Бесконечный беспредел х2 - Роман Драксодий
Но проклятая конструкция была напрочь лишена петелек для растяжек и даже банальных меток для упора каркаса, отчего пару раз падала на меня под грохот деревяшек. Плюс она была ассиметрична, что только добавляло геморроя. А жалость во взгляде Ибуна только больше злила, что, в свою очередь, заставляло чаще ошибаться.
Наконец, установив всю конструкцию с помощью порванной на ленты ткани, больших камней, кривых палок и такой-то матери, я повернулся к товарищу, утёр пот со лба и произнёс:
— Готово! — гордо, уперев руки в бока — знай наших!
Взгляд Ибуна сместился за мою спину, и здоровяк вскинул бровь. Одновременноэтим раздался скрип, шорох ткани и вся конструкция за моей спиной медленно завалилась, обдав меня пылью и ветром унижения.
В немой тишине в котле что-то ехидно булькнуло, выпуская кверху густое облачко одуряющего аромата, а у меня задёргался глаз.
Мой друг спокойно встал, молча приблизился, ухватился за край палатки и одним движением встряхнул её, отчего все с трудом добыты палки разлетелись в разные стороны. Затем, под моим хмурым взглядом, он взял шатёр за самый краешек, направил в него духовную энергию, отчего изящная вязь золотых узоров засверкала, и со всего размаха ударил этой огромной тряпкой по земле.
В следующий миг ткань начала ползти вверх и обретать правильную форму, одновременно с этим зарываясь в землю бахромой на нижнем краю. Палатка сама встала, сама натянулась и в следующую секунду исчезла, оставив лишь едва видимый контур.
Ибун постучал по невидимой стенке, отчего та издала странный деревянный звук, назидательно посмотрел на меня и растянул губы в ехидной улыбке.
— Ой, да идите вы в жопу со своим колдовством! — пробурчал я и, сопя, направился к костру под мерзкое дружеское хихиканье.
Заглянул в котелок и вдохнул одуряющий запах мяса, специй и овощей. Уселся на один из валунов, заботливо подготовленных Ибуном, и упёр взгляд в блестящий чайник, и носика которого уже вовсю валил пар, несущий в себе ароматный, терпкий букет трав. В животе предательски заурчало, на что подошедший товарищ лишь хмыкнул и поставил на большой плоский камень две глубокие фарфоровые тарелки с затейливым узором по краю и две фарфоровые же чашечки.
— Да не томи ты, накладывай уже! — не выдержал я его задумчивого нависания над котелком. — Горячо — сыро не бывает!
— Терпение — есть путь познания истины! — философски заметил Ибун.
— Умничество — есть путь познания боли чуть ниже спины, — в тон ему ответил я. — Давай уже пожрём!
Он хохотнул, и навалил деревянным черпаком две яркие горки еды в тарелки.
Некоторое время мы молча стучали трофейными ложками и наслаждались потрясающим мясным рагу. Хоть было не холодно и не темно, но тепло костра добавляло уют атмосфере лагеря, а слегка потрескивающее пламя будто говорило: «Всё хорошо, вы в безопасности».
Умяв по две порции, мы разлили чай и лежа развалились на камнях, благодушно созерцая горы и слушая приглушённый гул пылесоса…
А, чёрт! Я вздрогнул, сообразив, что с этой палаткой совсем перестал отслеживать шевеления кабеля, но всё, вроде, пока тихо. Фух.
— Что такое? — насторожился Ибун, от которого не укрылось моё секундное напряжение.
— Да забей, — я беспечно отмахнулся и указал на дворец, — как бы нам пробраться внутрь? Прикинь, сколько там всего!
— Тут я тебе не помощник, — грустно усмехнулся Ибун. — я вообще мало что знаю о руинах, кроме того, что там можно найти редкие ингредиенты.
— Может стены можно какой-нибудь кислотой растворить? Сможешь сварить что-нибудь?
— Да, но придётся вырыть несколько шахт, в надежде, что в этих горах есть нужные материалы, — Ибун кивнул подбородком на горные кручи и громко отхлебнул из чашки отвар.
Я проследил за его жестом, на миг представил, как мы долбим горную породу на протяжении нескольких месяцев, тяжело вздохнул и тоже отхлебнул ароматного напитка.
— Как же в тебя вскрыть-то? — задумчиво произнёс я, отчётливо понимая, что с моими текущими возможностями это невозможно — уж слишком нерушимым казался этот роскошный дворец. — Может целиком забрать?
Ибун странно посмотрел на меня.
— Заралупангад, а может тебе стоит построить свой, а не пытаться украсть чужой⁈ — раздался за нашими спинами гневный женский голос.
Мы с Ибуном синхронно поперхнулись, побледнели и резко изогнули шеи, чтобы из лежачего положения увидеть стоящую позади нас бессмертную. Сейчас она была светлом, этаком традиционном китайском наряде со штанами, и сверлила нас, меня, тяжёлым взглядом.
— Боги, что за бесполезный ученик! — зло воскликнула она и впечатала плоскую подошву сандалии прямо в моё лицо.
— Мя? — только и смог выдавить я, когда ужасающая сила вдавила мой затылок в камень.
Хорошо хоть успел тело укрепить! Белый Ибун замер и даже перестал дышать, отчего стал полностью похож на каменное изваяние.
— Сколько ещё раз мне придётся вдалбливать в твою пустую голову, что чужой Духовный Дворец бесполезен! Несносный мальчишка! И зачем я только согласилась обучать тебя⁈ — кричала она, как окурок втаптывая мою голову в камень.
— Потому, что я обаяшка? — глухо отозвался я из-под подошвы, не зная, что ещё сказать.
Тут сандалия пропала с моего лица и неведомая сила вздёрнула меня не то, что на ноги, а подняла аж на метр над землёй.
— Что ты сказал⁈ — прорычала древняя, приближаясь ко мне вплотную и сверкая ледяными молниями в глазах. — Подумай ещё раз и ответь!
— Дорогая, — как мог проворковал я, чтобы сменить ей фазу безумия, — я…
Это не подействовало, и договорить мне не дали. Меня сдавило со всех сторон так, что даже под усилением кости отчётливо затрещали, а весь воздух выдавило из лёгких с жалобным писком. Я бросил беспомощный взгляд вылезающих из орбит глаз на Ибуна, но тот, не шевелясь и не меняя позы — на одних только пальцах, по-крабьи медленно отполз за камень.
— Во имя Неба, Земли и Рода Человеческого, я даю тебе последний шанс убедить меня, что старые идиоты не ошиблись и ты действительно тот, кто может остановить вторжение Апсайлов! Иначе я лично убью тебя, проклятая последняя надежда, и пусть весь этот обречённый мир катится вслед за тобой! Это лучше, чем ещё хоть день терпеть твои безумные, глупые выходки! Говори!
— Да вашу мать… — тихо прохрипел я и воздел к небу молящий взор.
Глава 7
Вот и что в такой ситуации делать⁈ По-детски жалобно молить: «Тётенька, я больше не буду! Отпустите меня!»⁈
Как назло, пылесос далеко,
