Это наш дом (СИ) - Эльтеррус Иар
Однако на перемещение с Земли на другую планету требовалось особое разрешение, которое было не так-то просто получить — его давали далеко не всем и не всегда. Особенно тем, кто, по мнению имперцев, испачкался во время правления националистов. Выяснилось, что ничто не забыто и никто не забыт, любое слово, самый маленький, написанный когда-то давно в сердцах пост где-то сохранялся, а теперь по нему судили человека. Серые и черные списки на Украине превышали по размеру таковые во всех остальных республиках бывшего СССР, не считая, разве что, Прибалтику.
Словно грибы вырастали новые поселения, заводы, распределители, институты, дороги, стадионы и дома культуры. Причем, они именно вырастали из зародышей, которые высаживали в нужных местах имперские инженеры-строители. Распределители, в которых можно было бесплатно получать любые продукты и товары, поражали своим разнообразием. Некоторые поначалу жадничали и набирали столько еды, что две трети потом приходилось выбрасывать. Но это быстро прекратилось, люди привыкли, что в любой момент могут заказать все, что только пожелают. Причем совершенно бесплатно! И заказанное доставят им через систему доставки, которая к текущему моменту имелась в каждом доме. Кроме спиртного и сигарет, которые можно было купить только в специализированных магазинах и за деньги. Дешево, но все-таки. Имперцы не считали алкоголь и никотин товарами первой необходимости, включив в предметы роскоши. Это вызвало недовольное бухтение любителей, но не слишком громкое — никто после уничтожения националистов не решался на протест. Слишком хорошо помнили обугленные трупы и длинные ряды виселиц, на которых дергали ногами украинские чиновники, которых приговорили к смертной казни почти поголовно. Последнее, если честно, простые люди горячо одобряли. Помнили, как эти твари за каждую мелочь драли с них мзду.
— Добрый день, коллеги! — вошел в учительскую Семен Георгиевич, пожилой физик с венчиком седых волос вокруг обширной лысины. — Поздравьте меня, вчера в имперской клинике я лишился всех своих хронических болячек! И так быстро! Положили в медкапсулу, через два часа встал. Чувствую себя, как разве что в молодости чувствовал! Так что если кто-то еще не ходил в клинику, советую. Оно того стоит!
Он действительно выглядел стройным и подтянутым, куда только подевались лишний вес и одышка.
— А на омоложение чего ж, не заработал, жопу убийцам подлизывая? — раздался в ответ визгливый голос Анны, но как она предпочитала называться, Ганны Степановны.
Эту худую женщину с рыбьими глазами в школе не любили, хорошо помнили, как в прежние времена она доносила на каждого осмелившегося на работе заговорить по-русски. А Виктор Иванович, бывший директор, и вовсе сгинул в подвалах СБУ после ее доноса. После него прислали западенца, чей диалект бедные учителя поначалу попросту не понимали. Сколько он им крови попил! Поэтому когда в его адрес прозвучало: «Именем империи!», педагоги рукоплескали, кроме, опять же, Ганны, которая проклинала всех вокруг. Удивительно, что ее еще не уволили из школы. Хотя на уроках она не осмеливалась сказать ничего против имперской программы, вела их четко по методическим указаниям. Но атмосферу в коллективе свидомая дамочка портила сильно, ее ядовитые замечания были порой очень оскорбительны. Иногда даже хотелось по-простецки дать ей в морду за все хорошее.
Семен Георгиевич не обратил на реплику Анны Степановны внимания, только почти незаметно передернул губами и продолжил рассказывать, как после клиники навестил сына, живущего не слишком далеко от Южно-Сахалинска. Тот уехал в Россию еще в 2014-м году, когда понял, кто пришел к власти на Украине. Многие умные люди, осознав, что родная страна оказалась во власти нацистов, предпочли покинуть ее.
— Представляете, зашел в кабинку, назвал место назначения, у меня была Сахалинская область, — с восторгом рассказывал физик. — В ответ получил голографическое меню с названиями населенных пунктов. Выбрал нужный, Долинск, ткнул в него пальцем. Высветились телепорты там, так происходит, если он в месте назначения не один. Я выбрал ближайший к Парашютной телепорт на улице Кирова, Витька у меня там живет. Стена впереди загорелась светом, я ступил туда — и сразу оказался на месте. Мгновенно! Просто обалдеть! Пару кварталов только пройти пришлось. Я полдня гостил у сына, а рано утром вернулся домой и успел подготовиться к урокам.
Ненадолго умолкнув, Семен Георгиевич продолжил:
— Все-таки методички имперцев гений делал, все подробно расписано, как, что и где. А главное, на родном языке! Какое же счастье, что нам больше на навязывают эту осточертевшую западенскую гвару! На ней же даже физических терминов не было, приходилось их из пальца высасывать. Порой так смешно получалось! Вы только послушайте — затискач живлення и сповільнювальне реле! И это еще самое безобидное. Вспомните медицинские термины и названия! Нацюцюрнык вместо презерватива, простите уж за откровенность, и цыцькотрымач вместо лифчика! Это как? Жуть же.
Анна Степановна покраснела от гнева, но промолчала, сжав кулаки. Только где-то через минуту она с ненавистью выдавила:
— Да что вам всем наша несчастная мова сделала?.. За что вы ее так ненавидите?..
— Вам напомнить, как вы и вам подобные травили всех вокруг за русский язык? — язвительно поинтересовалась Нина Васильевна. — Вам напомнить Виктора Ивановича, замученного в СБУ украинскими фашистами? Его в закрытом гробу хоронили! Вам напомнить запреты русского языка? Вам напомнить, как нас заставляли говорить на этой вашей проклятой мове? Вам напомнить, как даже фильм на родном языке стало невозможно посмотреть? Вам напомнить, как изымались из библиотек русские книги? О, я еще многое могу напомнить! Слава Богу, кончилось ваше время, упыри!
— Да, кончилось! — поддержала ее Леночка Ивановна, как коллеги ласково называли недавно приехавшую из Днепропетровска совсем молоденькую учительницу русского языка и литературы. — Как только вы эту вашу мову перестали навязывать, ее нигде не стало! Ни в одном заведении, ни в одном магазине, даже на улицах не слышно. Куда она подевалась, а? Никто больше не хочет на ней разговаривать! Она теперь только в селах и на Западенщине. Да и там ее никто поддерживать не будет, лет пятьдесят — и забудется!
— Потому ее и надо было поддерживать, потому и надо было запрещать русский язык, чтобы она укрепилась… — с трудом выдавила учительница обществоведения. — Неужели нельзя было понять и принять это?
— Когда тебе навязывают что-то чуждое, понять и принять это невозможно, — отрицательно покачал головой Семен Георгиевич. — А вы именно навязывали, тыкали этой мовой всем в лицо, ежедневно издевались над русскоязычными. Думаете, мы вам это забыли и простили? Даже не надейтесь. Все помним.
— Проклятые ватники… — закусила губу Анна Степановка, не сдержав тяжелых, горьких слез. — Неужели трудно понять, что так было надо? Что мы создавали собственную идентичность? Отрывались от проклятой России…
— Зачем? — глухо спросил физик. — Зачем вам было отрываться от России? Какой сволочи это понадобилось? Для чего вы создавали не существующую псевдоисторию? Зачем растили детей нацистами? Зачем вырастили из них бесноватых убийц? Из-за этого имперцам пришлось их перебить, потому что иначе эту нелюдь было не остановить!
— Да, перебили… — опустила голову учительница обществоведения. — Лучших, которых мы так пестовали… Они наконец-то выросли и вошли в силу, мечта о великой Украине была готова исполниться… И исполнилась бы, если бы ей не мешали проклятые ватники… А теперь? По всей Украине едва треть молодых мужчин осталась… А они всего лишь хотели, чтобы их страна была превыше всего! Чтобы никто не заставлял их притворяться русскими!
— И ради этого им понадобилось убивать детей и женщин Донбасса?
— Да, даунбасяне и лугандонцы сами виноваты! Надо было принимать ценности новой Украины и идти в ногу, вместе со всеми, а они вцепились в свой поганый русский язык и свою поганую русскость! А раз не захотели становиться украинцами в полной мере, то должны были принять последствия! Но нет, они, паскуды, вишь ли, были слишком гордые! Должны были склонить головы, выдать зачинщиков и вытерпеть наказние, если уж не могли смириться! Молча! А они воевать затеяли! Сепаратисты поганые! Твари! И нас потом еще смели обвинять, что мы, мол, их баб и щенков давим! А так и надо, раз посмели не принимать украинство! Мы бы их раздавили, но прилетели… эти… А теперь даже слова поперек не скажи… Меня… Меня…
