Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят
Сергар с ходу бросил на джип огненное покрывало, загоревшееся закатным пламенем, пустил в джипы и автобус несколько красных шариков, похожих на маленькие шаровые молнии, и побежал дальше, не глядя – бежит за ним «напарница» или нет. Честно сказать, ему уже надоело таскать ее за собой – что он, в самом деле, обязан? Сделал что мог – вылечил, даже омолодил, так дальше что? Всю свою жизнь о ней заботиться? Не может бежать – пусть остается. Ее право. А его право – выжить.
Но она бежала. Молча, стиснув зубы, тяжело дыша, но не отставая от лидера. Будто привязанная невидимой нитью – на два шага позади, не сокращая расстояние, но и не сближаясь.
Когда взорвались охваченные огнем джипы, когда вслед беглецам полетели вереницы «светлячков», девушка не споткнулась, не вжала голову в плечи – неслась, как лесная лань, спасающаяся от стаи волков. Как положено. Как правильно. Иначе – не выжить.
Они отбежали от дома километра на три, когда Сергар впервые позволил себе остановиться и посмотреть назад, туда, где полыхало зарево пожара. Выстрелов уже не было слышно – защитники дома полегли, а у тех, кто добивал раненых, автоматы были почти бесшумными.
Дорога, на которой оказались беглецы, еле заметно тянулась вдоль реки – небольшой речки, заросшей кувшинками, желтевшими под ярким светом луны. Сергар совершенно неосознанно использовал те знания, которые давали боевым магам в процессе обучения – мало ли, как сложится судьба мага, может, он будет служить в подразделении, сдерживающем наступление противника, а может, попадет в разведывательное подразделение, и ему придется скрываться, используя все уловки лазутчиков. Общие знания давали всем, но не все их впитывали так, как Сергар, отличавшийся среди рекрутов отличной, тренированной памятью (Мамина заслуга! Попробуй-ка, запомни сотни наименований трав и снадобий!) и усердием в учебе (Отец! «Если что-то берешься делать – делай это хорошо, или не делай совсем! Не берись!»). Теперь знания, полученные во время учебы в школе магов, всплывали, будто учился он только вчера. Запутать следы – первое дело для лазутчика, желающего дожить до исполнения контракта и при этом сохранить свое драгоценное здоровье.
– Меня звать Анастасия… Настя! – слегка задыхаясь, вдруг сказала бывшая старушка, плюхаясь на траву расслабленно, будто из нее вынули кости.
– А я Се… хмм… Олег! – поправился Сергар, ругнув себя за глупую оплошность. Вроде и должен был уже привыкнуть, а вот… «такая, малята…. хня!», как говорит дядя Петя.
Задумался, ушел в прошлое, забылся. А забываться нельзя!
– Как думаешь, что это все было? Кто напал, зачем?
Настя закинула руки за голову, глядя в звездное небо, потом скосила взгляд на Сергара:
– У меня такое ощущение, что ты даже не удивился, когда начали стрелять. Не испугался. Ты что, прошел горячие точки?
– Чего я прошел? – не понял Сергар. – Точки?
– Ну… воевал, да? Ты так уверенно, спокойно отнесся к ситуации, как настоящий солдат!
– Да, я воевал, – коротко ответил Сергар, совершенно не расположенный раскрывать душу едва знакомой даме. – Ты как себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
– Мне стыдно, – после недолгого молчания призналась женщина. – Я ведь не первой молодости, видала виды. А тут… растерялась. Сама не пойму – что со мной. И понимаю, что веду себя странно, что у меня истерика, а ничего не могу с собой поделать. Ты мне что-то вливал в рот… это что, наркотик? Мне сразу стало спокойно, откуда-то сил прибыло. Потом что будет? Откат?
– Откат? – слегка недоуменно переспросил Сергар и вдруг понял: – Да, ты точно сказала: «откат». Слабость, плохое настроение, головная боль. Но пока – ты полна сил и можешь бежать долго без еды и питья. Это обычное армейское снадобье, применяемое лазутчиками. Нет, не наркотик. Ну что, отдохнула? Бежим дальше?
– Куда? – вздохнула женщина. – Что делать-то будем?
Да, это был вопрос вопросов – куда деваться беглецам? Если налет был по их душу – тогда не скрыться. Найдут, без всякого сомнения. А что, если они случайно попали в этот «замес»? Если выберутся из окрестностей дома олигарха, может, про них никто и не узнает?
Ответов не было, только вопросы. Но действовать надо было так, будто знаешь эти ответы. Время покажет – правильное решение принято или нет. Главное, чтобы не стало поздно…
– У меня нет документов, нет денег, я выгляжу не так, как раньше – моей жизни больше нет! – немного нервно закончила Настя. – И что делать? Кто мне поверит, что я – это я? Я и сама-то теперь не верю…
– А тебе разве не интересно, что случилось с твоим сыном? – вдруг спросил Сергар, следя за реакцией женщины. – Может, это он погиб, в той машине, в сгоревшей? За него не переживаешь?
– Переживаю… – тихо ответила Настя, недоверчиво помотав головой. – Только все как-то… странно… будто не со мной… будто я прочитала обо всем в книжке, увидела в новостях. Я с ним не общалась уже года три, не меньше. И я помню его совсем другим… не таким, как сейчас. И он для меня жив. Знаю, что это ненормально, знаю, что должна рыдать, биться в истерике – это же мой сын! Но ничего не могу с собой поделать. А тебе обязательно нужно было меня спросить об этом?
«Наверное, нет, – подумал Сергар. – Но только уж очень ты спокойно ко всему относишься. Это для тебя нормально или же какая-то болезненная реакция? Может, с твоим мозгом не все в порядке? Слегка спятила? Как бы с тобой не было проблем…»
– Да, обязательно, – отрезал Сергар. – И отвечай на вопросы. Что сейчас чувствуешь? Став молодой?
– Хочешь узнать, не устрою ли я истерику в самый неподходящий момент? – догадалась женщина. – Скорее всего, нет. Сама не знаю, что со мной было, прости. У меня такой… хмм… раздрай, что… не знаю, как это лучше передать… вчера я была старой женщиной, со всеми своими болезнями, понятным будущим, со взрослым сыном, который неправильно живет, а я жила со строгими убеждениями, и… с определенным видением мира. Научным видением мира. А теперь? Теперь передо мной колдун, волшебник, который вдруг сделал меня молодой, здоровой, полной сил и… желаний. Да, да, что так смотришь?! И желаний! Я хочу жить – есть, пить, спать с мужчиной, я сейчас пробежала километра три, не меньше, а смотри – почти не запыхалась! И это после того, как подняться на пятый этаж без лифта было проблемой! Не знаю, что со мной будет, но… спасибо тебе. Не знаю, как ты это сделал, все это антинаучно, все это разрушает научную картину мира… но… хорошо, что ты есть!
– И буду есть… когда доберемся до города, – усмехнулся Сергар и, повелительно махнув рукой, пошел по тропе вдоль реки. – Хватит болтовни. Мы еще мало отошли от дома, так что – давай, шевели ногами. Скоро рассветет, заря уже занимается, нам нужно отойти подальше. А там посмотрим, что к чему. Жизнь покажет.
Они шли часа два, до самого рассвета. Быстро шли, почти бегом, и женщина действительно почти не отставала. Сергар вспомнил, как ее сын рассказывал о том, что его мать занималась спортом – бегала, стреляла и что-то еще, не запомнил точно, что именно. В общем, настоящая спортсменка. Потому… потому?
На ходу он думал о том, что каждое из омоложений все-таки совершенно индивидуально. Организм человека возвращается к пику своего развития, но когда он был, этот пик? В юности? Когда тело не было тренировано, и возврат придет к изначальному варианту?
Или же мозг, подстегнутый воздействием мага, возвращает организм к тому состоянию, которое существовало, например, у спортсмена в его высшей степени тренированности? По всему выходило именно так. Если некий субъект несколько лет занимался спортом, тренировал организм, готовя его к перегрузкам, достиг высшего развития мышц, органов, силы – мозг должен это учесть и восстановить тело хозяина именно до этого уровня!
Вот, например, Анастасия, или Настя, как она себя назвала – почему женщина теперь выглядит лет на двадцать – двадцать пять, а не на шестнадцать-семнадцать? Ведь толчок, который дал организму лекарь, был настолько мощным, что должен был отбросить женщину в раннюю юность. Это вроде как логично – когда всего здоровее человек, с точки зрения несведущего наблюдателя? В юности, само собой. Так все думают, но… это не так. В юности организм еще растет, перестраивается, подтягивается к уровню своего наивысшего развития. И этого уровня он достигает примерно в двадцать – двадцать два года. Ведь не зря в некоторых странах, как это узнал Сергар, человек официально, для власти, становится совершеннолетним именно в двадцать один год, когда его физическое и психическое развитие максимально закончено и совершенно.
Это было очень интересно и давало пищу для размышлений. Настоящий лекарь всегда должен думать. Он должен понимать суть процессов, происходящих с его пациентом. Только так можно достичь высшего развития своих лекарских способностей, только так можно из местечкового лекаришки стать Лекарем, имя которого прославится в веках.
