Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ) - Юлия Николаевна Горина
Мы записали себя в книгу и двинулись на арену.
Танцоры и ассасины уже были внутри, возле длинного стола, расположенного прямо сбоку от присыпанной песочком площадки. За столом сидели судьи — двенадцать человек в длинных темно-зеленых мантиях, задачей которых было следить за нарушениями и не допускать энергетического или физического вмешательства сторонних лиц в ход поединков.
Позади судей в воздухе парила здоровенная королевская доска. Взглянув на ее габариты, я даже распереживался — такая дура, если навернется с высоты, точно прибьет кого-нибудь. Надеюсь, за ее поддержку отвечает кто-то очень ответственный и сильный. И непременно с крепким здоровьем. А то нам только торжественных похорон не хватало в качестве дополнительного мероприятия на турнире.
Я поднял голову и окинул взглядом трибуны.
Прекрасно. Из наших почитателей я видел отсюда только одну группку подвыпивших парней, у которых в руках развевался флаг с нашим гербом.
Еще наш флаг плескал на углу королевской ложи — правда, рядом со стягами остальных школ.
Место короля пустовало. Его величество с начала мероприятия так ни разу и не появился, хотя изначально говорили, что он лично встретит участников турнира в храме, а также навестит их во время пира в Доме мужества. Уж не случилось ли чего-нибудь непредвиденного?
Однако королева присутствовала, и вовсе не выглядела озабоченной или огорченной. Наоборот, она щедро одаривала своих подданных улыбками и оживленно беседовала с Альбой, которого я даже сначала не узнал во всех этих кружевах и лентах.
Дис черной тенью возвышался за спинами королевы и принца.
А тем временем возле стола разгорался спор.
— …Нет, поскольку при таком раскладе идентификация воинов просто невозможна, — строго выговаривал один из судей магистру ассасинов. — Все, кого вы планируете выпустить в ходе турнира на ристалище, должны снять маски!
— У них же в кодексе записана скрытность. Чего судьи пристали? Охота людям тряпку на роже носить — пусть себе носят, — вполголоса сказал Берн.
— Мало ли кому чего охота, — ответил Азра. — Каждый воин имеет право только один раз представлять свою школу. Иначе весь турнир будут отыгрывать одни и те же сильнейшие воины. Так что пусть снимают свои маски — раз мы сами обязаны соблюдать правила, то пусть и другие их соблюдают, причем так, чтобы я это видел. И плевать мне, у кого какой кодекс. Здесь законы едины для всех.
— А-ааа, — протянул Берн. — Ну тогда я согласен, физиономии прятать нечего.
Ассасины, недовольно переглядываясь, в конце концов начали один за другим снимать маски.
Звонко ударил гонг.
Гул на трибунах затих.
— До начала жеребьевки осталось пять минут! — провозгласил один из судей, приподнявшись со своего места.
— А ветродуев все нет, — заметил я.
— Да пусть хоть сквозь землю провалятся, — прошепелявил Бобер. — Меньше команд — меньше геморроя.
— Не дождешься, — хмыкнула Майка. — Эти просто так не сольются.
И правда — буквально через минуту они появились на арене и легкой трусцой побежали к нам.
Наконец, в гонг ударили во второй раз.
Судьи разложили на столе карточки с названиями школ, и началась жеребьевка.
— Первый поединок сегодня проведет представитель школы ассасинов против представителя школы Парящего Грифа!.. — заявил один из судей, и на королевской доске начала вырисовываться сетка турнира.
Сначала проводились дуэли.
Первый бой — Грифы против ассасинов.
Второй бой — Ассасины против ветродуев.
Третий бой — Танцоры против ветродуев.
На этом сегодняшний турнирный день заканчивался.
На завтра расклад был такой:
Первый бой — Ассасины против танцоров.
Второй бой — Танцоры против Грифов.
Третий бой — Грифы против ветродуев.
А в третий день школы должны были схлестнуться в битве пять на пять, каждый против всех. И на этот раз засчитывалась не только победа, но и количество участников, сохранивших боеготовность на момент завершения сражения. Под «боеготовностью» подразумевалась способность участников стоять на своих двоих и держать оружие. За каждого «стойкого оловянного солдатика» давался дополнительный балл.
— Но ведь изначально речь шла о трех участниках групповых боев! — возмутился вдруг Азра.
Судейские пожали плечами.
— Его величество лично утвердил пять участников, — последовал строгий ответ. — Если вас что-то не устраивает…
— Нет-нет, прошу меня извинить, — отозвался наш магистр, тут же взяв себя в руки.
— Просим освободить ристалище для первого боя! — подал голос один из судей, поднимаясь с места. — Школам-участницам дается пятнадцать минут на выбор своего представителя. Когда выбор будет сделан, принесите мне имя вашего бойца, написанное на бумаге.
Отодвинувшись в сторону, мы окружили Азраила.
— Что нам теперь делать? — громким шепотом прошипел Рыжий, округлив глаза. — Пятеро бойцов для последнего боя!..
— А чем проблема-то? — не понял Берн. — Нас же одиннадцать человек, хватит с лихвой!
— Да что ты говоришь, — зыркнул на меня Рыжий. — Начнем с того, что Азра не имеет права участвовать в качестве бойца.
— Как так? — удивился я. — Почему это?..
— Потому что магистры сюда приехали показать, чему научили своих учеников, а не демонстрировать свои собственные навыки, — хмуро пояснил Азра. — И да, у нас есть проблема.
Я мысленно оценил наш расклад.
Да уж, пятеро бойцов значительно меняли дело. Кассандра по определению не боевая единица. Графыч — мастер одного удара, и куда конкретно этот удар может долбануть, бабушка надвое сказала. Тень — очень полезный парень, но в схватке один на один у него шансов немного. Такой противник, как Берн, уложит его в два счета. А поскольку в этом году на турнире дозволены абсолютно все приемы и конструкты, закончиться это может не стонами в руках Кассандры, а той самой конструкцией, которой вымарали в регистрационной книге ветродуев.
Итого есть я, Шрам, Рыжий, Майка, Бобер, Берн и Кир, которому Азра не доверяет. А бойцов нам нужно восемь.
— Тень? — спросил Азра, пристально глядя в глаза нашему телепату. — Что скажешь? Какого противника нам готовят?
Тот полуприкрыл глаза, вслушиваясь в потоки чужих мыслей.
Мы все невольно умолкли на минуту, с надеждой глядя на соратника.
Но тот только покачал головой.
— Странно, — тихо проговорил он. — Эти парни как будто вообще не думают. Я улавливаю только тишину и обрывки эмоций. Мысли сейчас кипят только у магистра — похоже, все остальные просто целиком и полностью полагаются на его единоличное решение.
— И что магистр?
— Я не могу его прочитать. Он мыслит не понятиями, а ассоциативными зрительными образами! Дохлая лягушка на дороге, каравай хлеба, половник и шило. И
