Эй, Всевышний! Я в третий раз ребенок?! Том I (СИ) - Нетт Евгений
— Я готов. — Разворачиваюсь, стягивая ноги с кровати, и понимаю, что для начала было бы неплохо одеться. Или завернуться в простыню на манер римской тоги? — Мне бы одежду…
— Файя, помоги Золану с вещами и проводи его к закрытому полигону. И, внук, Файя с этого момента — твоя личная служанка. Привыкай.
Дед весьма резво для своих ста семидесяти лет встал со стула и скрылся за дверью, оставив меня наедине с, по-видимому, служанкой. Впрочем, плевать на её статус, одеваться я точно буду сам и в гордом одиночестве. Не хватало ещё голым задом светить перед девушкой, которая, будь я чуть-чуть, лет так на десять, постарше, за счёт одних лишь внешних данных могла бы попасть в зону моих интересов.
— Я буду благодарен вам, если вы просто выдадите мне одежду и позволите одеться в одиночестве. — Девушка на пару секунд зависла, нахмурилась, но после кивнула, вручив мне аккуратный свёрток, всё это время лежавший у неё на коленях. И только после того, как Файя покинула комнату, я приступил к инспекции выданных вещей, среди которых не обнаружилось ничего из того, что я ненавидел всем сердцем.
А именно — проклятых фраков, дьявольских галстуков и изобретённых лично сатаной брюк. Зато в свёртке нашлось нижнее бельё, приличные штаны из плотной ткани с парой карманов и петлями в районе ремня, предназначенными для крепления разнообразной мелочёвки, свободная рубаха без карманов, плотная жилетка без рукавов, а так же нечто вроде мантии отца.
Практически то же самое, что я привык носить, но мантия была не алхимической, а универсальной. Её можно было скомпоновать так, что она оставляла открытой весь перед, но закрывала спину и тянулась аж до ступней, каким-то образом не мешая ногам. Похоже на ненавистный фрак, но удобнее и не столь чопорно. Плюс всегда можно трансформировать её в одеяния какого-то культиста, оставив открытым одну лишь голову, и защитив тем самым всё тело.
Ткань-то непростая, явно получше той, что в своих лабораториях регулярно жгут алхимики.
Но деду спасибо за то, что не заставил носить принятые в роду одежды. Их женский вариант ещё вполне себе ничего, всё нужное подчеркивает, а недостатки скрывает, но мужской способен довести до инфаркта любого человека с чувством стиля. Мешковатое убожество, может, и было дюже удобно в быту, но явно не подразумевало выходов в свет. Я бы, честно говоря, даже на улицу в таком выйти постеснялся бы — слишком уж уродливо.
— Файя, я готов… — Передо мной предстала крайне пикантная ситуация, позволившая оценить изящные черты ножек Файи. И я был бы вполне доволен, не задирай её платье какой-то индивидуум явно против воли самой девушки. — Мужик, у тебя яйца, часом, не лишние?
— Чего? — Тот воззрился на меня с таким охреневанием во взгляде, что я сам как-то резко вспомнил, что мне пять лет и я, как бы, ребёнок. Но отступать было уже позно: не поймут-с. И я себя не пойму в первую очередь.
— Я говорю: тебе ходить удобно? А то я могу поспособствовать облегчению твоей ноши…
Вот оно, то самое выражение на лице! Непонимание, перешедшее в осознание, а следом — в гнев! Парень отстал от Файи, сделал шаг в мою сторону и начал заносить руку. Ну, выгляжу я как ребёнок без подтверждающих принадлежность к иллити одежд, читай — чужак, но даже детей чужаков бить нельзя. Могут и сожрать-с.
Позади послышался звук рвущейся ткани — это показались мои крылья, при виде которых в глазах насильника зародилась паника. В то же время, с самого начала этой сцены растущая боль в глазах перевалила за все разумные пределы, и я…
Увидел.
Как Бенефит Иллити, подающий надежды маг продвинутого ранга, зажимал в нелюдимых уголках служанок одного с ним рода, пользовался авторитетом своей семьи и делал с ними всё, что желал. Как ночами он выходил в город и похищал человеческих девушек и женщин, а после — насиловал и жестоко их убивал, упиваясь чужими страданиями. Как избивал и унижал тех, кого считал слабее себя и ниже по положению. Как наслаждался вседозволенностью, благодаря за это предков, что взирали на него с осуждением и ненавистью.
Сила развратила Бенефита, и он не оправдал надежд семнадцати.
— Приговор вынесен. Бенефит Иллити приговаривается к смерти.
Слова, против моей воли сорвавшиеся с моих уст, вывели насильника из оцепенения, и он отчаянно, сделав пару шагов назад и уткнувшись в стену спиной, начал произнесение укороченного заклинания стихии огня.
Я, только сейчас целиком осознав происходящее, метнулся в сторону, каким-то образом едва не проломив собой стену, сложенную из добротного камня. Струя жидкого пламени с воем пролетела над местом, где я совсем недавно стоял, и ударила в стену, моментально оплавив камень и спалив какой-то невезучий гобелен. Второй залп я заблокировал, выбросив навстречу поток льда, щедро приправленного маной, а третий Бенефит просто не успел завершить. Я, воспользовавшись порядком возросшими силой, скоростью и крепостью, просто впечатался в него на манер снаряда, вдавив его тщедушную тушку в многострадальную, покрытую инеем стену.
И я хотел уже на этом закончить, но чужая Воля набатом зазвенела в голове, требуя умертвить отступника самым жестоким образом.
Сформировав в руке ледяной меч, я замахнулся и, подпрыгнув, опустил его на правую руку мага. Во все стороны брызнули осколки льда — оружие разбилось, не выдержав столкновения. Но своей цели я достиг, и рука осуждённого упала на каменный пол. Следом за ней последовала вторая, а закончить пытку Воля посоветовала отсечением головы.
— П-пожалуйста, нет…
— Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
Будучи полностью сконцентрированным на цели и занося руку с зажатым в ней мечом, я не заметил появления в коридоре нового действующего лица — деда, без лишних слов попытавшегося меня остановить. Ледяной меч преломился у самой рукояти, а меня самого отбросило к стене, где надёжно зафиксировало стальными оковами, преобразованными из всё того же камня. Казалось бы — это конец, но стоило мне только пересечься с Зар’та взглядами, как тот побледнел, а по сдерживающему меня металлу прошли трещины.
Я лишь слегка дернулся вперёд, а металл уже рассыпался по полу.
— Глава, что вы⁈
— Замолчи, ублюдок. — Хлынувшая от деда волна презрения с ног до головы окатила истекающего кровью Бенефита, готового с секунды на секунду отдать богу душу безо всякой помощи с моей стороны. — Золан, делай, что должно.
И снова в правой руке зажат ледяной клинок, и снова я отталкиваюсь от земли, компенсируя прыжком огромную разницу в росте. Взмах — и голова осуждённого слетела с его плеч, а я испытал необычайное удовлетворение. Чувство хорошо сделанной работы, помноженное на устремившуюся в тело силу могло помутить рассудок ребёнка, но я справился, быстро взяв себя в руки и отыскав глазами сначала Файю, которая, к счастью, не пострадала во время нашей скоротечной битвы, а после и деда, на лице которого застыло совершенно нечитаемое выражение.
Я убил чело… демона. Сородича. Убил не за то, что он прикоснулся к моей прислуге, а потому, что меня опять накрыло, показав то ли прошлое, то ли вымысел. И лучше бы это было первое, ибо в противном случае у меня наклёвываются недурственные такие проблемы. Шиза, подкреплённая моими способностями, это потенциальная угроза всему миру, ибо я и сам пока не знаю, на что способен слетевший с катушек Генерал.
Не знаю, что отразилось на моём лице, но вынырнувший из омута своих мыслей дед быстро подошёл ко мне и подхватил на руки, принявшись вроде как успокаивающе гладить по волосам, приговаривая что-то, что должно было привести убившего человека ребёнка в норму. Но есть ли вообще слова, способные на такое?
Я-то, понятно, не ребёнок, и психологическую травму в принципе заработать не могу, но на что рассчитывает Зар’та…?
Чует мой зад, что это всё неспроста. Словно я опять стал чьей-то пешкой, но в этот раз покровительствует мне кто-то послабее бога, ибо Всевышний посторонних своего уровня ко мне просто не пустил бы. Да и условились мы, что мир — без богов, а обещаний мой работодатель никогда не нарушал.
