Другие грабли. Том 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф
Рассыпая осколки стекол на асфальт, я просвистел мимо, и голос из матюгальника, разнесшийся на весь район, потребовал, чтобы я остановился.
Ну это вот какими оптимистами надо быть, чтобы требовать подобное в таких вот обстоятельствах? Тут, сука, серьезные люди серьезные вопросы на высшем дипломатическом уровне решают, а не соседские пацаны тачку на «чисто покататься» взяли.
Останавливаться, разумеется, никто не стал.
Глава 33
Вообще, милицейская погоня была последним из того, что мне нужно, потому что ее траекторию было слишком легко восстановить в будущем, хотя бы по отчетам участвовавших в ней сотрудников, и значит, очередные неприятности могут поджидать меня на любой точке маршрута.
Но на моей стороне были технические характеристики. «Девятка» быстрее «бобика», но в условиях городской застройки максимальная скорость решающим преимуществом не является. Что куда более важно, «девятка» превосходит «уазик» в приемистости и маневренности. В смысле, разгоняется она быстрее и рулится куда проще, поэтому я тут же принялся разгоняться и рулить, и уже после четвертого поворота мигалки и сирены остались где-то позади. Я въехал во двор, заглушил двигатель и потушил фары, подождал, пока погоня промчится мимо, и минут через пять после этого вырулил обратно на улицу.
Первоочередных задач у меня было две, и, к сожалению, поиск безопасного места в этот топ не вошел, потому что безопасных мест тут больше не было. Хронодиверсанты могли найти меня везде, где угодно, в любой момент, а значит, мне всегда придется быть начеку, и совершенно понятно, что долго в таком режиме я не протяну хотя бы потому что я — всего лишь человек, а не киборг-убийца из будущего, и мне нужно спать.
Спать придется, видимо, где-то на теплотрассе. Не представляю, как меня можно будет там отследить, если я стану держаться подальше от других бомжей, среди которых может оказаться тот, кто напишет мемуары, которые будут изучать в будущем. Несомненно, я сумею отыскать такое место, тем более что сейчас я бодр, собран, насторожен, и какое-то время перед тем, как меня окончательно срубит, у меня еще есть.
А значит, мне нужно сделать две вещи, которые я уже упоминал. Во-первых, и, наверное, это самое главное, от чего должна отталкиваться вся остальная стратегия, мне необходимо выяснить, какой сейчас год. А во-вторых, нужно позвонить по одному из телефонов, выданных мне Петрухой.
Вторая задача могла подождать до утра, в конце концов, гэбэшники же тоже люди, они спят, и трубок во сне могут не брать. А мне еще нужно раздобыть монетку для телефона-автомата, потому что пойти домой сейчас было бы верхом идиотизма, а мобильные телефоны в обиход еще не вошли, да и у кого прикажете отжимать мобилу поздней ночью?
Или уже вошли? Какой сейчас год-то? И в каком году они массово появились? Где-то в конце девяностых, но это для богатых, а обычные люди подключились к этому благу цивилизации на несколько лет позже…
Я остановился на обочине, бросил машину, свернул в ближайший двор. Подъезды все еще стояли открытыми, в смысле, без железных дверей и кодовых замков, словно их были готовы отдать на растерзание каким-нибудь вандалам вроде меня. Подтверждая эту теорию, я совершенно варварским методом (просто не хотелось возиться) отогнул дверцу чьего-то почтового ящика и добрался до свежей порции прессы. Моей главной добычей оказалась газета «Комсомольская правда», и я развернул ее при тусклом свете еще никем не выбитой подъездной лампочки, чтобы рассмотреть первую страницу.
Вот черт.
Нет, в принципе, могло быть и хуже хотя бы потому что всегда может быть хуже, но, черт побери, почему у меня в жизни ничего не бывает легко и просто? Какого черта я не мог вернуться в тот же год, из которого отбыл? Потому что резиночка и затухающие колебания, дьявол бы их разодрал?
Газета была датирована двадцатым августа девяносто третьего года. Девяносто, чтоб его черти драли, третьего.
Через четыре года после того, как я отправился в будущее, которое поглотили пески времени. Я покинул одну страну, а вернулся в другую. СССР успел развалиться без моего свидетельства (но это и так было немного предсказуемо), настали лихие девяностые, в которые, по мнению некоторых моих знакомых, я мог бы чувствовать себя, как рыба в воде, будь я немного постарше, страна переживает далеко не лучший свой период, но проблема-то не в этом.
Четыре года прошло.
КГБ уже не существует, ФСБ еще не существует, что там было между, я вообще плохо помню, и далеко не факт, что отдел Х не передали в другое ведомство или вообще не расформировали к чертовой матери, и выданные мне Петрухой телефоны до сих пор имеют к нему хоть какое-то отношение. Не факт, что кто-то возьмет трубку. И далеко не факт, что тот, кто ее все-таки возьмет, вообще обо мне знает.
Пребывая в глубокой задумчивости, я вышел из подъезда и остановился в тени козырька, обозревая двор. Ничего подозрительного там не обнаружилось, кусты не шелестели из-за притаившихся там диверсантов, оптика не бликовала от уличных фонарей или лунного света. Похоже, что на какое-то время они от меня отстали.
Может быть, я их вообще переоцениваю? Они ждали меня у точки входа, обложили ее достаточно плотно, причем, сразу несколькими командами, но возможно, что они могли обнаружить именно прокол в пространственно-временном континууме, а не отслеживать каждый мой шаг в чертовом девяносто третьем. Несомненно, что я снова появлюсь на их радарах, но, если особенно не светиться, может быть, у меня получится провернуть кое-какие дела вне фокуса их внимания.
Впрочем, это тоже только теория, и не стоит слишком на нее полагаться.
Я дошел до соседнего двора и сел на лавочку у подъезда. С одной стороны у меня был жилой дом, с двух других — кусты живой изгороди, через которые трудно подобраться незамеченным, и у меня был неплохой обзор на открытое пространство двора. Если появятся гости, я непременно узнаю об их присутствии и отреагирую соответственно, хотя патронов у меня осталось не так уж много.
Итак, если они все-таки не могут найти меня в любой момент времени, ну хотя бы потому, что не сохранилось никаких документальных свидетельств о моих перемещениях, это открывает мне
