Injectio платины 2 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Головку большой золотой шпильки, торчавшей из затейливой причёски супруги хозяина дома, украшала крупная жемчужина, а ещё четыре маленьких свисали на тоненьких цепочках, покачиваясь при ходьбе.

На фоне чёрных, явно крашенных волос ярко выделялись ещё несколько тонких шпилек с разноцветными камешками.

— Как спалось, Амадо-ли? — спросила женщина, грациозно опускаясь на табурет.

— Как дома, дорогая невестка, — ответила монашка, занимая место напротив.

— Благодарю за гостеприимство, госпожа Сабуро, — поклонилась Ия, когда снисходительно-царственный взгляд дамы наконец-то остановился на ней. — Здесь тепло и очень уютно.

Холодно кивнув Платиной, жена начальника уезда вновь обратилась к её спутнице.

— Вас желает видеть господин. Вчера он лёг далеко за полночь, а встал ещё до первой дневной стражи, так и не отдохнув по-настоящему.

Она с укором посмотрела на собеседницу.

Не вставая с табурета, та поклонилась, сложив ладони перед грудью.

— Мне очень жаль, госпожа Сабуро, что пришлось побеспокоить моего брата и вашего мужа, но, клянусь Вечным небом и милосердной Голи, у нас нет иного выхода, кроме как обратиться именно к нему.

— Я вовсе не хотела вас в чём-то упрекнуть, госпожа Амадо Сабуро, — качнула драгоценными висюльками на причёске женщина. — Но мой долг заботиться о здоровье господина.

— Понимаю ваше беспокойство, дорогая невестка, — слегка натянуто улыбнулась монашка. — И постараюсь зря господину не докучать.

Во время этого обмена любезностями Ия скромно сидела на самой дальней от стола табуретке и помалкивала.

— Я рада, что мы поняли друг друга, дорогая золовка, — сказала супруга хозяина дома, поднимаясь.

Они вышли во двор и чинно направились в деловую часть усадьбы.

Собравшиеся на перекинутом через замёрзший прудик мостике наложницы со служанками проводили свою старшую госпожу и её сопровождающих любопытными взглядами и громким шушуканьем.

По сравнению со вчерашним днём сильно потеплело. Воздух сделался сырым и тяжёлым, а с черепичных крыш время от времени срывались блестящие, тяжёлые капли.

Шлёпая плоскими подошвами по камням дорожки, женщины добрались до центрального здания, войдя в большой, богато убранный зал, где наводили чистоту многочисленные слуги, вооружённые тряпками и деревянными тазиками.

При появлении супруги хозяина дома они на секунду прекратили свои занятия, дружно и почти синхронно поклонились, после чего вновь вернулись к уборке. Проигнорировав их приветствие, жена начальника уезда на ходу окинула помещение внимательным, цепким взглядом, от которого, казалось, не мог скрыться ни один изъян в их работе.

В соседнем «официальном» дворике Ия сразу же заметила неторопливо прохаживавшегося взад и вперёд высокого мужчину в усыпанном металлическими блёстками кожаном жилете поверх тёмно-серого кафтана или халата, напоминавшего одеяние телохранителей госпожи Индзо. Сходство дополнял зажатый в левой руке меч в блестящих чёрных ножнах и заткнутый за белый, матерчатый пояс кинжал.

— Здравствуйте, госпожа Сабуро, — поклонился он супруге хозяина дома.

— Добрый день, Кимуро-сей, — откликнулась женщина и спросила: — Господин собрался на службу?

— Не знаю, госпожа Сабуро, мне приказано никого не подпускать к кабинету, пока он будет беседовать с госпожой Азамо Сабуро, — воин поклонился монашке.

— И с её спутницей, — кивнул он девушке.

Та молча поклонилась.

— Тогда, дорогая золовка, — сжав губы в куриную гузку, проговорила старшая невестка. — Дальше вам лучше идти одним.

— Господин сказал, чтобы вы тоже зашли, госпожа Сабуро, — неожиданно заявил охранник.

— Вот как! — воскликнула женщина и, гордо вскинув подбородок, направилась к веранде пристройки.

Машинально отметив, как удобно снимать подаренные туфли, девушка поставила их в ряд с прочей обувью, войдя в кабинет последней.

Бано Сабуро восседал за своим столом с той же важной неприступностью, что и вчера.

Только сегодня его голову украшала не меховая, а шёлковая шапочка с таким же нелепым квадратным верхом. Лицо его казалось осунувшимся, глаза покраснели, очевидно, от недосыпания, а редкая бородка казалась растрёпанной.

— Добрый день, господин Сабуро, — от внезапно охватившего её волнения Ия едва не пропустила коллективное приветствие, слегка припоздав с поклоном.

— Как ваше самочувствие, дорогой брат? — заботливо поинтересовалась монашка.

— Всё хорошо, сестра, — благожелательно улыбнулся тот и сразу же заговорил сухим, деловым тоном: — Я прошу вас, дорогая супруга, никуда не отлучаться. Скоро у нас с вами будет очень важный разговор.

— Хорошо, мой господин, — женщина вновь качнула золотыми висюльками на шпильках, а в её голосе послышалось хорошо замаскированное нетерпение.

— А сейчас я попрошу вас нас оставить, — продолжил глава семьи.

— Да, мой господин, — кивнула супруга и, шурша шёлком платья, покинула комнату.

Когда стих шорох её шагов, начальник уезда поднялся со своего места и негромко, но торжественно объявил:

— Госпожа Платино, прежде всего я должен ещё раз поблагодарить вас за спасение моей любимой сестры.

Он чуть склонил голову в коротком поклоне.

— Не нужно… — начала было девушка, но тут же заткнулась, услышав недовольное цыканье спутницы.

Когда мужчина выпрямился, слегка откинув голову назад и выжидательно глядя на них, монашка прошипела:

— Сейчас!

К сожалению, путешественница между мирами не сразу сообразила, что та имеет ввиду, лишь через несколько томительных секунд догадалась поклониться, прижав ладони к животу, и медленно заговорила, тщательно подбирая слова:

— Я не могла поступить иначе, господин Сабуро. Ваша сестра первой… помогла… проявила ко мне участие, а потом тоже спасла мне жизнь.

Воздев очи горе, спутница покачала головой, и Ия поняла, что вновь сморозила глупость.

Ну, а хозяин кабинета и вовсе не отреагировал на невнятное бормотание гостьи. Дождавшись, когда та, в конец смутившись, замолчит, он продолжил всё тем же торжественным тоном:

— Вечное небо и великие мудрецы древности учат нас не оставлять добрые дела без достойного воздаяния. Судьба распорядилась так, что вы оказались здесь совершенно одна: без родных и близких. Это противоречит принципам гуманизма и нашим обычаям. Поэтому я решил принять вас, госпожа Платино, в нашу благородную семью, которая ведёт род от синих баронов Сабуро, и, как её глава, сделаю всё, чтобы обеспечить ваше счастливое будущее.

«Что?!» — едва не охнула ошарашенная девушка, растерянно посмотрев на свою не менее удивлённую старшую подругу.

— Вы хотите удочерить её, брат? — словно бы не веря своим ушам, уточнила та.

— Да, сестра, — величественно кивнул собеседник. — Своими поступками и благородным происхождением госпожа Платино заслужила подобную честь.

«Упс!» — Ия нервно сглотнула. Неоднократно беседуя с монашкой в их лесном убежище, она рассчитывала, что брат той в самом лучшем случае позволит ей какое-то время пожить в своём доме, дабы пришелица из другого мира смогла осмотреться и более-менее привыкнуть к местным реалиям. Ну, а потом она надеялась, что для руководителя районного масштаба не составит труда подыскать для неё какое-нибудь более-менее достойное занятие, чтобы зарабатывать на жизнь.

Но чиновник вдруг решил сделать её своей дочерью. Не удивительно, что девушка, изрядно обалдев от подобного известия, лишь через несколько секунд опустилась на колени рядом со своей спутницей.

— Благодарю, дорогой брат, — дрогнувшим голосом проговорила та и, положив ладони на пол, ткнулась лбом между ними. — Ваши доброта и милосердие безграничны. Да благословит вас милосердная Голи и все десять тысяч богов Вечного неба. Да пошлют они вам десять тысяч лет счастливой жизни и процветания!

— Спасибо за высокую честь, господин Сабуро, — присоединилась к её славословиям Ия. — Это такой огромный подарок, что я просто не знаю, чем смогу отблагодарить вас за него.