Котёнок на тропе войны (СИ) - Артемьев Юрий

В другом шкафу была одежда. Сразу ясно, что это верхняя одежда санитаров. Обшарив карманы набрал немного денег. У Дарьи было рублей двадцать с мелочью. А у Антоши аж, полста в бумажнике. Все червонцами. Ещё там были документы на мопед. Я помнил эту практику. На мопеде с четырнадцати лет можно было ездить без прав. Но документы на аппарат надо иметь с собой, чтобы гаишникам доказывать, что ты его не украл. Беру с собой. Остальные документы паспорт и прочая хрень мне не нужна. Я не смогу представляться двадцатисемилетним мужчиной. Да и на фото он не похож на меня. Тёмненький.

Точно. Мне надо сменить окрас. Либо налысо подстричься, либо покраситься. И там, и там есть свои минусы. Лысыми сейчас ходить не модно у молодых. В моде как раз подлиннее волосы. Лысыми ходят либо зеки, освободившиеся с зоны, либо сбежавшие из армии солдатики. Ну и ещё если вши, то тоже стригут налысо… Тоже не вариант. А окрашенные волосы через некоторое время отрастут и будут видны корни. Фальшивых блондинок с тёмными корнями я насмотрелся. А вот брюнеток со светлыми, что-то не помню. Но это опять — лирика. Не сейчас…

Куртку Антона я брать не стал. Его куртка хоть и была тоже кожаная, но она мне, это… длиной как пальто. Я бы мог носить её и как кожаное пальто, но накладные карманы у колена? Извините… Не мой фасончик.

Я открыл дверь на выход, за ней как бы тамбур и ещё одна дверь. Аккуратно открыл и её. Выглядываю на улицу. Ещё темно. До рассвета часа полтора, а может два. Но пока ещё не видно на востоке просветления. Да и где он этот восток тоже пока не видно. Я помню, что мне надо будет двигаться на юг. По крайней мере, держать такое направление по дороге.

Как и рассказывал мне санитар Антон, его мопед стоит под навесом. В темноте не особо видно, но похоже что покрашен в какой-то оттенок зелёного. Не хаки, а скорее всего светло-зелёный ближе к салатовому. Разнообразия красок в Союзе не наблюдалось в эти времена.

Пошатав мопед туда-сюда, услышал плеск бензина в баке. значит есть пока. Если что заправим. Я помню, что надо ещё масло добавлять типа один к двадцати. Короче — полстакана на бак сойдёт. А может и так хватит бензина на дорогу. Хотя вроде бы не стоит сразу ехать к месту моей землянки. Это — след. А следы надо обрубать…

Я включил хитрый тумблер под баком, вставил ключ в замок зажигания, повернул и… Задумался. Нет. Надо ещё кое-что сделать. Иначе. Иначе меня могут быстро найти. Или. По крайней мере, выйти на мой след. Повернул ключ обратно. Сумку привязал к багажнику. Нашёлся шнурок под сиденьем. Наверное, там для этого и лежал. Там же были гаечные ключи и какой-то пластиковый пузырёк грамм на сто. Масло. Молодец, Антон! Запасливый. Как раз на одну заправку. Пригодится.

Итак… Транспорт готов. Я верю, в то, что заведётся как надо. Вроде бы пока Антон меня не обманывал. Да, кстати, Антон… нельзя мальчика оставлять вот так, как есть… Возвращаюсь в палату и сворачиваю ему шею. Это не сложно. Что же дальше? Надо бы шухер здесь навести. Чтобы так… Ух…

В комнате санитаров меня привлекла керосиновая плитка, стоящая почему-то под кроватью. Видимо нельзя. Видимо спрятали так. Видимо это и есть знаменитый керогаз. Я таких не застал уже по возрасту. Видел в интернете, но разбираться с прибором мне и не надо. О, тут и запас керосина есть. Вытаскиваю ещё и початую бутылку с резиновой пробкой. Пахнет противно, значит точно керосин. Выливаю весь запас на санитарку и заодно на всё вокруг. Опрокидываю керогаз. Из него тоже вытекает.

Спички?… Точно. Сашка у Антона брала сигареты и спички. Пошарил по карманам, есть.

Так. Стоп… Надо бы ещё к врачу в кабинет заглянуть. На связке ключей, взятых у санитара нашёлся нужный. Открыл дверь. О, это я удачно зашёл. На полке в шкафу медицинские карты больных. Вот и моя свежая папочка… Слегка порылся… Вот и Сашкина. Листаю. Нет фамилию не установили, значится неизвестной… Молодец, девочка… Была… Ворох остальных бумаг тащу к санитарам, кидаю в лужу с керосином. А свои и Сашкины ещё и порвал помельче.

Пошарив в кабинете главврача нашёл ещё немало ништяков. Две бутылки армянского коньяка, коробку шоколадных конфет. Забрал. Пригодятся. В углу холодильник «Саратов», какой-то ребристый. Необычный. Я такого и не видел раньше. Но то, что это «Саратов» — было написано у него на дверях. В небольшом холодильнике лежала колбаса в коричневой бумаге. Примерно с полбатона. Сырокопчёная. Две банки тушёнки с коровой на этикетке, банка сгущёнки с традиционной бело-синей раскраской. Ого! Две жестяные баночки с красной икрой и одна маленькая стеклянная с чёрной. Беру… Не обжорства ради, а для повышений гемоглобина в крови очень пригодится. Кухонные ножи, консервная открывашка из ящика стола, дополнили картину. Хватит. Не донесу. Свернув из белого халата тару для продуктов, оттащил всё к мопеду. Отвязал сумку от багажника. Добавил груз. И снова привязал покрепче. Пора бы и валить…

А теперь: Шоу!

Show must go on!

Возвращаюсь обратно и одну за другой распахиваю все подряд двери. Во все палаты, во все коридоры. Некоторые из психов уже посматривают на меня из-под одеяла. Но никто особо не реагирует. А некоторые так и вообще спят. Захожу в кладовку, собираю в кучу все вещи, которые могу ухватить, чтобы после раскидать по всем коридорам. Будет психам чем заняться. Если кто своё увидит, то возьмёт обязательно. А если возьмёт кто-то чужой… Ну, что же, придётся побороться за своё.

Чего-то больные не особо бодрые. Подхватываю в моечном помещении два ведра, наполняю водой и возвращаюсь в коридор. Из некоторых палат уже высовываются настороженные любопытные мордочки… Я же спешу в те палаты, откуда ещё никто не высунулся, и прямо из ведра окатываю спящих холодной водой. Сначала в одной палате, а потом ещё и в другой уже ближе к выходу. Пока психи кричат и разбираются с тем, что же происходит, тороплюсь, почти что бегу к выхода. У самого выхода забегаю в палату санитаров и бросаю зажжённую спичку в лужу с керосином. Хорошо, что бросал прямо от самых дверей. Полыхнуло в замкнутом помещении так, что аж лицо чуть не опалило.

Судя по крикам позади, психам моё шоу понравилось. А я наконец понял, что означала армейская поговорка: Пожар в борделе во время наводнения.

Ну а мне пора…

Выскакиваю, поворачиваю ключ зажигания, отжимаю сцепление, толкаю мопед в разгон, прыгаю на ходу и отпустив сцепление, уже еду…

Завёлся сразу. Снова повезло. Всегда бы так.

Глава 17

Через полчаса уже стало светлеть небо. Я ехал не на юг. Решил пока держать путь на север. Может, так собью погоню со следа, хоть на какое-то короткое время. Если, конечно, она будет эта погоня…

Высока вероятность, что половина психов разбежится. А другая половина так раскурочит брошенную мною больницу, что… Кто будет искать маленькую девочку, пропавшую во время пожара в психбольнице? Если бы я один исчез, или мы вдвоём с Сашкой, то да. А тут… Хрен его знает. Может и не разбегутся. Хотя вряд ли. Психи они такие. Человек не может долго сидеть взаперти. Человеку нужна свобода. Но это понимает только тот, кто был её лишён. Солдатик, зек или пациент психушки. Которых долго не выпускали. Которых держали взаперти. И вдруг… Двери открыты… Пожар… Ура! Свобода! Я бы сбежал… Ну, вот я и сбежал…

Осталось понять: Куда бежать?

Пока двигаюсь на север… А на ближайшем большом перекрёстке уйду налево в сторону Иваново. А там посмотрим…

Еду не спеша. Никого не трогаю. Дорога пустая. Ну, еду себе и еду… Хорошо, свежо, рано… Уже светает…

И вдруг меня, как током по голове шарахнуло… А вокруг-то всё — зелёное. Весна, блин, пришла… Пока я лежал в одной больнице, пока выбирался из другой, сменилась картинка. Ещё не смелая, но уже зелёная листва практически на всех деревьях. А это значит… Это значит, что пора сделать то, ради чего я здесь так задержался. Ну, а потом уже и валить отсюда на хрен. Куда-нибудь подальше. Желательно так далеко, чтобы потом и не нашёл никто. Надоело мне что-то в Ивановской области. На родину Сашки, в полузатопленый город Пучеж? Не хочу. Нечего там делать. В Москву? Если только мимо, проездом. Ведь у нас так устроен транспорт в Союзе, что мимо Москвы не проехать, чтобы в неё не заехать.