Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич

– Значит так, товарищ капитан. Мы со старшиной сейчас прокатимся, группу военнопленных освободим, что мимо нас прогоняли. Сюда мы их не поведём, чуть дальше, в паре километров укрытие хорошее из оврагов, там заблудится раз плюнуть. Оно вон там, видите вершину? За ней метров четыреста и начнутся овраги. Берите летунов, грузите на себя продовольствие, те ящики с баржи, и несите туда. Там в ящиках десантные сухпайки, вот их и берите. Шесть ящиков, хватит. Ну и медикаментов, уверен, они нам понадобятся. Кстати, старшина, ты взял бинтов?

– Запас небольшой имеется.

– Метнись на баржу, прихвати побольше… Так вот. Когда мы приведём освобождённых пленных, ваша задача, провести опрос. Ненадёжные мне не нужны.

– Это лучше Ефремову поручить. Он в этих местах служил, в частях НКВД, специалист получше меня. Тем более в следственном отделе служил.

– Пусть так, но вы его подстрахуйте. По мере проверки будем приводить людей сюда и распределять по постам и подразделениям.

– Значит?..

– Да, товарищ капитан, вы угадали. Я тут собираюсь повоевать. Кстати, это поняли не только вы. Но и на Большой земле.

– Это я им сообщил свои предположения.

– Вот оно как? – без удивления встретил я такую новость. Чего-то подобное я и предполагал. – Ладно, готовьтесь. А мы поехали, время не хочу тратить.

Старшина уже вернулся, запихивая упаковку бинтов в переполненный вещмешок, как нас остановили. Лёха подошёл, немного смущаясь, сказал:

– Слушай, Саш, тут такое дело… Это, конечно, не положено говорить, секретно, но мы выброску десанта ночью провели…

– Ты говорил, и что? – поторопил я его, поправляя подсумки, те в бок врезались, когда я на мотоцикл садился, пробуя.

– Так это моряки были.

– Твою же мать! Не мог раньше сказать?! – рассердился я и повернулся к капитану. – Ваша работа?

– Я передавал такую просьбу, – не стал тот скрывать.

– Ясно. Где произошла высадка и сколько было морячков?

Лёха поставил метку на карте, это всё, что он знал, ну и количество парашютистов-моряков. Их было восемнадцать с тремя грузовыми тюками. Четырнадцать простых матросов и четыре командира в разных званиях. А сбросили их не так и далеко, в тридцати километрах. Караулов подтвердил, имелось специально обговорённое место для встречи. Вот только ему ничего не передавали в шифровке про то, что к нам отправили кого бы то ни было, а это очень странно. Правда, подумав, тот добавил, что возможно, моряки к нам не имеют никакого отношения. Причём мы оба понимали, что это вряд ли.

Так раздав указания, я сел на мотоцикл, старшина сзади устроился, благо мотоцикл был двухместный. Я его и осмотреть, и заправить успел, поэтому был в нём уверен. Оказалось, ехать с тяжёлым пассажиром посади жуть как неудобно. Переднее колесо при попытках прибавить газу просто отрывалось от земли. Мотало только так. Да и по целине ехать одно мучение. Стало заметно легче, когда мы выбрались на дорогу, но тут мы минут пять постояли, я отходил от езды по целине.

– Надо было капитана брать, он легче по весу. Чудом не падали, пока ехали, – проворчал я.

Старшина промолчал, сказать ему было нечего, я сам выбрал именно его. А ни машиной, ни мотоциклом управлять он не умел. Задумчиво посмотрев на него, я прикинул, а если его впереди посадить?

– Садись за руль, я сзади буду.

– Так я же не умею?

– Я сам буду управлять.

В этот раз было нормально, мотоцикл, конечно, всё так же перегружен, но зато приличную скорость смогли набрать. Главное не поворачивать, длины рук не хватало. Сам старшина чуть прогнулся вперёд, чтобы я за ним мог дотянуться до руля. Он его тоже держал, и, так выглядывая у него из-за правого бока, мы и погнали. Снова чудом не навернулись, но смогли обогнать колонну по старой заросшей дороге, пока не уткнулись в ручей. Мотоцикл перенёс на себе на другой берег ручья, где был старый развалившийся мостик, старшина. Там мы снова оседлали нашего двухколёсного коня и рванули дальше.

Место засады выбирал старшина. У него свои предпочтения, а у меня свои, поэтому мы устроились в тридцати метрах друг от друга, по разным сторонам дороги. Пока готовились и маскировались, вдали появилась колонна. Так что, замерев, мы стали ждать. Мой выстрел первый, нужно подпустить колонну поближе, чтобы бить наверняка. Дальше по дороге засаду делать нельзя, в восьми километрах позади находилось довольно крупное село. Мы и так, обгоняя колонну, опасно близко к нему расположились.

Когда до передовых охранников осталось метров семьдесят, я прицелился и выстрелил, почти сразу перенося огонь на следующего конвойного. Удобна в этом случае самозарядная винтовка. Справа бил злыми сердитыми очередями МГ старшина. Причина залечь по обочинам была в том, что пленные шли по дороге, а конвойные, охраняя их, в основном по краям. Поэтому они были у нас на прицеле, а пленные находились чуть в стороне. Главное успеть срезать как можно больше немцев. Мы оба понимали, что пленные на такой расстрел смотреть не будут и бросятся на конвой, перекрыв нам директрису стрельбы.

Однако, к моему изумлению, все военнопленные, как по команде, вдруг рухнули в пыль, что и позволило нам изрядно сократить поголовье немцев. Причём мне показалось, что я слышал крик, о чём он – не распознал, но возможно это и был приказ залечь. Обойма быстро опустела, но рядом лежала запасная. В восьми выстрелах я был уверен – точно попал, в двух – нет, к тому же последний патрон потратил на добивание. Перезарядившись, я с матом откатился в сторону, рядом с моим укрытием врезалось несколько пуль, выбив пыль из земли и такой же пыльной степной травы. Засекли меня. Старшина тут же прикрыл, срезав обоих стрелков, стоявших в позиции для стрельбы с колена. Четырёх автоматчиков среди конвоя мы сразу уничтожили, пулеметчиков, что странно, не было, но я об этом и так знал, у остальных карабины, и вот мы сокращали их поголовье, пока наконец не сократили. Всё же пулемёт, это сильно.

– Ты как, цел? – снова перезарядившись, крикнул я.

– Норма.

Видимо наши переговоры подхлестнули пленных, несколько бойцов и один моряк вскочили и быстро избавили раненых конвойных от оружия. Пару раз раздавались вскрики, видимо раненых добивали. Однако немцы не противодействовали, некому было, настолько качественно и хорошо мы поработали. Я даже сам подобного не ожидал.

– Прикрывай, – скомандовал я старшине и, перехватив винтовку поудобнее, не забыв подхватить пустые обоймы и на ходу засовывая их в подсумки, направился к нашим.

Там уже все стояли, лишь несколько человек сидели, но это из раненых, парни молодцы, поддерживали их, некоторых практически несли, тех, кто обессилел. Заметив, что у всех немцев сняты фляжки, и они гуляют по рукам, видимо все пленные хотели пить, я молча отстегнул свою и подал двум ближайшим бойцам, судя по эмблемам в петлицах, оба сапёры.

– Построиться, – не громким, но сильным голосом, его ещё называют командным, приказал я. – Командиры, в переднюю шеренгу.

– Парень, ты кто? – отрываясь от моей фляжки, спросил один из бойцов, судя по синим петлицам, из авиаторов, в звании младшего сержанта.

– Александр Поляков. Если вы слышали обо мне. Вижу по охренению на ваших лицах, что слышали и даже узнали. В газетах моё фото мелькало… Построиться!

Шепотки стали быстро стихать, пленные передавали другим, кто к ним вышел. Двигаясь по обочине, я наблюдал, как те строятся. Не очень получалось. Приметив сержанта-стрелка, такого нормального квадратного сержанта с выдвинутой вперёд челюстью, явно из старослужащих, я перепоручил ему это дело, и тот показал класс. Построил сборную солянку из бойцов и командиров разных войск, как полагается, и доложился мне. Было двадцать два младших командира, остальные простые красноармейцы и матросы.

– Значит так, я командую боевой группой, что работает в немецком тылу, и начинаю формировать несколько подразделений, и люди мне нужны. Танкисты, артиллеристы, пулемётчики, моряки, водители, стрелки и даже сапёры. Да все нужны. Неволить не буду, возможно, кто-то из вас устал от войны, они могут остаться тут и ожидать прибытия немцев, остальные идут со мной. Только добровольцы. И так, добровольцы шаг вперёд… Спасибо, славяне.