Бесприданница (СИ) - Лара Барох
Глава 17
Спать разошлись как дружная семья — пожелали друг другу спокойной ночи и договорились завтра встретиться для новых свершений.
— Няня, а где спят дети? — Поинтересовалась, потому что проследила за ними взглядом, и заметила, что отправились они к матери.
— Так знамо где — с матушкой. Как батюшку схоронили, они в ее покои и перебрались.
Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, вроде бы мать одна не остается. С другой… у сестер должен быть свой уголок для уединения. В любом случае, пока я ничего менять не буду, потому как — посевная на носу. Мне об этом думать следует.
Утром соскочила первая, наскоро оделась, с помощью няни и спустилась в кухню. Сестры еще не спустились, а вот Тира меня знатно порадовала. Она привела в порядок всю посуду, и сейчас шуршала, перебирая запасы. Вытащила все содержимое из кладовки, и убирала паутину и пыль со стен и потолка. Она что-ли и спать совсем не ложилась?
— Тира! Неужели ты все это одна сделала? Какая ты молодец! Посуда сверкает чистотой! В отражение смотреться можно, как в зеркало! — Мне доброго слова не жалко, а вот кухарка смущенно улыбнулась, выйдя на свет. Вся в пыли, паутине и со следами сажи на лице, но выглядела она страшно довольной.
Пока ждали сестричек, я проверила лук, и обнаружила крохотные корешки. Еще одна радостная новость — первые витамины поспевают. Про морковь я все же сильно сомневалась. Помню, старики рассказывали, что в войну сажали верхнюю часть от моркови, но не для того, чтобы получить корнеплод, а для зелени и семян. И вроде-бы из макушки никогда не прорастала полноценная морковь. Но я все же попробую. А вот с остальными овощами — прямо не знаю что и делать.
Сегодня день наполнен хлопотами, а уже завтра — возьмусь за рассаду. Нам бы еще мяса… А чем дичь не мясо? Я подпрыгнула на месте от своей догадки. Те же зайцы, про крупных зверей я сомневалась — все же они и покалечить могут. А вот если поставить силки на мелочь? Впрочем, я этого не умею. Но может крестьяне знают? Или сосед? Приедет в гости — непременно расспрошу обо всем.
К этому времени спустились заспанные и мятые Гула с Фреей. И все вместе мы сели завтракать кашей. Кухарка расщедрилась и поставила рядом с каждой из нас по кружке, до половины наполненной молоком. Я плеснула немного себе в тарелку — для вкуса, и остальное разделила между сестрами. Им нужнее — растущие организмы. Потом предложила перемешать кашу и мы наперегонки ее съели.
— А сейчас мне нужны помощницы, чтобы печь блины! — Подмигнула сестрам и получила от них полные готовности кивки.
Затем мы просеивали муку, взбивали яйца и доводили тесто до нужной консистенции. А когда все было готово, я достала противень.
— Посидите пока на лавочке. Я буду печь блины — а вы заворачивать в них начинку и раскладывать по тарелкам.
— Тира с няней сейчас принесут вам грибы и ягоды. — Покосилась на кухарку и та правильно поняла свою задачу.
Противень к тому времени нагрелся. Я подцепила большой комок жира из кувшина и смазала поверхность. Затем почерпнула черпаком тесто и с молитвой разлила его ровным слоем по поверхности. Перевернуть такой пласт целиком — не получится. Здесь и мечтать не о чем. Поэтому, едва тесто запеклось, разрезала его на четыре прямоугольника. Выждала еще немного и быстро перевернула блины. Не комом! По кухне поплыли первые ароматы, а вскоре я сняла первую партию, и тут же смазав противень вновь жиром, поставила жарить вторую партию.
— Налетай, пока горячие! — Раздала всем по блину, только от няниного отщипнула край на пробу. Ну что сказать — добавить бы молока, меда, яиц, муки пшеничной, да щепотку соли, было бы гораздо вкуснее. Но и мои блины расхваливали все и облизывали пальцы.
Следующие мы снова съели, а потом я сказала, что оставшиеся будем есть с гостями, и отнесем матушке. Сестры согласились с неохотой, но возражать не стали. Тесто для блинов мы замешивали еще раз, потому как горки блинов всем показалось мало.
Готовые блинчатые пирожки чуть подрумянили на том же противне и выложили горкой по тарелкам. Отдельно с грибами и с ягодами.
— Где мы обычно принимаем гостей? Там все готово? — Не в кухню же их приглашать?
Няня с кухаркой переглянулись и наперегонки бросились прочь. Я за ними и о, Всевышний! Они пришли в ту залу, где мы прощались с покойным батюшкой. Пока растапливали камин и поправляли стулья, вокруг стоящего посредине массивного стола я стояла в дверях. Мне все еще мерещился тот смрадный запах, что преследовал меня во время похорон. Пожалуй, этот обед будет тем еще испытанием для меня. Но ничего не поделаешь! Я приказала протереть стол и стулья. Нет… чего-то не хватает.
— Герд! Дойди, пожалуйста, до леса, наломай веток пушистых. Поставим их на стол — в качестве украшения. — Покусывая в нетерпении ноготь осматривала зал. Его, конечно букетами веток из леса не спасти, но немного оживить атмосферу удастся.
Стол казался мне пустоватым. Сюда бы сметану да мед, но вместо этого положили на отдельные тарелки грибов и ягод. Вот сейчас хорошо! Богато смотрится и цвета радуют.
А букеты от няни действительно стали украшением стола. И я наконец-то рассмотрела листочки. Вернее это были мягкие и чуть сплюснутые иголки, по виду напоминающие пихту, но длиной сантиметров пять.
Едва успели прибрать мусор да стряхнуть капли рассола со стола, как послышался шум с улицы — приехали соседи. Молодой барон Варди приехал верхом, а его родители тем временем выходили из кареты.
— Здравствуйте соседи! Прошу за стол! — Я встречала всех с улыбкой у двери.
— Позвольте напомнить — мой батюшка, барон Сван Марно, — дипломатично обошел тему потери мной памяти барон Варди.
Я немного неловко изобразила книксен. А пожилой мужчина с совершенно прямой спиной, стоящий навытяжку, прихлопнул каблуками нога об ногу и сделал резкий кивок. Седые волосы собраны в хвост на затылке, высокий лоб, серые глаза и тонкий нос с еле различимой горбинкой. Одет в плотно облегающий темно-зеленый мундир, с расшитыми эполетами и поясом в цвет. Свою накидку он уже отдал няне, и сейчас одергивал полы мундира.
— Желаю здравствовать! — Громко поприветствовал он нас всех.
За его спиной стояла миловидная улыбчивая женщина. По росту она еле доходила барону отцу до плеча. На ней надета темная накидка, подбитая мехом, а
