Корректировка - Вадим Ледов
Родители усиленно зовут вернуться, восстановиться в институте и все такое. Раиса пока держится, хотя злость уже прошла и соскучилась очень, да и на «жигулях» погонять охота. Так что скоро, наверное, поддастся на уговоры.
– А у тебя, в этом твоем Новосибирске, девушка есть? – вдруг спросила она.
– Есть, – честно сказал я. Кто за язык тянул? Тем более девушка не у меня, а у моего э-э… оригинала – Наташка – моя будущая первая жена.
– А ты ее не любишь! – горько констатировала Раиса.
– Почему? – глупо спросил я.
– Потому что, когда любят, не ебутся с первыми встречными! – с этими словами она от меня отвернулась.
– А ты, что ли, не с первым встречным? – зачем-то начал спорить я.
– Нет!
– Как это?
– А вот так, это! Когда парень девушке нравится, он не может быть первым встречным! Или ты думаешь, что я со всеми так, через полчаса в койку прыгаю?
– Это, я что ли понравился?
– Ужасно! – внезапно созналась она. – Как увидела тебя, чуть с катушек не соскочила. Подумала, что-то будет…
Я замер от этого неожиданного признания, а потом прижал ее к себе, поцеловал за ухом. Я ее почти любил.
– Что во мне такого?
– Не знаю… такое впечатление что ты светишься. Будто ты не отсюда. С тобой свежо, а от остальных болотом воняет…
Опаньки, – подумалось мне, – нарвался на женскую интуицию… «не отсюда…»
От Раисиных слов у меня поневоле опять все поднялось. Я, было, начал потихоньку к ней пристраиваться, но, к своему удивлению, услышал лишь тихое сопение – девушка спала. Таким сладким сном, который и потревожить-то грех. Ну и ладно, – подумал я, – утром продолжим. Уткнулся лицом в ее волосы и тут же провалился в сон.
Глава 7
Мне приснился рыжий кот. Он терся об мою ногу и требовательно мяукал. Жрать что ли хочешь, сволочь? – спросил я его, – Сейчас что-нибудь найду.
И тут я выпал из сна, как из окна.
А на окне, открытом на ночь из-за жары, на фоне серого рассвета, сидел рыжий кот и требовательно мяукал.
– Брысь! – сказал я ему и протер глаза. Кота не было. И Раисы рядом не было.
Мои вещи лежали на тумбочке аккуратно сложенные, а на столе записка: «Извини, мне рано на смену, не хотела тебя будить. Будешь уходить, захлопни дверь. Спасибо за вчерашнее. Прощай!»
Почему прощай, зачем прощай? Не собирался я ее прощать, напротив, хотел повторения случившегося с нами сексуального безумия.
К Генке заходить не стал, так как в упор не помнил в какой комнате мы вчера гуляли. Его телефон был записан на ресторанной салфетке – звякну позже. Вышел через вахту вместе с шоферами, угрюмо бредущими на смену.
На остановке топтались несколько человек в ожидании первого автобуса. Мужчины хмуро курили, а женщины зябко ежились в легких платьях. Утром выпала роса, намочив скамейки, поэтому садиться я не стал. В похмельной голове царила пустота. Ныл кобчик, отбитый об пол во время скачек на мне лихой наездницы. Переднее хозяйство я тоже основательно натер. Побаливали натруженные вчера мышцы пресса и задницы. За все в жизни приходится платить, грустно заключил я.
Наконец, подошел автобус, чистый и пустой, оттого насквозь прозрачный.
Я ехал и вяло размышлял. Денег после вчерашнего загула осталось еще около сотни. Надо купить каких-нибудь шмоток, плюс поесть, плюс обещанный подарок для Женьки. Но сперва, поспать хотя бы пару-тройку часов.
Первым кого я встретил возле своего подъезда, был рыжий кот. Он сидел на лавке и имел такой вид словно запарился меня ждать. Кис-кис, иди сюда, гад! – сказал я ему и протянул руку почесать за ухом. Зверюга, недовольно мявкнув, спрыгнула с лавки и скрылась в кустах сирени.
Осторожно ступая, словно боясь разбудить Женьку с ее бабкой, поднялся по лестнице и отпер дверь. Разулся, прошел в зал и остолбенел – из-под межкомнатной двери снова пробивалась полоска света.
Ожидал ли я, что портал откроется вновь? Не то слово, я был в этом почти уверен. Почему? Ведь те, кто дал мне возможность шагнуть через время, могли сделать это просто так, из любви к искусству, а настоящее искусство, как говорит Генка, лишено цели. Что я знаю про их логику? Тем не менее, как бывший ученый (хотя ученые, как и шпионы «бывшими» не бывают) я имею основания полагать, что участвую в чьем-то эксперименте, и при этом не в роли подопытной крысы, а в качестве их коллеги младшего уровня.
Вероятно, неведомые экспериментаторы желают воздействовать на прошлое, а мне отводится роль разумного жука, брошенного в человеческий муравейник. Но чтобы жук мог не просто посеять хаос, а действовать целенаправленно ему необходима устойчивая обратная связь иначе муравьи, посуетившись некоторое время, просто-напросто его сожрут. Система вернется в равновесное состояние, возможно в еще худшем варианте чем до пришествия жука.
Ну что ж: эксперимент, как говорится, есть эксперимент.
Уже готовясь шагнуть в открывшееся мне белое марево, я вдруг сообразил, что одежка Женькиного брата на мне просто-напросто лопнет. Разделся до трусов, свернул рубашку с брюками и сунул под мышку. Зачем? Ну надо же иметь доказательство, что действительно побывал в прошлом, а не просто сошел с ума. В таком странном виде и вошел в портал.
* * *
Я опять стоял задом к двери, только в этот раз на своих двоих.
Все то же самое в том же виде, как и оставил.
Мой ноутбук, телевизор, бокал с коньяком и остатки бутербродов, раздвинутый и застеленный диван, а на часах половина первого. Снова ночь за окном и где-то воет беспокойная собака.
Обернулся, дернул дверь и убедился, что она опять была заперта.
Подошел к зеркалу: на меня смотрел обрюзгший старик с чужими шмотками под мышкой.
Н-да, после того как побывал в молодом теле, вновь превращаться в старую развалину прискорбно вдвойне. Почему не втройне? Да потому что у меня теперь есть шанс вновь вернуться в молодость!
Понюхал коньяк, затем попробовал – вроде не выдохся. Куснул бутерброд – хлеб свежий. Обуреваемый подозрениями, включил ноутбук и сверился с календарем. Хм, так и есть – седьмое июня.
Значит за те сутки, что я гулеванил в прошлом, в моем настоящем, время не сдвинулось с места. Как такое возможно? Да господь
