Восхождение лорда Темпера - Касим
На следующий день, когда пастухи со своими отарами, в сопровождении егерей, отправились в Осгилиат, один из солдат рассказал мне, что после того случая Темперы прекратили отправлять своих людей в Валирию и теперь используют наемников и авантюристов, по своей воле сующих головы в пасть рокового дракона.
Путь до Долины Солнечного пламени, из-за снежных завалов, узких переходов и горных зверей, ночью утащивших двух овец, но взамен отдавших свои шкуры, занял почти неделю. Но когда на закате пятого дня я увидела необъятную зеленую долину, в лучах заходящего солнца, у меня невольно перехватило дыхание.
Впереди и слева, насколько хватало взгляда, раскинулись бесконечные поля и сады, разделенные белыми линиями аквут… аквид… акведуков (!!!), с редкими вкраплениями деревень, состоящих из высоких и аккуратных домов. А справа раскинулась бескрайняя синева моря, большой каплей вонзающиеся в землю. И на берегу этой капли стоял он.
Белый город, утопающий в зелени, о котором мне столько рассказывали. Место, где сбываются мечты. Как иногда шутил папа — «возрожденный Гискар на земле». Осгилиат.
— Клиса! Пойдем быстрее! — Окликнул меня отец, уже начавший спускаться по тропе. — Надо успеть попасть в таверну до захода солнца!
— Да, отец! — Крикнула я в ответ и, еще раз оглянувшись и еще мгновение полюбовавшись видом, поспешила за остальными.
Заночевали мы в одной из тех деревень, сняв комнату в постоялом дворе за одну звезду. Стоило мне зайти и положить голову на удивление мягкую подушку, как сон сразу сморил меня — переход пешком по горам никому не прибавлял сил.
Только с утра, когда встало солнце, я, встав, заметила насколько отличается это место от нашего дома. Во-первых, это был запах. Очень приятный запах свежеиспеченного хлеба, свежих простыней и промасленного дерева. Это место было новым, построенным совсем недавно. Во-вторых, подушка. Она была набита не соломой, как дома, а гусиными перьями и пухом, а значит была очень дорогой.
— Па-а-ап? — Вопросительно позвала я отца, показав пальцем на подушку.
— Дочь, я же тебе рассказывал, что местные лорды являются со- или владельцами всего в этой долине. — Поняв мой вопрос начал отвечать он. — Их глава вкладываться во все дела на своей земле и пристально следит за их качеством.
— Зачем? — Недоуменно спросила я. Большинству без разницы — спать на соломенной подушке или пуховой. Зачем им так заморачиваться?
— Репутация, дочка. — Ответил отец, заканчивая одеваться и готовясь к выходу. — Эти земли имеют очень особую репутацию. Ты сама все поймешь, посмотрев на город.
— Хорошо.
Когда мы вышли на улицу, чтобы умыться, я, наконец, увидела деревню, которую не смогла разглядеть вчера из-за темноты.
«Красиво» — Подумала я. Почти все селение состояло из высоких домиков в два, три этажа, построенных из серого камня и покрытых черно-синей черепицей. Не смотря на ранее утро, по мощёным улицам уже ходили люди, занимающиеся своими делами. Кто-то катил телегу полную сена для скотины, кто-то тащил ведра, полные воды, внутрь домов, а кто-то шел к уже открытым лавкам, из под навесов которых одуряюще вкусно пахло свежим хлебом, зеленью и жарящейся рыбой, что мой живот быстро напомнил, что хорошо не кушал уже несколько дней.
— Давай быстро умоемся и пойдем позавтракаем. — Сказал улыбнувшийся отец, заметив мое покрасневшее от стыда лицо.
Ополоснув лицо в стоящем в центре фонтане и съев в таверне гигантскую порцию омлета, с сыром, колбасками и хлебом, запивая его свежим фруктовым соком, мы с отцом отправились в город, прекрасно видимый с высоты маленькой долины, в которой находилась деревня.
Почти всю дорогу я только и делала, что вертела головой. Бескрайние поля пятилистника (п. а местное название конопли), с работающими на них людьми, одуряюще пахнущие фруктами сады, далекое жужжание сотен пчел и иногда проезжающие стражи, в блестящих на солнце доспехах… Для меня, выросшей в горах и мало что видевшей за всю свою жизнь все это казалось сказкой. Настоящей сказкой, которые мне в детстве рассказывала мама.
А когда из-за поворота на дорогу вышло огромное серое чудовище, с длинным носом, белыми копьевидными наростами и большими ушами, я чуть в обморок не упала, пока не поняла, что это слон. Большое, доброе животное, про которое мне рассказывал отец. Их завезли сюда с далекого востока три года назад и с тех пор используют как больших лошадей.
— Можно погладить? — Вырвалось невольно у меня, когда он подошел к нам поближе.
— Конечно, девочка. — Ответил идущий впереди слона человек, с очень темной кожей, опередив хотевшего меня одернуть отца. — Джумбо очень любит ласку. Да малыш?
Подойдя нетвердым шагом, под взволнованное лицо папы и подбадривания наездника, начавшего что-то шептать слону на ухо, я положила ладонь на оказавшуюся шершавой и слегка влажной кожу шеи.
«Великая Гарпия, как же здорово!» — Подумала я, пока рука жила своей жизнью и нежно гладила это большое чудо.
В себя я пришла лишь после окрика отца, сказавшего, что нам нужно поторопиться в город и кинувшего доброму погонщику медный гроут.
В самом городе мы оказались только к полудню, пройдя сквозь величественные белые стены, возвышающиеся над землей почти на двадцать метров, и пройдя быструю, но очень качественную проверку, где вооружённые до зубов стражники едва в глотки нашим осликам не залезли. Но, несмотря на палящее, словно в Пекле солнце, и немилосердную духоту, улицы Осгилиата и не думали пустовать, будучи полными самыми разными людьми. И чем дальше мы отходили от ворот, тем больше их становилось.
Акробаты и циркачи, устраивающие яркие и интересные представления.
Простые горожане, гуляющие по улицам или сидящие под небольшими навесами, близ многочисленных таверн, и пьющие холодную выпивку.
Торговцы, зазывающие в свои магазины или лавки, расположенные прямо на первых этажах домов.
Патрулирующие стражи, постоянно мелькающие во всех уголках города своими сверкающими шлемами.
Извозчики, использующие в качестве упряжи все, начиная от простых коней, заканчивая теми же слонами, на спины которых ставились настоящие маленькие домики.
Иностранцев было узнать легче всего — почти все эсоссцы
