Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич
— Что сами скажете, Христофор Андреевич?
— Никаких новостей от атамана Незмаевкого по линии моего министерства не поступало, ваше императорское высочество…
— Просто Николай Павлович, пожалуйста, — перебил я министра, тот кивнул.
— Если все то, что посол передал, — правда, то это казус белли. Испания вполне может объявить России войну.
— Ну это, предположим, меня не сильно волнует, пусть Фердинанд сначала с Наполеоном разберется, — отмахнулся я. Испанцам в эти дни было чем заняться и без России даже если не учитывать, продолжающуюся войну за независимость в колониях
— Хм… То есть мы никак на ноту реагировать будем?
— А что будет, если мы признаем независимость Мексики? — Я посмотрел на опешившего от такого предложения Ливена и усмехнулся. Все-таки тут люди слишком скованы своими предрассудками, это порой мешает им взглянуть на картину как бы сверху, отбросив личные пристрастия. Даже дипломаты руководствуются в первую очередь скорее принципами дворянской сословной солидарности, а не привычной мне «реалполитик». Как дети малые, ей Богу.
После заключения мира с Турцией по окончании последней войны вылезла проблема части казаков Задунайской сечи, которым в стремительно сужающейся Османской империи места было все меньше и меньше. Я их недолго думая отправил — ту часть, которая согласилась сотрудничать с русскими властями, конечно — на условиях, так сказать, частного подряда в Никарагуа, охранять перешеек в том месте, где через него на другую сторону переправляются наши переселенцы. Три тысячи человек с женами, детьми и всем хозяйством, пришлось даже у англичан транспортники арендовать, своих кораблей не хватило.
Мысль была проста — чем дальше от дома, тем меньше проблем они смогут доставить. А так глядишь: приживутся в Южной Америке, станут агентами влияния, когда задумаемся о рытье канала, свои люди будут в тех местах не лишними. В общем, ошибся я. Оставшись без присмотра двух больших империй, казаки тут же развернули бурную деятельность — надо признать, что переправу при этом они охраняли хорошо — и начали лезть в местную политику. Ну и долазились.
Тут надо понимать, что население всей Новой Испании, колонии в которою входили земли от Калифорнии до Колумбии, было в начале девятнадцатого века крайне невелико. Несколько миллионов человек, а если брать территорию будущего Никарагуа, то можно с уверенностью сказать, что больше трехсот-пятисот тысяч человек там точно не обитало. При этом политической властью и какой-то собственностью обладали исключительно «белые» выходцы из метрополии. Плюс еще креолы. Таких было суммарно процентов двадцать. То есть появление еще нескольких тысяч — вместе с казаками, отправленными за океан ранее — белых, прирожденных бойцов, полжизни отдавших военному дело, не могло не повлиять на расклад сил.
Ну и в общем, то ли по большой собственной дурости, то ли посулили ему что-то, но бывший кошевой Задунайской Сечи ввязался со своими людьми в местные разборки на стороне революционеров. Вроде как сумел, взяв в качестве ядра свой отряд сколотить боле-менее пристойное войско и хорошенько наподдать лоялистам. А потом и местным, желающим отделиться от остальной Мексики. Такой вот конкистадор, хренов, из средней полосы. Батька Махно, мать его.
— Независимость Мексики? — Мысль явно не укладывалась в голове дипломата.
— Да, черт побери, Христофор Андреевич, хватит удивляться, давайте думать, что можно получить из этой ситуации! — Я с силой прихлопнул ладонью по столу, отчего Министр иностранных дел аж подпрыгнул. Определенно, Ливена нужно менять, он совсем не того уровня вельможа, которого я бы хотел видеть на этом ответственном посту. Человеку очень сильно не хватает фантазии. Где бы только подходящую замену найти. — Мы можем надавить на атамана и извиниться перед испанцами, но что это нам даст? Отношения с Фердинандом все равно лучше не станут, да и нужен он нам как собаке пятая нога, испортим отношения и с казаками, и мексиканцами. Потеряем дорогу через перешеек. Очевидно, что Испания свои колонии не удержит, а значит рано или поздно с ними какие-то отношения налаживать придется. Почему бы не сделать это первым и не навариться сильнее всех?
— Хм… — В глазах министра мелькнуло понимание. Принципы «реалполитик», оторванные от идеологической мишуры, моим дипломатам еще только предстояло усвоить. Талейрана на них нет. — Что нам вообще можно у Мексики потребовать? Подтверждение договора между нами и Фердинандом об аренде Калифорнии? Продолжение транзита наших переселенцев через Центральноамериканский перешеек. Какие-то торговые преференции? Может аренду порта на Атлантическом побережье, не лишним будет там иметь морскую базу, учитывая отказ от островов в Карибском море.
Отданное нами бриттам Гаити те пока взять к ногтю не успели. Слишком уж там дикое было черное население, готовое в любой момент начать резать белых, ну армия англичанам пока нужна была в другом месте. В том, что островитяне в итоге гаитян задавят, я нисколько не сомневался, вот только получится ли у них из этого выжать хоть какую-нибудь пользу? Хороший вопрос.
— В будущем меня еще будут интересовать телеграфные и железнодорожные концессии, — добавил я к списку министра свой пункт. — Впрочем, это дело вероятно не ближайших десяти лет. Еще земля под посадку каучуковых плантаций… Что Мексиканцы могут дополнительно потребовать за всю эту красоту?
— Честно говоря, ваше императорское высочество, — Ливен был явно смущен, — я практически ничего о Мексике не знаю, боюсь, что просто не могу без дополнительного изучения вопроса ответить хоть сколько-нибудь по существу.
— Понятно… — Что поделать, сейчас вся мировая дипломатия так или иначе крутится вокруг Европы. Все что находится чуть дальше покрыто плотным туманом войны, который местные совсем не торопятся рассеивать. Им просто не интересно. Европоцентризм такой европоцентризм. Ладно хоть про людей с песьими головами уже не вспоминают. — Так давайте, Александр Христофорович, ваш регент и великий князь расскажет главному дипломату страны, о том, чего нам ждать от ситуации вокруг Мексики в ближайшие годы. Раз уж министерство наше не сподобилось этот вопрос провентилировать.
— Давайте, — упавшим голосом согласился Ливен, понимая, что это, как ни крути, его личная недоработка. Уж получив ноту от испанцев можно было изучить вопрос.
— Стабильности в Мексике не будет в ближайшие лет двадцать. «Лет двести, если говорить честнее, но такой прогноз министр не поймет», — добавил я мысленно. — Вероятно часть территорий на перешейке попробуют отделиться от Новой Испании и образовать либо даже несколько государств. Ну а потом я вижу неизбежное столкновение Мексики и США с очевидно плачевными последствиями в плане территориальных потерь для первой. Так что наша цель — усилить Мексиканцев, чтобы в случае начала войны, они могли как минимум немного посопротивляться. Ну и конечно за помощь свою слупить с латиносов по полной. Нужно будет прощупать вопрос насчет окончательной покупки Калифорнии и всех северных незаселенных ныне Мексиканских северных областей. Можно им за это наше оружие предложить или еще что-нибудь. А еще вроде в Мексике есть добыча серебра, не плохо было бы и в ней как-нибудь поучаствовать.
В последнем я, впрочем, был совсем не уверен. То, что Мексика была одним из мировых лидеров по добыче серебра в 20 веке совсем не означало, что его добывали уже сейчас. С другой стороны, никто не мешает нам этот вопрос изучить подробнее и уже потом делать выводы.
— Прогноз понятен, ваше императорское высочество, — согласился Ливен. Еще бы он не был понятен, если я на послезнание ориентируюсь. Хотя теперь уже и не факт, что дело пойдет именно таким образом, раздавленная мною бабочка была явно размером со слона. — А что по Мальвинским островам?
С Фолклендами-Мальвинами получилось совсем смешно. Достаточно приличного размера острова лежали на крайнем юге континента и имели весьма скверный, холодный климат, отчего все на них претенденты до сих пор основать там постоянно поселение так и не сподобились. Вернее попытки были однако сплошь неудачные.
