Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
Абрахма развернулась огромной грудью к двери, осклабилась:
– Каким духом занесло, Дарон? Такая скверная манера появляться не вовремя, мешаешь моим посетителям глотать хмель и мясо. Если понадобилось что-то, заходи и дверь закрывай за собой, а нет – выметайся к дохлым крысам!
Дарон сделал несколько шагов вперед, дверь впустила еще с десяток рядовых порученцев в сизых накидках с розовыми нашивками на левой груди и захлопнулась.
Абрахма подалась навстречу. Она не любила Дарона, ей казалось, его глазки видели ее насквозь, и это не нравилось жене фэра. Кому понравится, когда тебя читают, как развернутый свиток. Но, с другой стороны, она знала, что Дарон побаивался ее так же, как все окружающие. И нередко он бывал полезным. Хотя бы в том, что иногда не брезговал выполнять ее поручения особого порядка. Они, как правило, были связаны с ее беспредельным правом жены фэра: хозяйничать в Пунском землячестве.
Маленькие глазки Дарона сузились, оставив одни щелки. Сквозь такие щелки вряд ли кто-то мог бы что-либо разглядеть. Но только не Дарон, тот видел все. Он утвердительно кивнул Абрахме и разлепил плотно сжатые губы:
– У меня особое дело, Абрахма.
– У всех у вас одно дело, – хозяйка питейного заведения громко выдохнула, словно выпустила клубы пара. Она была значительно крупнее Дарона и смотрела на него сверху. – Тебе тоже нужен Бат Боил!
Переселенцы вокруг втянули головы в плечи, уменьшились, опасаясь случайно попасть в те же сети, в которые угодил Тукан. Рядовые порученцы у двери казались им в эти мгновения страшными монстрами.
Пышная расхристанная разносчица задом-задом скрылась за спиной здоровяка-разносчика. Тот окаменел на месте, боясь шевельнуться, не чувствуя, как нос разносчицы уткнулся ему между лопатками.
Все ждали, что скажет Дарон. Тот снова утвердительно кивнул хозяйке заведения и пропустил между разжатыми губами:
– Нет, Абрахма, мне нужны вот эти убийцы гарнизонника Рокмуса и отрядника Бартакула, – он кивком показал на Малкина с друзьями.
По питейному заведению пронесся вздох облегчения переселенцев.
Разносчик слегка качнулся, перетаптываясь, разносчица выглянула из-за его спины.
Жена фэра хватанула ртом воздух, ощутив, как желаемая добыча окончательно ускользает из ее рук. Глухо недовольно засопела. Абрахма не любила попадать впросак и проигрывать. Она хищно нависла над Дароном, густым грубым голосом выплеснула вопрос из маленького рта:
– Разве Рокмус и Бартакул убиты?
– Я иду по следу этих шестерых с места убийства. Мне помогает Сильнейший маг Албакус, – произнес Дарон и показал рукой себе за спину.
В тот же миг Абрахма и все окружающие увидали, как сзади Дарона возник дотоле невидимый маг Албакус в глухой тканевой накидке дымчатого цвета. Накидка фалдами ниспадала до щиколоток, ниже которых торчали дымчатые боты. Плоский, круглый головной убор той же расцветки полями закрывал верхнюю часть лица. Из складок одежды появилась рука мага с короткими растопыренными пальцами. Протянулась в сторону Абрахмы, и сильно открывшийся рот показал крупные кривые зубы:
– Теряешь чутье, Абрахма, – голос был елейным, въедливым, тягучим.
Широкое лицо хозяйки заведения раздраженно покривилось, глубокие глаза помутнели, грудь тяжело закачалась. Дорогие заколки на копне волос блеснули, золотые узоры на черной накидке зловеще заиграли. Она процедила:
– Да, не почуяла тебя, Албакус. Не ожидала увидеть.
– Я потому и Сильнейший, что меня никто и нигде не ожидает, Абрахма, – как бы любуясь собой, пропел в ответ маг, вызывая у жены фэра новое раздражение.
Магии Албакуса боялись все, Абрахма также чувствовала дискомфорт рядом с ним. Но она знала мага лучше многих, ведала его слабинку к хорошей выпивке. Была в курсе, что в пьяном виде с мага, как шелуха с семечек, слетает величие и пропадает магическая способность исчезать и возникать неожиданно. А также заглядывать в прошлое и будущее и подчинять себе деби. Она не упускала случая попользоваться этим. Алба-кус, как и Дарон, был ниже ее ростом. И Абрахма посмотрела на мага с ехидцей:
– Я знаю, Албакус. Дарону повезло, что ты рядом, иначе он долго кружил бы по дорогам землячества. Но я сомневаюсь, что Бартакула и Рокмуса могли убить эти хилые уроды недоноски, – глянула на Дарона. – Ты ничего не намутил, Особый порученец? Убить таких вояк, как Бартакул и Рокмус, невозможно голыми руками.
– Ты не веришь мне? – Дарон сжался, задетый подозрением Абрахмы.
– Ну почему же? – ухмыльнулась та. Впрочем, осложнять отношения с Дароном ей сейчас было невыгодно. Разумела, если Особый порученец вцепился в этих шестерых, противостоять глупо, тем более ему помогал Албакус. Однако можно попробовать договориться с Дароном о шлюхах. И Абрахма смягчила тон. – Тебе верю. Но не укладывается в башке, как эти дохлые култышки подобрались к отряднику, да еще прикончили его. Он же вояка, один на тысячу деби, а эти, ты посмотри на них. Ты думаешь, мне их жалко? Нисколько. Забирай. Только этих шлюшек оставь мне, ты же знаешь, шлюхи не убийцы, они пригодны лишь для одного дела. Зачем они тебе? Их место в моем доме свиданий, а не в бункере каннибалов. Ну, сожрут их крысы, кому от этого прок? Только крысам. А в доме свиданий от них польза для всех, Дарон. Тебя эти шлюхи ублажали бы с особыми почестями, не сомневайся в этом. И твой карман разбухнет от моих фарандоидов.
Особый порученец на короткое время задумался, утвердительно кивая в ответ. Большие оттопыренные уши ловили каждое слово. Предложение Абрахмы было заманчивым, но Дарон наперед знал, как жена фэра не любила расставаться с фарандоидами, и если иногда подмасливала, то довольно скудно. От такой мелочи карман не разбухнет, а подставиться – раз плюнуть: все-таки дело державное. Особый порученец любил звон монет, но сейчас уступить жене фэра не рискнул. Его маленькие глазки пробуравили каждую из девушек, рука судорожно убрала с губ поплывшую слюну, и он с трудом выдавил из себя:
– Не уговаривай, Абрахма.
Та громко уязвленно хмыкнула, откинув назад крупную голову:
– Я никогда никого не уговариваю, Дарон. Твое дело. Забирай всех.
Ванька Малкин продолжал стоять у стола, упираясь кулаками в столешницу, терпеливо наблюдал за дебиземцами.
Его друзья сидели и молча возмущенно ловили чужие слова, ощущая новую нависающую опасность. И косили глазами на кинжалы на соседнем столе. Все было непредсказуемо.
Первым не выдержал Раппопет, напряг мускулы, упруго подскочил с жесткой скамьи, привычно пробежал пальцами по пуговицам рубашки:
– Эй, деби, – выкрикнул он в дымный воздух, пропитанный запахами жаровни. – Вас тут на дерьме разводят! Дарон вешает лапшу на уши, а вы разинули рты, слушаете враки! – Андрюха старался выбить твердь из-под ног
