметил.
Я тихонько присвистнул. Он опустил топор и закрутил головой. Увидел меня, разулыбался. Воткнул топор в колоду, скинул верхонки и направился к калитке.
— Клим! Вот уж не ожидал! — мы пожали друг другу руки. — Каким это ветром тебя вдруг? Не ожидал тебя так скоро увидеть!
Он тоже быстро тараторил, я даже слово вставить не успел, как он затащил меня в дом и принялся собирать всякую снедь к чаю.
— А где бабуля? — спросил я, оглядывая знакомый «бабушкин ремонт», зеленые шторы и обои в цветочек.
— Ушла к подруге, сказала, что вернется только к вечеру! — прокричал с кухни Федя, громыхая чайником.
«Это хорошо!» — подумал я. Хотел крикнуть, чтобы он забил на чай и прочее, но передумал. Все-таки, не обедал, так что пару бутеров с удовольствием бы сожрал. Так что я развалился в кресле и не стал мешать Федору проявлять чудеса гостеприимства.
Пока на кухне шумел чайник, он подвинул к креслам поближе журнальный столик на колесиках, накрыл его полосатой скатертью, расставил на ней художественно блюдечко
