Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич

– Один тяжело, к нашей Женечке бы его, на операционный стол. Второй, сквозное ранение в руку. Пару недель и можно подключать его к лёгким работам.

– Всё равно выбыл из строя. Ладно, и так всё прошло удачно, минимальными потерями обошлись. Все переоделись в немецкую форму? У нас вторая операция на носу.

– Подбираем подходящие комплекты формы, – доложил глав-старшина, который и был ответственным за это дело.

Вторая наша операция, из-за чего я и устроил захват катера, состояла в уничтожении крупного автомобильного моста, захваченного немцами в полном порядке. Охранял его взвод немцев, при двух зенитках, установленных с разных сторон, и двух пулемётных дзотов. И это тоже сообщил мне язык на посту, на их комендатуру возложена доставка охране горячей пищи. Доставка осуществлялась на возке, он поскоростнее, чем телега.

Что делать дальше, мы с Лазаревым обговорили несколько раз, потом и с расчётами зениток повторили всё это. Чтобы каждый знал, чем заниматься должен. Когда показался трёхпролётный мост, по которому двигалась немецкая техника, катер с виду напоминал немецкий, моряки в соответствующей форме, флаг на корме развевается. Поэтому наше появление было встречено вполне радостно. Махали руками, летели вверх фуражки и кепи. Пара офицеров на берегу, там легковушка на песчаный пляж выехала и фрицы отдыхали, махали бутылками с вином. Так как по ходу движения стрелять зенитки не могли, основной упор открытия огня, правый и левый борт, а также корма. Впереди мёртвая зона. Одна установка находилась в центре катера, а вторая на корме. Обе двуствольные. Именно поэтому мы взяли немного к берегу, команда, что была на борту, тоже махала в ответ руками, приветствуя камрадов, и прошли между первым и вторым пролётом, тут высота позволяла и большим судам проходить. Мы тут сколько раз проплывали.

Идея была такова: пройти мост, чтобы тот оказался за кормой, в прицеле расчётов зениток, и открыть огонь. Зенитки просто сметут тут всё, и дзоты тоже расковыряют. Да какие тут дзоты, мешками обложили, вот и пулемётная точка. Ну и по технике пройдутся, если боезапас останется. Потом пулемётный расчёт будет работать по дороге, пока идёт перезарядка. Если всё получится. Отгоним немцев, подходим к опорам, и прямо с борта катера подрывник минирует быки. Тот уже приготовился. Навязал связки с шашками, чтобы всё было проделало быстро. Вот тут меня один из наших ряженых, что состоял в расчёте зенитки, и отвлёк.

– Самолёты по горизонту, – негромко сообщил он.

Сам я выглядывал из люка, чтобы быть в курсе дела. Мы уже вышли из тени моста и неторопливо двигались дальше под урчание дизельных движков. Подняв бинокль, я присмотрелся к самолетам, что летели от передовой.

– Оп-па, так это «горбатые». Наши штурмовики. Пять.

Скатившись по трапу вниз, я рванул к радиорубке, на бегу судорожно ища в кармане комбинезона листок с записями частот, на которых работают наши летуны. Пока мы подготавливались, выделенный боец, что слушал немцев, слушал и наших, и записал, на каких частотах они работают. Между прочим, на разных, истребители свою имеют, штурмовики свою, бомбардировщики свою частоту.

Влетев в радиорубку, быстро надел наушники, щёлкнув тумблерами, радиостанция была знакомой, на буксире такая же стояла. Стал крутить ручку настройки, пока не нашёл нужную волну. В открытый нижний люк заглядывала Аня, подняв вопросительно брови. Как только настройка была завершена, я включил вызов и забормотал в микрофон:

– «Горбатые», идущие к автомобильному мосту. Приём. Я Ар – сто семнадцать. Повторяю, «горбатые», идущие к мосту, ответьте. Я повторяю, Ар – сто семнадцать, ответьте.

– Филин-восемь на связи, – сквозь шум помех расслышал я далёкий голос. – Опознайся.

– Я Ар – сто семнадцать. Я Саша Поляков. Мост наш. Отмена атаки моста. Он наш. «Горбатые», покрутитесь в стороне, потом, когда мы охрану уничтожим, поддержите огнём. Просьба помочь, сигнальная зелёная ракета.

– Я – Филин-восемь. Принято. Работайте, мешать не будем. Атакуем по зелёной ракете.

– Слышала? – повернулся я к Ане, и она, кивнув, исчезла, убежав наверх. Лазарев дальше сам разберётся, тут командовал в бою уже он.

Видимо, она передала сообщение, что у нас, похоже, имеется воздушное прикрытие, так как сразу заработали зенитки. Не думал, что уговорю командира летунов, но получилось, похоже, он принял это тяжёлое решение. Да и штурмовикам, чтобы повредить мост, это постараться нужно. Зенитки снаружи не умолкали, били и били, переходя на экономную стрельбу короткими очередями. Тут ещё корпус задрожал, похоже, движкам дали газу, и мы разгонялись. О, чувствую лёгкое головокружение, наверное, развернулись. Выглянув наружу, я убедился в своём предположении. Вдали таяла в небе зелёная ракета, а пять штурмовиков, сбросив на мост бомбы, похоже сотки, полотно в некоторых местах проломили, стали делать заход за заходом на дорогу, уничтожая технику на обоих берегах. Вот под этим прикрытием мы и подходили к опорам. Ведь в плане «Б», в случае если немцев будет много и нам не дадут минировать, воспользуемся торпедами для подрыва опор. Тут правда ещё попасть нужно, но как повезёт. Лазарев проходил в училище теорию по торпедированию, но когда это было. А ведь в отсеках порохового погреба ещё и мины имелись, даже якорные. Проверили, есть.

Обидно, что без меня воюют, поэтому взяв прислонённую у двери винтовку, бегать с ней по тесным отсекам катера было непросто, стал выцеливать оглушённого немца, что прятался у перевёрнутого бронетранспортёра, на левом берегу. Его перевернул взрыв одной из соток. Но я не успел, хлопнул выстрел, и я погрозил Ане кулаком. Это был мой немец. Та лишь хмыкнула и, приведя оружие к бою, стала искать следующую цель.

В радиорубку вела дверь снаружи, через неё я сейчас и выглядывал, в поисках противника, и был люк в полу. Аня из него на меня поглядывала, слушая переговоры с лётчиками. В это время нас накрыла тень, мы вошли под мост, но не там, где обрушилось полпролёта. Мы в принципе под всеми могли пройти. Пятеро бойцов и два матроса поднялись по скобам на быке наверх. Четверо охраняли сапёра, а тот с помощниками закладывал взрывчатку. Он ещё радостно орал нам сверху, что тут специальные ниши для этого были, что нам изрядно сэкономило время. Всё заняло шесть минут, штурмовики не улетали. Наши сверху посыпались на палубу, и впервые мы испробовали этот катер на полном ходу. Тот понёсся прочь, а позади догорал фитиль бикфордова шнура. Только после взрыва, что разнёс бык и обрушил ещё два пролёта, «Илы» полетели домой. Я успел с ними попрощаться по рации и поблагодарить, тандем сработал отлично. А теперь стоит подумать. Где мы угнали катер, немцы если ещё не знают, то скоро узнают, где взорван мост, тоже. Опросят и узнают, что мы должны быть где-то между ними, а это тридцать шесть километров. Прочесать не так и трудно. Однако я надеялся на действия генералов и на маскировку. Сейчас откопаем с корнями деревца и кустарник на берегу, к которому мы подходили, уйдя из зоны видимости с моста и дороги, и замаскируем катер.

Теперь я опытный, знал, как маскировку наводить. Отстоимся до темноты, а дальше к своим. Ирония судьбы в том, что я планировал спрятать торпедный катер всего в двух километрах от уничтоженного моста, где нас точно искать не будут. Там небольшая речушка, полускрытая деревьями, вливалась в Дон, вот в ней и постоим. Узкая она, но катер войдёт. А пока парни готовятся заниматься маскировкой, мы допросим трёх языков из бывшей команды этого бота.

Шум наверху, лёгкий перестук топоров, возня на палубе нисколько не мешало нам с главстаршиной заниматься допросом немецких моряков. Лейтенант в этом не участвовал, сейчас главное быстро навести маскировку, и он там командовал. Мы уже вошли в тот приток, что я приметил, кстати, на немецких картах его не было, это означало, что там нас точно искать не будут. Я велел Лазареву как-то перегородить его, замаскировать, чтобы с Дона его не было видно, и тогда нас действительно до вечера не найдут. Если вообще будут искать, тут я надеялся на генералов. Вон, Аня, как мы отошли от моста, сидела в рубке с наушниками на голове и после небольшого моего инструктажа уверенно крутила настройки и слушала волну. На каких волнах должны работать оба генерала, она знала и мониторила их, слушая, не прозвучит ли наш позывной. То, что в эфире паника, я уже знал. Пока мы прятались, она вышла на немецких тыловиков и позвала меня, не понимая, о чём те так экспрессивно ругаются. Из всех немецкий знал только я. Вот я и послушал, о чём шёл разговор. Ага, генералы справились. Потапов точно, на его берегу находился аэродром, от которого ничего не осталось, а немногие выжившие немцы сообщали о полчищах русских варваров. Один аэродром уничтожен и это хорошо, но о двух других пока был молчок. Про захват генералов тоже не сообщалось, так что была надежда. Правда эти два немца переговаривались только по этой волне, а что на других – неизвестно, может, там прозвучала информация о других диверсиях, этих мангрупп.