Позывной «Курсант» - Евгений Прядеев
Выглядело, естественно, все ожидаемо скромно. В бане, куда меня притащил Николай Николаевич, имелся огромный холл, разделённый стойкой билетёрши на мужской зал и женский. То есть там реально сидела тётя, которая выдавала билетики. Причем вид у тёти был совершенно зверский. Она оценивающе, суровым взглядом, осматривала с ног до головы каждого посетителя, словно знала, что с этим билетиком он попадет не в парную, а сразу в ад.
— Два… — Николай Николаевич шлепнул на стол, прямо перед женщиной, несколько монет.
Та молча уставилась на деньги, потом одним решительным жестом сгребла их в ладонь, взамен протянула чекисту две ободранные, маленькие бумажки, окинув его при этом выразительным взглядом, будто подозревала в каких-то непотребствах. Причём, судя по внешнему виду тёти, ей было глубоко и искренне плевать, кто перед ней стоит. Хоть сотрудник НКВД, хоть сам черт. Этакая повелительница горячей воды, которая решает судьбу грязных и немытых.
— Идём, Алексей, — Николай Николаевич, проигнорировав тётю с ее взглядами, поманил меня в сторону мужской половины. — Да рот прикрой. Не видал, наверное, приличных мест?
Выглядел он довольным и даже периодически тихо похохатывал себе под нос. Наверное, в его понимании здесь и правда все было на высшем уровне. Впрочем, уверен, настоящий Реутов именно так оценил бы общественную баню Мытищ. Вот только я — ни черта не Реутов…
Однако, решив не расстраивать чекиста по поводу его высказываний насчёт «приличности», молча кивнул. Мол, все нравится, восторг бьет через край. Хотя, на самом деле, в данный момент всячески настраивал себя на то, что необходимость искупаться гораздо важнее, чем окружающая нас общественная «радость».
В мужском зале обнаружились отсек с душевой, комната парикмахера и, собственно, банный зал с парилкой. Еще имелась раздевалка. Тоже максимально простая. Крючки для вещей, лавочки — все.
— Надо тебя подстричь, кстати… — неожиданно заявил чекист, задумчиво глядя на мою практически лысую голову. В детском доме, так понимаю, столь незатейливым способом пытались обезопаситься от паразитов. Что он стричь собрался, не знаю.
— Эй, Иваныч, пацана мне подстрижешь? — крикнул вдруг Николай Николаевич куда-то в сторону.
В этот момент мимо проходил крепкий мужик, метра два росту. С плечами, на каждое из которых можно посадить по одному взрослому человеку. Просто огромных размеров товарищ. К счастью, одетый. Потому что большинство мужиков, снующих вокруг нас, были уже почти голышом. Именно этого великана и окликнул мой спутник.
— Не надо… Без стрижки очень хорошо, — испуганно ответил я. Если этот Иваныч — парикмахер, то боюсь представить, что и как он «куафёрит». В его ручищах даже ножницы для стрижки овец покажутся маникюрными.
— Как скажешь, Николай Николаевич, — здоровяк широко улыбнулся чекисту и приветливо кивнул.
Я немного даже удивился, если честно. Так запросто? То есть Иваныча не смущает, что он, на секундочку, с сотрудником НКВД говорит? В отличие от тёти, которая царственной рукой выдаёт билетики, здоровяк вроде казался более адекватным. Взгляд поумнее, лицо поприятнее. Хотя, может, не знает подробностей биографии… На лбу у моего спутника место работы не написано. Да и не думаю, что он тут раньше ходил, корочкой размахивал.
— Давненько тебя не видели… Приходите, я на месте, — добавил здоровяк, прежде, чем исчезнуть из поля зрения.
— Так… Накинь вот это… — велел Николай Николаевич, протягивая простынь. — В прачечную вещи закинем. Там сегодня Тамара должна быть. Она все быстро организует.
Прачечная оказалась тут же, на месте. Я выдохнул с облегчением. Когда чекист говорил, что вещи постираем в бане, представлял это так, будто придётся самим, своими руками фигачить и штаны, и рубаху, и куртку. Ну, тоже сомнительная радость. Прямо Золушок какой-то. Оказалось, при банях имеются прачечные, где можно сдать в стирку вещи. Судя по всему, их здесь не только стирают, но еще и прожаривают, избавляясь от всякой гадости.
Кстати, насчет прачечной… Это была первая ситуация, когда я увидел Николая Николаевича немного в ином свете.
— Тома… Душа моя… — протянул он мягким басом, когда нам навстречу выплыла высокая, дородная женщина, весьма специфического вида.
Я с удивлением посмотрел на чекиста. С удивлением, потому что не понял, с хрена это он начал басить, да еще столь выразительно. Тома игриво засмеялась, причём, тоже басом, и все встало на свои места. Это у них, оказывается, типа, флирт… А вообще, конечно, вкус чекиста, относительно противоположного пола, вызывал вопросы. Просто, Тамара… Она… как бы это помягче сказать… оказалась весьма колоритной особой. Самым впечатляющим в этой женщине была задница. Неожиданно, но факт. Я даже немного завис, рассматривая данную часть тела работницы прачечной. Она сильно напоминала дирижабль. Не Тамара, конечно. Ее задница.
А вот хозяйка столь выдающихся во всех смыслах достоинств выглядела самым настоящим гренадером. У нее даже усики имелись над верхней губой.
— Вы ли это, товарищ Клячин? — Тамара расплылась в улыбке.
Улыбка ее вызывала подозрение, что женщина-дирижабль собирается Николая Николаевича проглотить. Всего. Целиком. Мне кажется, еще чуть-чуть, и я увидел бы ее коренные зубы.
— Конечно, Томочка… Ждала? — он ухватил ее за локоток и потянул к себе.
Гренадерша тихо захихикала, стреляя глазками из-под кустистых бровей. И, да, я знаю значение слова «кустистые». У Тамары они именно такими и были.
— Твою ж мать… — пробормотал я себе под нос и отвернулся.
Единственный плюс — теперь знаю фамилию чекиста. Понятия не имею, что мне может дать эта информация, но вдруг пригодится.
А вот романтично-эротическая сцена в исполнении парочки, которая миловалась рядом, вызывала у огромное желание или выматериться, или просто свалить куда-нибудь.
— Николай Николаевич, я в сторонке подожду…
Чекист меня даже не услышал. Он что-то втирал Тамаре на ушко, а та, прижимаясь к нему своей весьма объёмной грудью, посмеивалась над каждым словом кавалера.
Через пять минут, Клячин, наконец, отцепился от гренадерши, оставив ей для стирки свернутые вещи.
— Все. Теперь можно и делом заняться, — сообщил он довольным, но, слава богу, нормальным голосом.
Я был готов на все, лишь бы смыться подальше от гренадерши, которая буквально пожирала чекиста глазами. Она меня немного пугала своей «красотой» и пылкостью.
