Время для жизни - taramans
«Хрен там! Вот же скотина крепкий какой, а?!».
Опять стоят напротив друг друга. Только вот Иван чуть отдышался, а вражине этому – не дал. Тяжело дышит Петруха, никак дыхалку не восстановит.
И снова Косов пошел вперед, пытаясь вырвать инициативу. Вот только… не дал ему это сделать пинок по ноге… прилетевший откуда-то сзади.
- На тебе, сука! На! – «это ж шакаленок все-таки влез в драку? вот же сучонок! ну… погоди, я до тебя доберусь!».
А пока, сбитый на шаге, Иван упал на Бычка, фактически обхватив того за одежду.
«Хорошо, что вообще не упал ему под ноги!».
А сзади слышались взвизги, маты и крики. Кричал пацаненок, и что-то зло выговаривала Кира.
«Ого… там похоже… кого-то уму-разуму учат?».
Ожидая удара сверху, который бы и поставил конец противостоянию, Косов, категорически не желая этого, пошел на заведомо нечестный прием. Отпустив правой рукой одежду Бычка, с короткого замаха, он пробил как получилось… ага… именно туда и пробил! Получилось… не очень. Но удар все-таки своего достиг!
Бычок успел ударить его сверху, только Иван чуть отвернул голову. Прилетело все равно – очень неслабо! В глазах сверкнуло, и Косов повалился на снег дороги. Правда, сознания не терял, и, хоть и не видел ничего вокруг себя, но все же – поднялся на ноги и постарался отскочить в сторону.
Проморгавшись от звезд и слез в глазах, Косов увидел, что Бычок стоит, согнувшись и чуть присев.
«Ну и мы мешкать не будем!».
Толчок левой ногой, ногами – ножницы и правой ногой – в ненавистное рыло! Да чуть с разворотом! А потом – прыжком сверху на завалившегося, и…
А вот добить ему не дали!
И крик Киры:
«Ваня! Не надо! Не трогай его больше!». И чьи-то цепкие и сильные руки, стащившие Косова с поверженного Бычка.
- Вот же… блядь! И ведь совсем ненадолго задержались! Ну Петька, ну козлина же!
«Это еще кто?».
Мужиков было двое.
«Если сейчас полезут – ни хрена не смогу сделать!».
Мысли путались и в глазах плыло.
- Так… это же – киномеханик наш, да? Девушка! Этот парень в клубе работает? – доносилось как сквозь вату.
- Да… да. Ваня! Ты как? Ваня! Не молчи, слышишь меня? – это Кира. Косов это понимал.
- Давайте так сделаем – я Вам сейчас помогу его до клуба дотащить. А вот Николай и этот… щенок… Петьку доведут до дома.
Потом его вели. Ноги стали ватными и изрядно заплетались одна о другую. Голова чего-то прямо не держится, все норовит вниз опуститься.
В клубе начался переполох. Когда его завели в комнату, он все заваливался на спину, на кровати.
- Иван! Сиди ровно! Дай я тебя осмотрю. Иван! Сиди, кому говорю! – это Кира.
И лампочка эта… под потолком. Такая тусклая, казалось бы, в другое время… сейчас светила так ярко, что резало в глазах. Мелькали какие-то лица…
«Ага… вот Илья… что-то бубнит, возмущается! А это… бледное лицо… это – Лида. Очень испуганно на него смотрит! А вот и Лиза… эта – сосредоточена, помогает Кире. Вот и Тоня… мелькнула…».
- Что-что… Сотрясение явное! Так… подними голову, дай осмотрю. Вот же ж! Нос набок… Буду править! Лиза! Подай… полотенца какие-нибудь… Да, вот эти! И тазик какой-нибудь, а то зальем сейчас здесь все!
Потом была резкая боль. Опять слезы из глаз, и маты с языка!
- Ну все, все… Успокойся! Вот же… как ты материться-то умеешь! А нет… не все… Терпи, сейчас еще поправлю!
«Хирург-косметолог хренов! Ай бля!».
- Так… здесь все! Конец, Ваня, твоему красивому носику! Будет у тебя теперь шнобель, как у матерого боксера! Лиза! Вот так… да. Полотенце держи! Ага… здесь шить нужно! Илья! Иголки тащи, буду выбирать! И нитки! Тоня! Нитки есть? Да, покрепче нужны! А спирт или водка есть?
Иван, соображавшись сейчас крайне хреново – ткнул рукой в стол:
- Там… водка…
- Молодец… соображаешь! А губы-то… губы… Пельмени какие-то! Все девки! Не целоваться Вам больше с такими ровными Ваниными губками! – Киру несло.
«Она кого сейчас успокаивает? Меня? Или себя?».
В ответ на пассаж Киры о его губах, Лиза фыркнула, а Лида что-то возмущенно пробормотала, отрицая.
- Да ладно! Он что – с Вами обеими целовался? Ага-ага… чего уж отрицать-то? А я-то думаю, что ж он Зиночку-то позабыл? А тут – понятно, такой цветник!
Лиза что-то буркнула Кире, про перебор.
- Да успокойся уже, Лиза! Мне вот обиднее – я-то… и не успела ни разу поцеловаться с ним!
Кира нависала над ним, что-то оттирая чем-то влажным и пахнущим водкой, что-то разглядывала, абсолютно не обращая внимания на его постанывания и шипение при манипуляциях.
- Все Вы, врачи… садисты! – пытался вякнуть он.
- Вот! Видите – живой! Еще и критикует профессионалов! А вы говорите - убили, убили. Живой он. И вполне здоровый! А шрамы, они украшают мужчин! Так… давай-ка мы тебя разденем, мне осмотреть нужно.
Он попытался привстать, чтобы раздеться.
- Ты сиди уж! Мы сами… как-нибудь. Лиза! Поможешь? А ты Лидочка, если так боишься всего такого… ты бы лучше вышла. Ага, Тоня! Спасибо! Так… эта игла не пойдет… эта – тоже! А вот эта… эта – нормально будет! Только вот как бы нам ее – загнуть, а?
- Там Мироныч пришел… может он поможет? – пискнула из угла Лида.
- Да, зови его сюда.
Мироныч смутно помаячил в дверях:
- Ага… понял. Сейчас в печи нагрею, да согну… Да я понял, я аккуратно! Ванька! Это ты что же – опять с Петькой схлестнулся? Вот же дурак где, Петька этот! Ну – по нему уже давно тюрьма плачет! Ты давай, Ваня, держись… Сейчас тебя эта… докторша добивать будет! Я их племя знаю, они, если раненый не помирает, они – шибко сильно обижаются и тогда всласть мучают его! Им без этого – никак! Они… эта… с людских страданий кормятся…
На Кирин возмущенный возглас, Мироныч захохотал и вышел.
«Шутники, блин!».
Когда его раздевали, он слабо трепыхался, пытаясь помочь.
- Так… это что? И это тебе – зачем? – Кира строгая, прямо - жуть!
«Это они финку в наплече увидели?».
- Так… колбаску там порезать… сальце. Хлеб опять же!
- Шутим, значит? Ладно, потом поговорим!
