"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Найтов Комбат
Прибыли мы туда 13 декабря. Погода стоит ясная, полярная ночь, четыре часа более-менее светлого времени. Аэродром называется Подужемье. Это полоса 9-й армии комкора Духанова. Он пребывает в радостном настроении: его 163-я дивизия ударами с двух сторон взяла поселок Суомуссалми, не сам поселок, а то, что от него оставили финны группенфюрера СС Сииласвуо. Он приказал поселок сжечь, а через шесть дней перерезал Раатскую дорогу. С дорогами в этой стороне не шибко, как и с населенными пунктами на советской территории. Две рокадные проселочные дороги соединяют между собой небольшой поселок лесозаготовителей Ухта и Оленино. Остальное население – это конные наряды пограничников НКВД между редкими погранзаставами. С той стороны границы дорог малость побольше и хорошо развит водный транспорт, есть сеть посадочных площадок и довольно неплохой и укрепленный аэродром Кайанине, рядом с пунктом базирования 9-й дивизии финской армии, которой и командовал Сииласвуо. На стороне СССР один аэродром, расположенный в 253 километрах от Суомуссалми. С учетом радиуса действия «ишаков», они могли появляться в том районе на пару минут и начинать отход по топливу, иначе не долетят. «Чайки» могли находиться в воздухе дольше на 15–25 минут, но были уязвимы для имеющихся на вооружении финнов истребителей. К тому же «чайки» не имели радиосвязи, и работать разведчиками у них не получалось.
Девятая армия была свеженькой, ее управление было сформировано летом 1939 года, планировалось, что она будет состоять из двух стрелковых корпусов. На всех сайтах, посвященных «великому поражению крававаго режыма», упоминается, что она имела в своем составе пять дивизий. Но во всей литературе упоминается только один номер: 47-й стрелковый корпус. Там же написаны взаимоисключающие вещи: «До войны корпус, дислоцировавшийся в Бобруйске, был почти полностью укомплектован личным составом и материальной частью. Недостаточно, всего лишь на 40–50 %, был укомплектован имуществом связи и автотранспортом отдельный батальон связи, а 47-я корпусная авиационная эскадрилья лишь на 47 %». Но в Бобруйске в 1939 году стоял 5-й стрелковый корпус, который в полном составе вошел в 10-ю армию генерала Захаркина и ушел из Бобруйска на Белостокский выступ. То есть никакого 47-го стрелкового в Белорусском округе не было. Первое упоминание о таком корпусе относится к концу августа 1939 года, его командиром стал Иван Федорович Дашичев, в Ленинградском военном округе. Чисто мое мнение: сформировать корпус за три месяца – невозможно. «Второй» корпус вышеупомянутой «армии» числится как «особый», поэтому найти что-то не представляется возможным. Была такая 54-я стрелковая дивизия, во главе с ее командиром Ильей Паниным, получившая орден Ленина на знамя в 1940 году за действия во время Финской войны. Точно известно, что действовала она без одного полка, 162-го, на основе которого была сформирована 104-я горнострелковая дивизия. Скорее всего, эта вторая дивизия и находилась в составе «особого стрелкового корпуса». Получается, что 9-я армия была двухдивизионного состава. Об авиации армии упоминается один раз, и только в том ключе, что она не была укомплектована. Делаем выводы: на участке от Медвежьегорска до Кандалакши, шириной более 480 километров по трем дорогам маршевыми колоннами на территорию Финляндии доблестный маршал Ворошилов направил две свежесформированные дивизии, одна из которых только что прибыла на этот участок фронта из Литвы. При этом выясняется, что одну из дивизий в этот момент передавали из 8-й армии командарма 2-го ранга Штерна в 9-ю армию. Всего в двух дивизиях было шесть стрелковых полков и один разведывательный. В каждой дивизии существовал бронебатальон на легких танках БТ-7. Семьдесят километров фронта на полк в наступлении.
В этот критический для командования момент к ним прибывает четверка самолетов-разведчиков, но имеющая при себе приказ наркома обороны на проведение каких-то испытаний. А тут, как назло, комбриг Зеленцов «паниковать» вздумал! Докладывает, что попал в окружение, и требует разрешения оставить Суомуссалми и пробиваться по северной дороге обратно к границе СССР. За невыполнение задачи командарма по головке не погладят, а прищемят мужское достоинство в пеньке.
Аэродром до войны был «почтовым», не военным. СКП практически отсутствует, связи нет. Есть армейская 5-АК, в телеграфе, безголосая. В домике на восточном краю аэродрома смотрим местную карту, а даже глазами зацепиться не за что, сопка на сопке сидит и озером погоняет. Здесь не «Наяда» нужна, а П-20 минимум, надо выбираться ближе к границе, иначе от нас никакого толку не будет. Тут дверь распахивается, и на пороге гости: сам командарм, собственной персоной.
Майор Кузнецов доложился, что, дескать, так и так, обеспечиваем климатические и тактические испытания новой станции обнаружения. С нами член-корреспондент Академии Наук СССР Михаил Бонч-Бруевич. Фамилия у Михаила Александровича громкая, а командарм на слух не различает, что отчества не совпадают, и превращается в саму любезность. Ну, а подписанная самим Ворошиловым бумажка делает его самым лучшим другом экспедиции. Нас троих: Бонч-Бруевича, Кузнецова и Петра, сажают в машину и везут на ужин в штаб, в Кемь. Кормят, поят и показывают карту, где подробно указаны силы и средства могучей 9-й армии РККА. Мы тыкаем пальцем в пересечение рокадной и фронтальной дороги на Раате.
– Здесь что?
– Погранзастава и там же базируется наш разведывательный батальон на БА-10.
– Там цистерны для бензина есть?
– Гм-мм, затрудняюсь ответить, а в чем дело?
– Озеро видите?
– Конечно.
– Оно послужит аэродромом, а вот эта сопка – местом расположения устройства. Если действовать из Подужемья, то противник всегда будет успевать отбомбиться и уйти, ему лететь 78 километров, а нам 280. Там мы организуем аэродром подскока и попытаемся заблокировать работу вражеской авиации. Но установку требуется охранять, она – важнейший государственный секрет.
Командарм тряхнул аэродромную команду и роту аэродромного обеспечения. Мы продолжили отмечать прибытие на фронт, но с утра вылетели к озеру Гуоссат, на Гусинскую заставу. Снег не прикатывали еще, но это не сильно и требуется, все машины на лыжах. Красноармейцы жгут костры и пытаются создать три дополнительных землянки. Приехавшие техники установили над ними две большие палатки, дело пошло чуть быстрее. Для станции выбрали два места, одно у поворота рокадной дороги, второе – чуть в стороне от фронтальной, на вершинах двух, почти одинаковых по высоте, сопок. Людей здесь хватает, да и «командарм приказал». Машины дозаправили, и мы взлетели на облет района. Идем четверкой, Петр – ведомый второй пары. Под крыльями восемь РС-82 и пара подвесных баков. Нарезаем расходящиеся круги, по команде командира, без рации, покачиванием крыльев, заносим отличительные ориентиры на карту. Вдруг слышим в наушниках:
– Сизим гермет, гюрлюк сексен бас бас жюз. Сиксин ан мак?
Нам-то понятно: вас обнаружили, частота 85500, а вот каково противнику от такого сообщения?
Петр взглянул на картонку, сдросселировал движок, пропустив несколько оборотов и подав дымный сигнал, переключился на другой канал и выжал кнопку пеленгатора, пытаясь засечь работу радиостанции противника. Звено перестраивалось за ним, теперь он будет ведущим. Поймал голосовую связь на шведском, довернул, через пару минут коротко спикировал и расстрелял автомашину, с которой работали финны. Все пошли в набор, противник оказался совсем рядом, хотя эта территория на картах считается «занятой». Отсюда до Гусинской всего восемь километров. Из любой пушчонки могут накрыть. Пришлось шифровать и отправлять в штаб армии РДО, о том, что обнаружен и обстрелян радиофицированный автомобиль противника в квадрате В12. Пока Петр стучал на ключе, Тагир пристроился к нему сзади и прикрывал.
– Тагир, сес бермек[1].
И старший лейтенант Бердымухамедов сообщил на базу о случившемся. Там тоже должны знать, что противник рядом. Израсходовав половину топлива, кругами добрались до Суомуссалми. Там – вялая перестрелка через озеро, однако красноармейцы обрадовались появлению краснозвездных машин, машут руками. На улице у рынка несколько солдат вытянули вдоль дороги брезентовую стрелу и крест: просят сесть, чтобы передать сообщение. Кузнецов пошел на посадку в заливе Сиикалахти, Ухов его прикрывает до посадки, а мы с Тагиром кружим наверху. Замечаем артбатарею, которая готовится открыть огонь по садящемуся самолету. Пошли вниз эрэсы, обстреляли ее из пулеметов и пушек. Кузнецов уже сел, к нему несется машина, и он взлетает. Топливо – на исходе, уходим домой, спокойно садимся. В котле весьма скверно с продовольствием. Комдив Зеленцов просит организовать воздушный мост и штурмовку опорных пунктов противника на дорогах, или дать приказ на отход. Отправили сообщение в штаб армии. Но строительство землянок идет медленно, заранее их никто не готовил, все думали, что будет легкая прогулка.
