Ставка – жизнь и весь мир в придачу (СИ) - Шу Алекс
Пообедал с ребятами в «Снежинке». Нас обслужили по высшему разряду. Постелили белоснежную накрахмаленную скатерть, порадовали кулинарными изысками: наваристым борщом с большим кусками свинины на кости, горячим свежевыпеченным хлебом, огромной отбивной и тающей во рту картошкой пюре.
В офис приехал сытым и довольным. Даже ещё побаливающая рана не испортила настроение.
Опера уже закончили снимать показания и уехали. На проходной встретил грустный Матвеевич, в авральном режиме вызванный из дома заменить раненного напарника.
— Михаил Дмитриевич, Сергей Петрович сказал, попытка ограбления была, Семеновича подстрелили. Он выживет? — вахтер смотрел с такой надеждой, что мне стало неловко.
— Не знаю, Степан Матвеевич, — вздохнул я. — Ранение тяжелое. Но мы сделаем всё, чтобы выжил. Любые деньги заплатим, самых хороших врачей подключим, дорогие лекарства купим. Сергей Петрович этим вопросом уже занимается.
— У него жена, трое внуков, — военный отставник опустил взгляд, стесняясь выступивших на глазах слез. — Такой же как, я — всю жизнь честно служил, по гарнизонам скитался, имущества толком не нажил, денег не заработал. Ещё лет пять назад в общаге жил, очередь подошла, квартиру двухкомнатную государство выделило, он как ребенок радовался. «Теперь мы с Танюхой заживем» говорил. На таких как Семенович наша армия держится.
— Знаю, Матвеевич, знаю. Все что сможем, сделаем. Остальное в руках Господа. Если, не дай бог, не вытянем, близких не оставим: денег подбросим, чем нужно — поможем, — пообещал я.
— Спасибо, Михаил Дмитриевич, — внезапно охрипшим голосом поблагодарил вахтер. — Вы хороший человек, настоящий.
— Перестань, — я поморщился. — Глупости не говори.
Отвернулся и в сопровождении охраны, быстрым шагом двинулся в приемную. Оттуда доносились громкие голоса.
— Когда там Елизаров появится? Сколько можно ждать⁈ Его же предупреждали, что мы приедем после обеда. Мишка, что совсем зазнался? — возмущался неизвестный мужчина.
Впрочем, я сразу его узнал. Вещающий скороговоркой, чуть скрипучий голос, несомненно, принадлежал моему старому знакомому — Володе Гусинскому.
— Не знаю никаких Мишек, — сухо ответила Анна. — У нас есть Михаил Дмитриевич Елизаров, генеральный директор «Ники». К нему все обращаются именно так. Панибратство здесь не поощряется.
— Да перестань, — барственно отмахнулся будущий медиа-магнат. — Будешь ещё меня тут жизни учить. Я Мишку давно знаю. Всегда так его называл. Возражений не было.
Я стремительно распахнул дверь и вошел в приемную. Анна и Гусинский, стоявшие у рецепшена, обернулись. В глазах Анны мелькнули радость и облегчение. Чуть отодвинувшись назад, так чтобы посетитель не мог её видеть, она театрально закатила глаза и провела ладонью по горлу, выражая свои чувства.
В первую секунду лицо Гусинского испуганно вытянулось, но уже в следующее мгновение приняло прежнее самодовольное и надменное выражение. Похоже, мужик мнит себя пупом земли. Уже сейчас в восемьдесят девятом мания величия проглядывает. Что же дальше будет? Теперь я понимаю, почему его в моей прошлой жизни пинком выбросили из РФ и лишили всех активов. Став медиа-магнатом Гусинский обзавелся таким чувством собственного величия, что зарвался. Возомнил себя выше всех, самым могущественным человеком, назначающим и увольняющим президентов. Самоуверенность, наглость в сочетании с языком без костей, хвастливыми разговорами в своем кругу, хамство в отношении первых лиц государства окончательно похоронили его бизнес. Но коммерсантом, всё-таки он был талантливым, а человеком — неординарным.
— Привет, Гусенок! — ухмыльнулся я. — Кого ты давно знаешь, и как его называл? Я что-то не расслышал. Повтори, пожалуйста.
Бывший фарцовщик и таксист хотел ответить, но глянул на меня и благоразумно промолчал.
— Вообще, Гусенок, прав. Мы, конечно, знакомы давно, — весело подтвердил я. — Два года, это жуть как долго. Бывает, прилетаю я в Домодедово, а там такой аккуратный и ухоженный серенький «ВАЗ» одиннадцатой модели стоит, клиентов ждет. Рядом Володька в полупоклоне угодливо согнулся. И довезет куда надо, и лезгинку спляшет, и туфли ваксой почистит. Любой каприз за ваши деньги исполнит. Чернявенький, прилизанный, очечками радостно сверкает, в пиджачишке отглаженном. ГИТИС окончил, культурную программу для иностранных участников на Играх Доброй Воли разработал — настоящий гигант мысли, отец будущей советской демократии. Как такому отказать, когда клянчить джинсы на реализацию приходит? Мы ему, конечно, пару десятков брюк и рубашек выдали. Володька их с удовольствием взял, но вот денежки возвращать не спешил. Пришлось настойчиво напоминать, с намеком на будущий интенсивный массаж печени и почек. Гусенок проникся и сразу все отдал.
— Что ты несешь? — возмутился Гусинский. — Я уже давно не таксую, и тебя никогда не подвозил.
— В остальном возражений нет? — хладнокровно уточнил я и тут же наехал:
— А ты что несешь? Когда это меня Мишкой называл? Решил перед красивой девушкой выпендриться? Ради бога. Только не за мой счёт.
Пару секунд мы мерялись взглядами, затем Гусинский отвел глаза.
— Ладно, был неправ, извини, — буркнул он.
— Вот это другое дело, проехали, — усмехнулся я. — С чем пожаловал?
— Давай в кабинет пройдем, — предложил Гусинский.
— Давай, — согласился я, открыл дверь, посторонился, пропуская гостя, обернулся к секретарю.
— Анна, кофе нам завари. И тарелочку печенья принеси.
— Хорошо, Михаил Дмитриевич, — кивнула секретарь. — Кофе заварю. Ирочка сейчас придет и принесет.
В кабинете, махнул рукой, предлагая Гусинскому устраиваться напротив. Владимир Александрович осторожно опустил задницу на стул, чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, подозрительно прищурился и спросил:
— Откуда знаешь, что я таксовал?
— Земля слухами полнится, — туманно ответил я. — А если серьезно, всегда предпочитаю побольше знать о своих деловых партнерах. Информация никогда не бывает лишней, помогает правильно вести дела. Ты у нас раза четыре партии шмоток брал на реализацию. Неужели думаешь, мы не наводили справки, кто такой и чем дышит? Те же Юджин и Айван тебя как облупленного знают.
— Понятно, — ухмыльнулся Владимир Александрович. — Слушай, я чего тебя искал. Филипп Денисович, ты знаешь, дал команду, чтобы мы вместе с Дмитрием Федоровичем помогали тебе вести бизнес. Чтобы работать с твоими предприятиями, мне надо посмотреть бумаги, разобраться во всех нюансах сделок, вникнуть в процесс, понять, как все работает.
Гусинский сделал паузу.
«А потом отобрать у тебя фирмы и дальше рулить самим, наполняя бездонные карманы генерала, ну и себя любимого не забывать», — мысленно дополнил я.
— Ну и? — подбодрил взглядом потенциального партнера.
— А мне никто ничего не показывает, — пожал плечами Гусинский. — На вопросы толком не отвечают. Все вежливо или не очень отшивают. Ты пойми, я тоже деловой человек, мое время на вес золота. У меня своих предприятий и проектов хватает — «Интерфэкс», СП «Мост» с американцами в мае создали, сейчас банк запускать будем. Если так будет продолжаться, я просто скажу Филиппу Денисовичу, что со мной сотрудничать категорически не хотят. Дальше сам с ним разбирайся.
— Так, — я побарабанил пальцами по столешнице. — Проблему понял. Она возникла, частично, не по моей вине. Учредители знают, что вы должны появиться, а сотрудники пока никаких инструкций не получали. Просто потому, что не было понятно, когда именно вас на фирму заводить. Только вчера генерал предупредил, что вы в офисе появитесь. Собирался провести общее собрание, предупредить и проинструктировать сотрудников, но сам знаешь, какой форс-мажор случился. Понимать должен — не успел по объективным причинам.
— Понимаю, — кивнул Гусинский. — Поэтому и тебя дожидался, а не генералу жаловался.
В кабинете появилась Ирочка с подносом, и мы замолчали. Девушка расставила чашки с дымящимся кофе, сахарницу, тарелку с печеньем и тихо удалилась.
