Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх
Он ответил почтительно:
– Не уверен, что его величество Кейдан на такое способен. Он был неплохим королем в стабильном королевстве. Но когда Сен-Мари затрясло, он растерялся.
– И наломал дров, – буркнул я.
– Да, – согласился он и добавил: – А вы – нет.
– Да, – согласился я, но посмотрел на его серьезное лицо и добавил честно: – Вообще-то наломал, но у меня масштабы!..
Бобик примчался, сунул графу в руки бревнышко, тот широко размахнулся и с усилием зашвырнул подальше, дабы поддержать дружбу с этим огромным черным чудовищем. Бобик исчез, спеша поймать обломок дерева еще в полете.
– Хорошо, – сказал я, – граф, не огорчайтесь, на пир не останусь. Сейчас как-то вообще не до пиров. Отыщу Ордоньеса, нам нужно будет срочно вернуть власть в Сен-Мари.
Он просиял.
– Я был уверен, что вы вернетесь и все восстановите!
Я обнял его и красиво с разгона, не касаясь стремени, вскочил в седло. Пусть видят, что я не только король, но и прекрасный всадник, для мужчины это предмет гордости повыше, чем увешать всю одежду бриллиантами.
Арбогастр все понял, взял правее, минут через пять бешеной скачки показалась береговая линия. Навстречу понесся влажный морской песок, иногда арбогастр не успевал или не желал убегать от набегающих волн и тогда несся как огромный черный лебедь с лебеденком, которого изображает Бобик.
По обе стороны разлетаются серебряные брызги, похожие на крылья, а шеи вытянуты вперед, как при взлете.
Я все поглядывал в сторону морской глади, надеясь увидеть там белые паруса каравелл, однако лишь вода и небо, но арбогастр взял круто влево, там берег уступил место воде. Мы начали огибать бухту, и я за высокими деревьями разглядел паруса.
– Ура, – сказал я вполголоса, сердце тревожно и радостно затрепетало, – если это не корабль Ордоньеса, то я не король… Хотя вообще-то какой из меня король, сам знаю, но никому не скажу.
Бобик ринулся через густые заросли напролом, послышался треск, молодые деревья затрясло, по трепыхающимся вершинкам видно, что понесся в сторону кораблей, а не за спугнутым стадом кабанов.
Бухта распахнулась разом, словно могучие деревья раздернули подобно занавесу, и открылась водная ширь. Один корабль выгружает людей и грузы на берег, а два бдят у довольно узкого горлышка, где с трудом могут пройти не больше двух кораблей разом.
– Вперед, – сказал я арбогастру. – Если не ошибаюсь, этот толстый жрун уже понял, кого мы ищем…
Глава 10
Ордоньес, огромный, с жуткими шрамами на лице, перебитым носом и квадратной челюстью, такое лицо пугает женщин и вызывает уважение мужчин, просоленный ветрами и океаном настолько, что пахнуло этим неповторимым ароматом, пошел навстречу широкими шагами и уже начал было раскрывать объятия, но вспомнил, что он теперь граф и адмирал, обязан соблюдать манеры, рухнул на колено и, глядя на меня снизу вверх, улыбнулся во весь рот, показывая, что принял эту игру и знает ее правила.
– Ваше высочество!
– Адмирал, – сказал я тепло, поднял его и с чувством обнял. – Как же я рад тебя видеть…
Матросы заинтересованно подняли головы, оставив работу, на них прикрикнули, но сами капитаны один за другим начали подходить ближе, глядя на меня с восторженным любопытством.
Ордоньес прогудел довольно:
– А как рад я, ваше высочество!.. Как только увидел вашу крохотную собачечку, сразу понял – победа!
– Величество, – поправил я-мое-величество и, видя его удивленное лицо, пояснил небрежно: – Да-да, уже король. Мунтвиг разбит вдрызг, а мы начинаем объединение северных королевств. Конечно же, пора начинать думать о победном возвращении в маркизат Черри…
Он выпучил глаза, я видел, как даже дыхание у него перехватило от лавины так небрежно вываленных новостей.
– Ко… роль?
– Да, – подтвердил я еще небрежнее. – Из трех королевств сделал одно, так что не просто король, а как бы весьма король. Даже зело! Хотя и обло.
Он сказал потрясенно:
– Уже?
– Разве быстро? – изумился я. – А мне казалось, и так затянул. Можно бы побыстрее, меньше бы дров наломал. В общем, Сен-Мари раздавить не составит трудов, только для такого пустяка перебрасывать всю огромную армию с севера? Это стыдно, выкажем леность ума и отсутствие отваги. Хорошо бы обойтись местными силами.
– Силов маловато, – сказал он в затруднении, – но видит бог, у вас может и такое получиться!..
Я сказал самоуверенно:
– Конечно, может!
– А если может, – сказал он, – то надо. Чтоб о нас песни пели и глупости глупостили.
– Это важно, – согласился я, – как не ради глупостей? Вся жизнь потеряет смак! Глупостей должно быть много, чтобы, как говорят в простом народе, было что вспомнить. Хотя, правда, я слыхал от стариков, что если и вспоминают, то кривятся и стыдятся.
– Ну да, – согласился он, – это мы думаем, что им будет вспоминать интересно. Но мы такими не останемся…
Я взглянул остро, в голосе отважного и не привыкшего обременять голову умными мыслями капитана прозвучала странная нотка.
Стареет, что ли, мелькнула опасливая мысль. А мне вовсе не философы нужны, я сам философ, мне рубаки и прочие исполнители надобны в большом количестве.
– Мы такое натворим, – сказал я хвастливо, – что все равно вспоминать и гордиться будем. Мы ж не бабс коллекционируем?
Он хмуро усмехнулся.
– Это так.
– Докладайте, – велел я. – Что за это время и как произошло?
Он посмотрел с виноватостью, забавное зрелище, когда пират с такой жуткой физиономией, изрезанной старыми шрамами, смотрит вот так и разводит руками. При этом вздыхает так горестно, словно в одиночку тащит на гору тяжело груженную телегу…
– Когда Вирланд взял власть, началось как бы стыдное для мужчин. Забегали, орут… Что делать, знали только заговорщики, остальные растерялись. А тут еще в порт примчались всадники…
– С Кейданом?
Он кивнул.
– Сказать, что я удивился, это ничего не сказать!.. А он заявил мне, что единственное для него безопасное место – это на палубе корабля. Я хотел было послать его к такой матери, но на берегу показалась погоня, а я, как добрый христианин, по своей гуманности и в предчувствии некой смутной выгоды, велел принять его на борт и убрать сходни.
Я спросил с интересом:
– Те требовали выдачи?
– Да, – ответил он, – но тут уже я сам послал их подальше. Кейдан хоть и враг, но король?.. А они, значит, бунтовщики.
– Ну-ну?
Он сказал серьезно:
– Винюсь, сперва в самом деле увел эскадру в открытое море, но это же оставить вас без поддержки… хотя, конечно, когда демоны наперебой служат, можно и без меня, но все равно будет не совсем бы как честно, хоть я и пират. Вспомнил, что если и обойдетесь без меня, то у вас есть войска в Гандерсгейме, которым, возможно, моя помощь придется кстати.
– Уверен, – сказал я, – они вам обрадовались.
– Еще бы, – ответил он с гордостью. – Правда, не мне, кораблям. В Гандерсгейме еще таких красавцев не видели! Жду не дождусь, когда поплывем в ваш маркизат Черри. На таких кораблях и океан не такой уж и бесконечный…
Капитаны кораблей, что из новых, при словах «ваш маркизат» насторожили уши, но я тут же оживленно начал расспрашивать, что происходило, не давая им слова вставить, а потом, если не забудут и все же спросят, скажу, что послышалось, и посоветую пить меньше.
– А что Кейдан? – спросил я.
Он поморщился.
– Трусил, но виду не показывал.
– И что с ним? Где он?
– В Гандерсгейме, – ответил он с неловкостью. – А куда его еще?.. Не бросать же за борт, если прибежал просить убежища.
Я сказал зло:
– Только в Гандерсгейме его не хватало.
Ордоньес сказал успокаивающе:
– Он в Гандерсгейме, но… не у дел, Ваше Величество. Эх, как же здорово! Я теперь настоящий адмирал, если служу Его Величеству королю!
Я кивнул на каравеллу у берега.
– А где остальные?
– Все в деле, – заверил он. – Ни одну не потерял!.. Из тех, что построили. Вывел в море, представляете, почти без экипажа, уже там обучал, делал из этих простофиль моряков… Каравелла капитана Джорджа-Якоба все время курсирует между Тарасконской бухтой и этой.
– Прекрасно, – сказал я. – Всегда свежие новости.
– И новости возит, – согласился он, – и рыцарей туда-сюда, если надо… еще пять перевозят рыцарей Вестготии…
Я встрепенулся.
– Ого! Приезжают посмотреть, как устроились родственники?
Он усмехнулся.
– Вы не то хотели сказать, Ваше Величество! Я же вижу. Да, вы угадали, вестготцы зашевелились, когда им стало известно, что ушедшие с вами получили богатейшие наделы на свободных землях Гандерсгейма. Вестготия слишком гористая, там пригодных земель мало… А когда я намекнул, что вам придется возвращать Сен-Мари силой…
Он умолк, глядя на меня хитро, дескать, какой же молодец, все угадал и понял.
– Ордоньес, – сказал я с мукой, – ну?
– Я почти все корабли задействовал, – пожаловался он, – все перевозил и все еще перевожу их в Гандерсгейм!.. Теперь старую гвардию можно оставить в Гандерсгейме, а новых пустить завоевывать Сен-Мари, Ваше Величество. Пусть добывают себе честь и славу, выказывая доблесть в боях. Да и чуточку поссорить вестготцев и сен-маринцев на всякий случай не помешает.
