Эдемский Маг. Том III (СИ) - Швейц Игорь

Синий круг окончательно схлопнулся, громко взорвавшись миллионами ярких магических искорок, так и хотевших пробраться в чей-то глаз и сжечь его, сжечь без остатка.

— Вернись, быстро! Демиург! Вот тварь, вот гад… Слишком много о себе возомнил, гадёныш! — Бог поднял обе толстые, мощные, обвитые мышцами руки, как следует подготовился и ударил точно по шахматной доске, окончательно разломив её, разделив на куски, расшвыряв фигуры, выплеснув весь свой гнев, ненависть, своё отчаяние, которые Отец никак не мог признать.

Всё стихло и Бог остался один на один с этим цветастым мельтешением, которое так старательно пыталось успокоить разбушевавшегося, запутавшегося в своих действиях, растерянного и разочарованного Создателя мироздания.

***

Башня затихла. Затихла полностью и окончательно. Воздух всё ещё пах магией, но и та потихоньку растворялась, оставляя лишь тишину да разрушенный зал, с расколовшимся полом и треснувшими стенами.

— Саркис не встаёт, да? Окончательно остался без сил? — спрашивал возбуждённый старичок, неизменно получая кивок роскошной черноволосой Крис. — Вот это сила, вот это жестокость. Сразу видно — наш человек. Разорвал этого гада, похоронил его под куполом собственной башни… Аж мурашки пробирают, какой же он зверь. Настоящий беспощадный изверг! — подвёл итог Авиад, наконец поворачиваясь к своим слугам, к некромантке, тяжело выдыхая, ощущая книгу в своих руках, чувствуя её силу и свою решимость.

— Ну что, время начинать, Верховный архимаг? — благородно спросила Крис, неожиданно садясь в реверансе, опуская голову к полу.

— Да, пора привезти магию в фигуре в своё предначертанное движение. Время перемен наконец настало! — старик похлопал девушку по плечу, кивнул молчаливым, насупившимся, серьёзным слугам и последовал куда-то вперёд, к крохотной незаметной дверьке. — Идите за мной. Работа не ждёт.

Пятиконечная звезда была уже готова. Полная чистой бурной магии, она ждала своего часа, смиренно ожидая своего создателя. Время пентаграммы наконец пришло, теперь оставалось лишь перевернуть этот мир, свергнуть старый порядок, сотворить новый. Символ сатаны, дьявола был готов изменить судьбу этого мира, написать новую историю. Историю без Бога, историю с новым владыкой. Владыкой новой реальности!

Дверь со скрипом отворилась, открывая проход к узкой, небольшой лестнице, ведущей куда-то наверх, к куполу, к вершине магической башни.

— Живее, время не ждёт. Чувствуете как оно останавливается? Оно мечтает о новой жизни, мы должны торопиться, — гудел старик, прикусывая губу, забыв вытирать испарину на лбу, сжимая толстый том в своих старых, венозных руках. Авиад явно был не в себе, им словно завладел дьявол, чёрный змей, злой дух. Он словно потерял самого себя и сейчас стал инструментом, готовым переворачивать этот мир, готовым сделать всё ради того, чтобы продлить свою уходящую эпоху.

Крис волочилась за ним, тоже изрядно нервничавшая, то и дело спотыкающаяся о ступеньки. Творцы нового мира начали своё восхождение. Их ждали последние лучи закатного солнца и рассвет нового, прекрасного, более жаркого светила.

Ступенька за ступенькой оставались позади. Они не бежали, но шли взбудораженные, почти подпрыгивали, до сих пор не веря, что этот час настал. Их глаза вываливались из глазниц, совершенно безумные, до сих пор не осознающие, что все звёзды на небе сложились и все трудности остались за их спинами. Всё было предначертано, всё было написано заранее.

Лестница казалась чересчур длинной, чем на первый взгляд, а их восшествие к куполу и вовсе бесконечным путешествием. Но таким волнительным, таким важным, таким долгожданным. Их шаги эхом бежали под этими сводами, Крис всё ещё изредка спотыкалась на этих маленьких ступеньках, а вот слуги шли спокойно, ровно, ни разу не показав ни волнения, ни страха, ни предвкушения. Им было давно плевать на всё и на всех, для них существовала только их работа.

Вот на лестнице показалась очередная небольшая дверь причудливой формы, напоминающей милую дождевую капельку.

— Крис, на этом мы прощаемся с тобой, — остановился старик, говоря надломанным, неуверенным голосом, неловко поворачиваясь к этой красавице, черноволосой принцессе, чьи груди до сих пор забавно прыгали под тонкой прозрачной вуалью. — Встретимся совсем скоро, моя милочка, — Авиад внезапно счастливо улыбнулся, хоть в его глазах стояла лёгкая печаль. — Береги себя, Крис. Ты прекрасная девушка, нас ждёт великое будущее, — старик поправил мягкую, чёрную прядь некромантки, нежно тронул за локоть, смотря ей прямо в глаза — в красивые глаза, голубые, как небеса.

— Не волнуйтесь за меня, господин архимаг. Я доведу дело отца до конца, я помогу вам, я смогу всё сделать ради нашей победы, — она помолчала с секунду, потом отвернула взгляд, уже было потянулась к двери и только в последнюю секунду накинулась на старичка, обняла его крепко-крепко, вдохнула его аромат, почувствовала тонкую ткань его голубого плаща с мелкими золотыми звёздочками. — Я так вас люблю, дорогой вы мой Авиад. Я правда привыкла к вам и полюбила такого, каким вы и являетесь… Вы наш рассвет, наше новое солнце…

Авиад чувствовал её упругие груди и даже, совершенно случайно, потрагивал миленькие сосочки своими тощими, костлявыми пальцами. Он тоже обронил слезу. Ему вдруг почудилось, что они больше никогда не встретятся, не обнимутся, не заговорят друг с другом. Старику внезапно стало так страшно, он почувствовал мурашки по всему своему телу. А может они были на самом деле от удовольствия.

— Ну-ну, всё будет хорошо, моя крошка. Я тоже люблю тебя, Крис, люблю сильно-сильно, — это тепло близкого преданного человека, эти объятья, соединяющие две души — Авиад действительно любил Крис, как и она любила его. Возможно, она всё это делала даже не ради погибшего в Чёрном городе отца. Может всё было куда проще, чем казалось, может Крис просто…

— Господин, мы ещё обязательно встретимся. Чуть позже, когда будем праздновать самое громкое событие в вашей жизни… Я сделаю всё ради вас, как и говорила тогда, как и говорю сейчас…

— Не трать слова, Крис. Я всё чувствую, я всё понимаю… — говорил старик добродушно, нежно, с любовью. Всё вдруг стало неважным, даже рождающийся новый мир. Сердце трепетало, прыгало в такт женскому сердцу, большому и жаркому. — Мне всё понятно без слов, Крис. В последнюю минуту можешь не стесняться своих чувств, можешь не бояться своих мыслей.

Крис отпрянула от Авиада, посмотрела в его глаза, лицо, в эти скулы… Её жаркие губы жадно впились в его, хоть те были сухими, треснувшими, но такими желанными. Их языки сплелись, тонкие, ссохшиеся руки Авиада взялись за её голову, взялись осторожно, аккуратно. Их поцелуй был трогательным, чувственным, она больше не стеснялась своих чувств к старому человеку, о которых боялась даже подумать в своей красивой голове. Она остерегалась, не позволяла, запрещала, но сейчас открылась, отдалась, показала всю свою страсть.

Любовники жадно целовались, сливаясь друг с другом, становясь единым целым, и не было важно какого они возраста, подходят ли друг другу, оставалась только чистая, искренняя любовь. Они казались подростками, отринувшими все предрассудки, в последние секунды этого мира нашедшими в себе силы признаться в чувствах, отдаться, слиться… И только смуглые, безразличные ко всему слуги видели этот танец языков, эту горячую сцену, эту изящную картину, когда два человека позволили себе показать всю свою любовь, всё настоящее отношение. Старик и думать забыл о Плане, о каком-то новом мире, о какой-то пятиконечной звезде. Любовь поистине побеждала идеи, цели, мечты, желания. Любовь забирала сердца, заполняла их собой, это было неопровержимым фактом…

И даже когда они расцепились, когда их тела перестали чувствовать теплоту, жар другого человека, любимого человека, когда они в последний раз смотрели друг другу в глаза — они молчали. Молчали, понимая, что слова излишни, понимая, что и так прекрасно знают всё наперёд.

«Не говори ничего, прости иди, моя красавица. Мы будем вместе, я никогда не отпущу тебя. Потерпи час-другой, крошка»