Дионисов. За власть и богатство! – I - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Вы так отлично с ними всеми управляетесь! Мое имя Александр де Онисов, разрешите поинтересоваться вашим? Мы с вами всё равно ещё не раз встретимся в этих коридорах.
Она на миг как-то напряглась, почти испугалась, но потом протянула руку, не то для рукопожатия, не то для поцелуя. Я, конечно, выбрал второй вариант, но она тут же отдёрнула руку.
— Надя. Надежда Константиновна Крестовоздвиженская, ой. Не надо целовать, у меня перчатки грязные. Инфекцию ещё занесёте и всем передадите тут!
— О! А какой путь передачи инфекций вы предпочитаете? — улыбнулся я, но дальше решил шутку не обострять, хватит пока. — Вам помочь занести этот чемодан?
Снова испуг. Похоже я очень страшный. А это уже весело.
— Не надо, лучше своей спутнице помогите.
— Обязательно, — кивнул я. — Только она мой… телохранитель.
— До свидания, — она снова смерила меня строгим взглядом, ну а я удалился в каюту, бросив напоследок через плечо:
— До ужина, моя дорогая.
Итак, я оказался в своей тесной каюте. Проверил — вроде бы всё было чисто и прилично. Переодеваться было особо не во что — скинул пиджак, оставшись в рубахе, изучил содержимое рюкзака. Конспекты, зарядник от планшета… А вот и сам планшет. С треснувшим экраном, но не фатально, должен и работать и отзываться на прикосновения.
Подумалось, что дядя не доглядел — любые гаджеты стоило уничтожить. Хотя память подсказала, что к мобильной сети он не цепляется, связь только по шнурку.
— Итак, посмотрим, — пробормотал я.
Я включил планшет, полу-интуитивно разобрался с интерфейсом. Внутри были книги, конспекты, совсем немного фотографий.
Студенческие фотографии, в основном, старые. Убиенный Семецкий, отец в кафтане, старшая сестра. Мда, косая и весьма странненькая она, всё ж. В моей прошлой жизни у меня не было сестры — либо была, но отец о её существовании не сообщал.
Вообще, мне пока не вполне ясно было, в чём схожесть и различие наших двух миров. И как так вышло, что я есть и там, и тут.
Ну, потом было фото дяди с Рустамом, совместное фото втроём со мной — заседали в кофейной. Даже смутно припомнилось что-то из памяти реципиента.
Долистал до конца альбома и, скрепя сердце — удалил все фотографии. Только книги, конспекты, учебники и разные обезличенные документы оставил. Память на лица у меня и так неплоха, поэтому решил, что будет безопаснее без таких улик.
Ещё на планшете обнаружилась система для математических и химических расчётов и простенькая программка с атласом и энциклопедией мира — вот это всё было очень кстати.
Планшет отправился в сейф, стоявший в углу номера. А из сейфа я достал чемоданчик, чтобы наконец тщательно инвентаризировать весь алкоголь, который там был.
Открутил пробку у крепака. Заправским движением алхимика прогнал воздух от горлышка к ноздрям. Да, руки-то помнят. Навык не пропьешь, хотя здесь, пожалуй, такой поговорки нет.
Запах алкоголя ударил в ноздри, и сразу стало сильно не по себе. Чёрт, если даже от такого маленького объёма так сильно пробирает — что будет, если мне придётся это пить⁈
Но навык надо бы освежить. Хотя бы попробовать собрать эликсир «Огонь-1». Оставлю-ка я это до вечера, а пока что нужно приготовить ингредиенты — хотя бы тару.
В этот момент кто-то дёрнул ручку двери. Я спрятал чемодан, шагнул в коридор — пусто. Никого не было, лишь тень мелькнула за поворотом коридора. Догонять я не стал. Между тем, раз уж вышел, я бесцеремонно постучал в номер Ангелины. Дверь приоткрылась на пару сантиметров, в проёме двери показался глаз. Раздетая, что ли, по номеру ходит? Так, отставить разные мысли — алхимическому процессу такое мешает…
— Чего?
— У тебя есть пустой флакон то ли из-под духов, то ли из-под крема?
— Эй, мы первый день знакомы, а такие вопросы! Тебе зачем?
— Есть или нет?
— Ну, давай посмотрю…
Флакон в итоге нашёлся — просунула, всё так же держа дверь приоткрытой на маленькую щёлку. Я его тщательно вымыл и поставил сушиться.
Время до ужина прошло быстро — за прогулками по палубе и чтением газет. Я пытался выискать того, кто следит за мной — но пока что безуспешно. На ужин Ангелина нарядилась в более повседневную тунику, накрасилась и причесалась, стала выглядеть сильно опрятнее. Хотя до красотки всё равно не дотягивала.
— Ну как там твои шашни с той рыжухой? — весело поинтересовалась она. — Успешно? Ты там чего, приворотное зелье делал? Знойная барышня, одобряю.
— Знойная, — согласился я. — И, мне кажется, я справился бы без приворотного. Но не до этого.
— Ага… И чего, где там твой оруженосец? — она зевнула и потянулась. — Или за бортом остался?
— Рустам. Приучайся звать его по имени. Крепостное право, насколько я знаю, в основной части империи отменили. И он не мой оруженосец. Скорее дядька-сержант. Пошли смотреть, скоро мещан запустят на борт уже.
Забывать Рустама на берегу я не собирался. Он мне и самому нужен. Потому мы поднялись на палубу и принялись наблюдать.
Людей на борт «Океаник-Борея» грузилось не меньше пяти тысяч — это помимо полтысячи членов экипажа и грузов. Толпы работяг пачками грузились где-то со стороны кормы, в третий класс. Но даже во второй класс в основном шел народ с виду не сильно богаче. Некоторые — даже в каких-то странных национальных костюмах, не то прибалтийских, не то карельских. Были и представители других рас, и даже парочка тех самых низкорослых альбиносов с Океании.
Мы же на палубе столкнулись совсем с другими индивидами.
Во-первых, откуда-то из середины толпы вынырнула худая, как вобла, девушка в экстравагантном ярком наряде, которая несла здоровенную закрытую клетку. Сопровождал её высоченный, под два метра африканец, который был нагружен по самое немогу — и рюкзаки, и сумки, и прочее.
И, конечно, она, засмотревшись по сторонам, влетела прямиком в плечо такой же зазевавшейся Ангелины.
— Куда прёшь, дура! — тут же отозвалась она.
— Да как вы смеете! — тут же взъелась девица в экстравагантном наряде. — Плебейка!
— Шалава цветастая!
— Ах ты! Ta mere la pute! Prostituée Portuaire!
Дамочка уже готова была полезть к моей спутнице с кулаками или врезать клеткой, а я уже был готов их разнимать, но негр-носильщик пробасил:
— Госпожа Омелия… идёмте…
И
