Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2
Да и без многожёнства его теперь за уши не оттащишь от этих прелестниц! Уж я пожалел Дорокорна, не стал описывать ему те картины, что недавно рисовались мне в воображении. А то, чего доброго, понравится, и захочется того, чего не следует, ведь нам и о деле не надо забывать, хотя одно другому, может быть, и не помешает! Коли сугубо в целях скрепления дружбы, то даже пойдёт на пользу!
Опять мои размышления прервал голос, но теперь уже Дормидорфа:
– Прими, пожалуйста, от меня добрый совет, дружище Дорокорн. Постарайся сейчас как можно меньше разговаривать, а лучше вообще помалкивай. Ибо милые и весёлые барышни, которые направляют сейчас к нам свои стопы вместе с осмеянным нами Юриником, придут в дикий и неописуемый восторг, как только услышат твой голос. Ты уж прости, что я говорю тебе это напрямую, но сдаётся мне, что коварный Юриник неспроста ведёт свою свиту к нам. А ты-то сам как думаешь?
Я сразу вспомнил свою идею по этому поводу, но всё ещё колебался: говорить, не говорить? Захочет ли он её попробовать? Нет, пока лучше помолчу, а то ещё подумает, что я издеваюсь над ним. Идея-то не совсем обычная, но оригинальная. У меня так часто бывает: хочешь как лучше, и вроде бы сначала всё идёт прекрасно и все довольны. А потом вдруг всё, как по мановению волшебной палочки, переворачивается с ног на голову! Хотя ничего плохого, казалось бы, я и не сделал, одно только хорошее, но даже хорошее некоторые умельцы самым чудным и непостижимым образом так вывернут, что хоть стой, хоть падай! Уж лучше бы действительно сидел, да не рыпался, а то благодеятельная инициатива всегда боком выходит, получается себе дороже! Столько раз искренне сожалел, что ввязался, но всё равно продолжаю постоянно наступать на одни и те же грабли. Впрочем, в последнее время прогресс на лицо, хоть периодически и наступаю, но уже реже. И, может быть, когда-нибудь наступит, наконец, такое время, когда вообще перестану наступать. Только для этого мне необходимо и вовсе перестать кому-либо помогать, а этого мне делать совсем не хочется.
Как раз в тот момент я совершенно чётко осознал то, что знал уже давно, но одно дело знать, а совсем другое осознать, прочувствовать и принять, как своё собственное и родное. А осознал я и окончательно решил для себя вот что: буду совершать добрые поступки, но, по возможности, не буду себя заставлять этого делать, а ещё никогда не стану ожидать ответной благодарности и признательности. Буду помогать только, если это в моих силах, и я сам хочу этого больше, чем опасаюсь возможных последствий своего поступка. И тогда всё сразу встало на свои места, сделалось легко и спокойно.
Дорокорн напряжённо размышлял. Лично я был твёрдо уверен, что именно пророческие предположения Дормидорфа на счёт предстоящих перспектив его светлого будущего вогнали его в такие глубокомысленные раздумья.
– Да, ты совершенно прав, – тряхнув головой, обречённо заговорил Дорокорн, – от этого добряка Юриника можно теперь ожидать чего угодно! А мне сейчас меньше всего хочется быть высмеянным этими подземными девицами, да чтоб они потом ещё из поколения в поколение передавали весёлые истории обо мне. Да и зловредный Юриник будет мне это вспоминать всю оставшуюся жизнь и издеваться надо мной, а я и без того немало насмешек от него терплю! Что же мне делать?
Чем ближе подходил Юриник, тем мрачнее становилось лицо Дорокорна. Жаль мне его стало! Ну, прямо до невозможности жаль, потому я и решился, наконец, рассказать ему свою идею, авось пригодится!
Я робко начал:
– Дорокорн, у меня есть отличная идея, как избежать конфуза!
Он встрепенулся и с надеждой в глазах умоляюще посмотрел на меня. Допекло его всё это, видимо, всерьёз, да и кому захочется, чтобы над ним вечно хихикали? Хотя если по-доброму, без грубости, то даже интересно, но только не постоянно, естественно.
Я продолжил чуть смелее, воодушевлённый проявленным им интересом:
– Ты ведь, кажется, прекрасно знаешь, что наш домовой предпочитает изощрённо издеваться, и издеваться не над кем-нибудь, а именно над Юриником. Вот такая у них чистая светлая мужская дружба. Тебе же всего лишь нужно заключить с ним обоюдовыгодный договор. А тут подворачивается такая удачная возможность! Представляешь, как Юриник будет поражён? Когда он придёт и начнёт выводить тебя на разговор, а это произойдёт обязательно, нужно будет, чтобы он вместо твоего, только не обижайся, несколько необычного фальцета услышал нормальный сочный мужской баритон! А с домовым тебе надо будет договориться вот о чём: ты станешь лишь рот открывать, а он вместо тебя говорить. Ему же ничего не стоит подделать любой голос, даже твой, мы ведь это и сами сколько раз слышали. Не успел я закончить свою мысль, как Максимка не вынес такой неожиданной, свалившейся на него неизвестно откуда радости. Он получал уникальную возможность насолить Юринику, и даже придумывать ничего было не нужно, всё отлично складывалось само.
– Я всё слышал и согласен! Красота! Повеселимся сегодня всласть!
Дорокорн тоже остался доволен моим предложением. В это самое время напыщенный Юриник со свитой подходил к пещере, где мы коротали время вот уже больше часа в ожидании, когда его высокопревосходительство соизволит наговориться и обратить на нас взор своей высочайшей милости. Охрана его пропустила и, вообще, по его радостному и чрезмерно цветущему виду можно было легко понять, что он успешно провёл переговоры, и мы теперь можем вздохнуть свободно! А всё благодаря кому? Да, да, конечно, благодаря нашему гениальному дипломату Юринику Великолепному! Что бы мы без него делали? Сам Юриник зашёл в пещеру, а его сопровождение осталось на улице ожидать своего принца.
Его первыми словами было:
– Радуйтесь, друзья мои, я решил все вопросы и вы, наконец, свободны, я всё уладил! Но не стоит благодарности, всё это пустое, как-нибудь потом. Оваций тоже не надо.
Он победоносно окинул нас взглядом, выставил вперёд правое плечо, подбоченился и, слегка приподняв подбородок, продолжил, снисходительно глядя почему-то на Дорокорна:
– Герониты, эти славные и милые ребята, просили меня извиниться перед вами за то, что так бесцеремонно себя вели: мешки на голову, толкания и прочее! Но теперь, слава… не будем лишний раз всуе упоминать кому, всё встало на свои места. Надеюсь, никому не надо объяснять, – и он теперь уже в упор посмотрел на Дорокорна, – что всё так удачно получилось далеко не само по себе, а только благодаря моему выдающемуся ораторскому искусству, природному дару убеждения и, естественно и бесспорно, непревзойдённому личному обаянию!
Дорокорн снисходительно и понимающе улыбался, пряча при этом взгляд, дабы он не выдал истинную причину его неподдельной радости! Но Юриник воспринял это, как счастливую улыбку благодарности, знак того, что Дорокорн очень доволен исходом происходящего.
И тогда Юриник заговорил вновь:
– Нас теперь никто не будет задерживать, а потому все мы свободны, как страус в облаке! Нас даже проводят обратно! Эти премилые люди обещали нам свою помощь в любой момент, как только понадобится. Нужно только подать условный и секретный знак. Вы спросите меня, какой знак? И я вам отвечу: нам придётся отправить нашего изрядного смельчака домового с инструкциями на их пост, уж очень он им понравился! А коли от нас не будет никакой весточки в течение трёх дней, то тогда уж они сами нас найдут.
– Ну, какой ты молодец, Юриник, – сказал Дормидорф, – ты очень ловко и быстро обо всём договорился. Ты нас практически спас! Если бы не ты, даже не знаю, что бы мы сейчас делали!
– Боюсь, тогда не мы бы делали, а из нас бы делали! Какие-нибудь котлеты с фрикадельками или отбивные, – еле слышно проговорил я, но никто на это не обратил внимания.
– Да ладно вам! Сейчас не об этом, – отвечал наш великодушный благородный спаситель, буквально раздуваясь от переполнявшей его гордости и неописуемого величия. – Идёмте же быстрее, уже почти три часа, как мы покинули нашу комнату, надо спешать.
Он и на этот раз был, безусловно, прав, нам сейчас никак нельзя было рисковать, вызывая ненужные подозрения своим отсутствием. Хотя очень было бы интересно познакомиться поближе с бытом, нравами, жизнью и повадками геронитов. Кстати, и с кухней тоже, само собой разумеется.
Нас не нужно было дважды просить покинуть эту уютную пещерку, а посему уже через какую-нибудь минуту мы с огромным облегчением вышли из заточения на волю. А там, переминаясь с ноги на ногу, томился в нетерпеливом желании гарем почитательниц бесспорных и несомненных талантов нашего, в высшей степени скромного Юриника. А чуть поодаль отирались в вынужденном бездействии человек тридцать воинов из числа нашего сопровождения. Остальные давно разошлись по своим насущным делам. Герониты очевидно маялись, они не привыкли бездельничать и постоянно делали что-то полезное, а коли все дела были переделаны и заняться было нечем, тогда они изучали что-нибудь, оттачивали одно из упражнений воинского искусства или просто занимались физической культурой. Как оказалось впоследствии, у них было хорошо развито несколько основных направлений боевых единоборств, коими занимались все поголовно, даже старики и дети. Простое же и бесполезное тягание тяжестей для наращивания мышечной массы у них было не в почёте. Вместо этого они совершенствовали мастерство владения духом, телом и координацию движений с помощью определённых приёмов, которые были созданы ими для защиты и нападения.
