Будильник - Андрей Бузлаев
Так, а что с его щитом творится?
Сам щит как будто бы остался цел, но на уровне энергии — его выхлоп жёлтым «дымом» усилился на порядки. И валил этот дым как раз оттуда, куда я попадал мечом! Значит, что? Продолжаем! Во мне и второе, и пятнадцать следующих дыханий проснулось. Я обеими руками вцепился в меч, забыв про собственный щит, и принялся остервенело колотить в одну и ту же точку.
Противник моей затеи не понял и продолжал прикрываться щитом.
А мне того и надобно!
Два попадания в одну точку, три!
…и щит просто разорвало, он разлетелся веером осколков, подобных рою злых пчёл, которые мгновенно исчезли.
И мне показалось, или шлем у «Стража» стал удивлённым?
Следующий удар пришёлся в руку вражины. Тварь оказалась менее удачливой — дёрнулась так, что мой клинок попал ровно в щель меж пластин доспеха, казавшихся на первый взгляд монолитными. Рука отлетела в сторону, разбрызгивая не весть откуда взявшуюся кровь, а я всё продолжал колотить. Даже не обратил внимания, что мой ледяной меч в этот раз кровь не заморозил.
И колотил я уже по доспеху упавшего на землю врага.
За спиной орал Крэмдэс. Неистово, мощно, яростно.
Он бежал к нам, в надежде переломить ситуацию, но…
Было уже поздно. Доспехи не выдержали множества ударов, или я удачно как-то ударил, правильно, но мой меч пробил броню, пронзив грудину врага целиком, до другой стороны доспеха.
Вопль Крэмдэса тут же оборвался, сменившись хриплым бульканьем.
Я рухнул на задницу без сил.
В дрожащей от усталости руке я всё ещё сжимал меч.
Пальцы не разгибались, руку свело судорогой.
Победа, что ли? Походу. Пустяк остался — выбраться из орд Могильщиков и Мертвецов, что нас окружали. Желательно живыми, хотя я в такое уже не особо верю.
– Серёга? – Позвал я, озираясь в поисках друга. – Серый, твою мать, подай голос! Ты живой, скотина мохнатая?!
– Сдох, твою мать!
– О, живой. А я тут это… того! Хреновину эту прирезал.
– Молодец, вовремя. Я видел, кстати. Красиво, агась. На самом деле нет, но пойдёт. Для первого раза так точно!
– Иди в задницу, а? Я на другие разы не подпишусь!
– Не зарекайся. Хотя я сам не хочу, агась. Но давай будем реалистами — если очень захотят, то уболтают!
– Если реалистами, то нам для начала надо домой вернуться. А ещё начальнее хорошо бы выжить. Или ты забыл про толпу вокруг нас? Нас ещё есть кому и чем прирезать, или зажарить.
– Ой, заткнись, каркуша стоеросовая! – друг плюхнулся рядом.
Молча такое терпеть не хотелось, душа требовала праздника, потому я огрызнулся:
– Да ты вообще Зи-Зи Тап на всю рожу, но я же молчу!
– Молчишь? Правда? А чёт не особо заметно, агась.
– Всё ещё в задницу, Борода!
– Тык… а мы где?! Всё, Игоряш, отдохнули. Врубай время, выбираться будем, агась.
А оно само врубилось, без моего вмешательства.
Поняли мы это по взрыву, произошедшему недалеко от нас.
Мы оба разлетелись в разные стороны, я покатился кубарем как и сидел, едва не свернув шею. В ушах запищали комары, как в кино, а во рту появился отчётливый вкус металла. Ещё земля на зубах захрустела, которой я нажрался…
Бой снова кипел. При том со страшной силой. Маги Совета обрушили на головы Могильщиков целый огненный дождь, взрывы гремели безостановочно. Те в долгу не оставались, потому я едва не кинулся на помощь… Остановило меня полное отсутствие сил и какой-то булыжник, прилетевший мне в шлем. По лицу потекла горячая струйка крови, быстро остывающая… глаз начало щипать… сознание плыло.
К этому моменту Могильщики заметили, что ни Крэмдэса, ни камня больше нет… и поспешили покинуть поле боя. Их ряды в мгновение поредели а оставшиеся дрогнули, уступая. Войска Империи только того и ждали.
Однако исхода я не увидел, без сил рухнув на землю… Только теперь я почувствовал боль, она пришла разом. Ныло плечо и спина, в левой руке рваная рана, на внутренней стороне. Перелом, наверняка, там же. Шея вообще ворочаться не будет. Сука, ещё и зуб передний сколол… хотя после случившегося бояться стоматологов как-то странно…
Сознание плыло, головокружение замещало его целиком…
Вокруг стало тихо и спокойно… едва ли, но мне так казалось.
Последним, что я увидел перед отключкой, стала отрубленная голова кудрявого паренька, упавшая перед моим лицом.
Удачно мы справились…
***
– Игоряш, очнулся? – пробасил Борода над ухом.
– Лучше бы нет… – с трудом протянул я, не в силах пошевелиться.
Болело всё. Двигаться совершенно не хотелось. Казалось, что я так и не выбрался из того боя. Или меня продолжили бить. Впрочем, я не исключал бы последнего.
– Совсем дурак… Лежи не дёргайся! Подняться не удумай, агась. У тебя сотряс ведра с мозгами, очередной. Вернее, у нас. Мне тоже кумпол оторвать пытались. Трижды, если быть точным. И это только после того, как ты в гибернацию ушёл. А если все считать, то я не буду, агась.
– Мы отделались сотрясами? – я искренне удивился и излишне резко дёрнулся, от чего головокружение снова перешло ещё и на желудок.
Друг рассмеялся:
– Нет, что ты! Мы всё собрали, не переживай! На двоих у нас перелом всего, например. Ты вот правую ногу сломал, а я левую. Но у тебя чашечка коленная треснула, а у меня открытый перелом голени с разрывом связок. Обе кости — и малую, и большую берцовые. У меня трещина в бедренной, у тебя перелом левой лучевой со смещением и левой ключицы. У тебя, кстати, ещё трещины в челюсти были. Три, кажется. Минадас его знает точнее.
– …трындец. Как мы выжили вообще? И погоди, как тебе только с такими открытыми переломами ногу не оторвало?
– Ха, а мне и оторвало! – друг заржал, но, заметив мои квадратные глаза, поспешил успокоить: – Да шучу я, шучу! Мне её Минадас быстро на место вернул. А быстро пришитое оторванным не считается, агась. Как быстро поднятый сервак. Ну прочее мы же не считаем, да? Ссадины, синяки в ассортименте… Порезы, разрывы связок, вывихи и растяжения, смещения костей из
