Монкрейн – Ученик Духа - Правнук Дракона
Взглянув на него в последний раз, Ронта принялся разминать заспанное тело и уже спустя несколько минут обнаружил, что неприятный ушел. Хмыкнув, он отправился будить брата с сестрой. С этого дня он решил заниматься дыхательными тренировками вместе с ними.
Ронта хотел заняться этим раньше, но восстановление его Духа было куда важнее, да и тело слишком медленно восстанавливалось от болезни. Только после третьей порции зелья очищения он почувствовал, что болезнь на время полностью отступила. Сая и Трант уже после первой заметно изменились, а теперь и вовсе буквально пылали энергией и энтузиазмом.
"Такми темпами, не пройдёт и недели, прежде чем кто-то из них пробудит исток. Мне за ними пока не поспеть, это уж точно."
По мере того как Дух Ронты возвращал, песчинка за песчинкой, часть былой силы, тело всё меньше ему соответствовало. Хилое тело могло выдержать ту кроху Духа, что восстановилась сейчас, но Ронта даже не мог высвободить его в полную силу. Если это произойдёт, то жить ему останется если не пару дней, то уж не больше недели.
Это толкало Ронту быстрее начать практиковать. Но не только это.
В последние дни его очень интриговали правила совершенствования этого мира. От Транта он узнал, что после Адептов, тренирующих в основном своё тело с помощью элементарной энергии мира, следующей ступенью силы шли Мастера Печатей. Это уже казалось Ронте чем-то невероятным, — в его мире никого подобного их описанию не существовало. Тамошние практики совершенствовали боевые исскусства и развивали до невероятных пределов свои физические способности. Но здесь всё было иначе.
Мастера обладали настоящими боевыми техниками, — печатями. В мире существовало бесчисленное множество разных печатей. Одни передавались из поколения в поколение, другие терялись и появлялись в истории спустя века. Судя по словам Транта, некоторые Мастера даже создавали собственные печати! Думая об этом, Ронта не мог не отметить, что это было смутно и отдалённо похоже на способности Духов. Очень отдалённо. Но мысль об этом надолго задержалась в его голове.
Силой Мастеров восхищались многие. Ими гордились, их восхваляли и боялись. В некоторых городах и странах имена таких воинов становились нарицательными. Но и Мастерам было куда расти. Те, кто превзошел этот уровень, назывались Рыцарями.
Сильные воины и удивительные долгожители, — эти люди среди простого народа считались легендами, людьми о которых принято говорить с придыханием. Конечно, именно так считал юный Трант, но очевидно не всё было так просто. Ронта может и мало знал о практиках этого мира, но куда больше о них в целом. И если кому-то Рыцари и казались легендами среди легенд, то только не ему.
В пределах владений виконта Мизери, которые кроме Киргаса насчитывали ещё с пару десятков деревень и несколько городов поменьше, по словам Транта жило лишь немногим меньше десятка тех самых могучих и непобедимых. Даже сам виконт был Рыцарем, при том самым сильным в пределах своих владений. Люди говорили, что ему уже больше восьмидесяти лет, а выглядит он как молодой тридцатилетний мужчина. Будто бы ни один другой Рыцарь в его владениях не выглядел так же молодо, хотя некоторые были младше на десятки лет!
По сравнению с простой и прямолинейной системой совершенствования мира Тысячи Островов, здешняя казалась Ронте слишком запутанной, но весьма любопытной. В его мире люди опирались на физическую силу и мощь законов мира, чтобы становиться сильнее, но ни Мастера Печатей, ни Рыцари, не напоминали ему практиков с Великого Архипелага или Северных провинций.
Вдохновлённый рассказами Транта, Ронта с ещё большим усердием хотел всеръез взяться за тренировки.
Так незаметно прошло ещё три дня. Неделя с тех пор, как он принял неравную сделку с бандитами из Кигарса. Но не только этим оказался примечателен день. Рассвет не успел ещё даже тронуть верхушки деревьев, как Ронту разбудил растерянный и удивлённый девичий вскрик.
Он одновременно с Трантом подорвался с постели, словно с горячей сковороды. Они ожидали чего угодно, — ограбления, диких зверей, пожара. Но вместо этого увидели испуганную, тяжело дышащую Саю, стоящую посреди комнаты.
Именно так. В этом полумраке они увидели не просто её силуэт. Не тёмное пятно на чуть менее тёмном фоне. Они видели всю её, могли разобрать складки на ночной рубахе и посчитать морщинки на лбу. Всё потому что от неё по комнате расходился тёплый вибрирующий свет!
— Что это? Что происходит, брат!? — взвизгнула она, круглыми глазами глядя на Транта. Тот выглядел ничуть не лучше, только таращился он уже не на сестру, а на Ронту.
— Не паникуй, глупая, — сразу же успокоил он девочку, — Ты пробудила исток.
— Пробудилась!? — хором, не сговариваясь, закричали брат и сестра.
— Да. Теперь ты почти настоящий практик, — кивнул Ронта.
Только для него это было простыми и обыденными словами. Трант буквально подпрыгнул на месте после сказанного, а Сая вдруг громко икнула. Затем в комнате на минуту повисла тишина. Неловкая, густая, она длилась пока внезапно Трант не взялся радостно хохотать. Он подскочил к сестре и крепко её обнял, подняв над землёй.
— Честно говоря, думал первым будешь ты, — сказал ему Ронта, но тут и сам обнаружил на своём лице улыбку. Настоящую, тёплую улыбку. По затылку пробежали игривые мурашки.
До рассвета никто уже так и не лёг спать. Хотя Ронте и хотелось, но вместо этого он дежурно проверил свою свежесозданную коллекцию. Десять бутылочек с разноцветными зельями были готовы уже как два дня, но он решил ещё денёк подождать, прежде чем снова отправляться в город.
"Я конечно же уверен в них. Может и не на все сто процентов уверен, но на девяносто наверняка. Не меньше восьмидесяти. Ну уж точно шансов больше половины, что они безопасны. Наверное.."
...
С рассветом Ронта уже знал что делать. Прихватив с собой нож, дешевый и потасканный, мимоходом купленный на городском рынке, он шустро выбежал из дворика. В сумке на пояе позвякивали бутылочки.
Как он справедливо заметил, Сае не стоило смотреть на его дальнейшие действия. В её восприятии Ронта не перестал быть тем Ронтой, которого она знала много лет. Мальчишкой из трущоб, её названным младшим братом, вечно слабым и болезненным. Поэтому видеть, как он тестирует на себе
