Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Кстати, о личной жизни. Надо позвонить Вилене и прояснить эту историю с моим отстранением от классного руководства. Ведь это же натуральная подстава. Особенно, если учесть, что она на меня глаз положила сразу после нашего знакомства и даже немного раньше. Может, и впрямь общественный и служебный долг для нее выше чувств? Тогда стоит ли с ней дальше иметь дела сердечные? Мало ли что еще случится в жизни. Не хотелось бы оказаться в ситуации, когда я не смогу доверять супруге.
На часах не было еще и десяти вечера, поэтому я не стал церемониться, а сразу набрал номер телефона в квартире Воротниковых. Трубку взял папаша. Хорошо хотя не мамаша.
— Добрый вечер, Игорь Трофимович!
— Здравствуйте, Саша!
— Могу я попросить к телефону Вилену?
— Да, пожалуйста!
Через минуту я услышал голос его дочери.
— Да, Сашенька, привет!
— Привет!
— Что-то голос у тебя не радостный.
— А с чего ему быть радостным, — без обиняков начал я, — если, как говорят, что ты настояла на том, чтобы меня сняли с классного руководства.
Последовала пауза, потом моя собеседница, тщательно подбирая слова, принялась объяснять свой поступок:
— Понимаешь, Саша, работа есть работа… Когда выносилось это решение, лично мне ты уже нравился, но комиссия, включая меня, оценивала целый ряд показателей, среди которых не было пункта, который бы предусматривал внешние данные. А когда итоговый документ был сформирован, отзывать свою подпись было уже поздно.
— А как же быть с пунктом: «по настоянию инструктора райкома ВЛКСМ, Воротниковой В. И.»?
— А ты всерьез считаешь, что личные чувства должны влиять на оценку профессиональных качеств?
Ну точно! Такая и в самом деле отречется от мужа, если ей скажут, что он враг народа.
— И чем же я, по-твоему, плох, как классный руководитель?
— Комиссия не могла не отметить того факта, что при твоем руководстве отстающие ученики класса подтянулись по всем предметам и поведению, но этого мало, чтобы быть классным руководителем.
— Чего ж вам еще?
— Оцениваются не только результат, но и методы работы, а у тебя, ты уж извини за прямоту, но ты сам начал этот разговор, в классе царит культ силы, который ты поддерживаешь, в том числе, и домашним просмотром западной кинопродукции весьма сомнительного, в идейно-политическом смысле, содержания.
— Выходит, комиссия залезла не только в спортзал, но и в мою квартиру? — без удивления и злобы произнес я. — Надеюсь, там не было пункта «каков товарищ Данилов в постели?»
— Это уже пошловато, Саша, — пробурчала Вилена. — Не ожидала от тебя!
— Я от тебя тоже не ожидал.
— Но мы же не поссорились?
— Нет, но я должен был прояснить этот момент.
— Прости. Я обязательно подниму этот вопрос. В конце концов, мы должны смотреть шире на работу педагогов с учащимися.
— Ладно, вы там разбирайтесь, а я буду двигаться дальше.
— Завтра встретимся после работы? — спросила умоляюще. — Партконференция закончится в пять вечера, и я буду свободна.
— К пяти я тоже освобожусь, но учти, ко мне приехала сестра.
— Как, еще одна?
— Да, двоюродная. Фрося из Тюмени.
— Я рада. Познакомишь?
— Познакомлю. Она от меня ни на шаг.
— Тогда — до завтра!
— Давай! Позвоню на работу.
Положив трубку, я отправился ужинать. Видать, день такой выдался. Сплошные разговоры. И перед сном без них не обошлось. Яичница с колбасой, да чаек с бутербродами располагают. Собеседница моя сидела спиной к окну и уже не в первый раз, похоже, заслоняла мою персону своим телом от внезапного выстрела сквозь стекло. Хотя хотелось, конечно, избежать такой развязки. Видя готовность Фроси к самопожертвованию, я устыдился и решил поговорить с нею по душам. В рамках дозволенного, разумеется.
— А ты местная? — спросил я.
— Почти, — откликнулась она. — Я родилась в Затонье. Там и десятилетку окончила, а потому — школу КГБ в Казани… Стала служить… Сначала — младшим сержантом, через год присвоили очередное звание, через полгода еще… В прошлом — погоны старлея надела… Вышла замуж сразу после выпуска… Детишки у меня — Коля семь лет, Феня — пять, Миша — три годика…
— А муж у тебя — кто?
— Капитан, тоже из нашей системы…
— И как он относится к этому… — я не сразу нашел верные слова. — Сначала — с майором в одной квартире жила, теперь вот — со мною…
— Как относится? — переспросила она, пожимая плечами. — Служба…
— А можно тебя еще спросить?..
— О чем? Ежели насчет глупостей всяких, и не надейтесь. Я замужем!
— Это я уже понял, — отмахнулся я. — Меня другое интересует…
— А-а… Ну другое — можно!
— От кого ты меня охраняешь?
— У меня приказ беречь твою жизнь и здоровье…
— Это понятно, но кто на меня, может покушаться по-твоему?..
— Для меня не важно — кто, я обязана пресечь любые покушения…
— Полковник Михайлов может на меня покушаться?
— Евксентий Григорьевич⁈ — изумилась старлей Зудова. — Да он и мухи не обидит!..
— Ха! Полковник госбезопасности, начальник районного Управления и мухи не обидит⁈
— Евксентий Григорьевич — душка… Он всем помогает… Нам, с Женей, квартиру пробил, а то мы все вчетвером в семейной общаге три года ютились…
— Ну это — чисто по-человечески, а — по служебной необходимости?..
— Да вы, видать, «Голоса Америки» наслушались?.. — снисходительно произнесла моя телохранительница. — Это они глупости разные болтают… Дескать, КГБ посылает наемных убийц, чтобы ликвидировать борцов за права человека… Кому они нужны, эти брехуны?..
Понятно, что кроме общих рассуждений я ничего от нее не добьюсь. Дурачка нашла! Если бы мне угрожали какие-нибудь бандюганы, зачем для охраны приставлять оперативного работника, который обучен противостоять своим же сослуживцам, владеющим спецприемами и спецсредствами? А кто в этом городишке, кроме полковника Михайлова, обладает достаточной властью, чтобы этих оперов на меня науськать?.. Просто Фрося не хочет выносить сора из избы. Ну или я чего-то не знаю. Червячок сомнений поселился в моей душе. Не люблю, когда непонятки. Надо выяснить, кто за всем этим стоит и почему меня надо непременно охранять.
Глава 9
Утром Фрося снова бежала чуть позади меня. Я уже начал привыкать к своей тени. Последнее не означало, что мне не хотелось избавиться от нее. Ну хотя бы на время. В школе, я само собой, отдохнул от присутствия телохранительницы. Она снова исчезла куда-то, едва вышла из машины на мехдворе. А я сразу забыл о ней. Тем более, что Пал Палыч устроил на большой перемене совещание, на котором объявил, что на следующий неделе начинаются внутришкольные спортивные соревнования.
Со всеми своими заморочками, я совсем упустил из виду, что они должны пройти в середине марта, хотя собственной рукой вписал их в план мероприятий. Благо запущенный мною механизм подготовки к общегородской спартакиаде в нашем учебном заведении крутился уже и без моего участия. Спортивную форму швейная фабрика сшила, а металлургический комбинат — оплатил. Женский персонал школы нарадоваться не мог, на нее глядя. А девчонки рвались примерить, но завуч велела запереть все комплекты одежды в кладовой.
Пирогов в свободное от работы время тренировал наших баскетболистов. Да и Громова отобрала несколько мальчишек и девчонок для юношеской сборной по легкой атлетики. И уж тем более радовал наш историк. Он только и говорил, что о своих шахматистах, причем — с такой гордостью, словно они уже стали у него чемпионами мира. За своих самбистов я тоже мог поручиться, так что предстоящие состязания меня не тревожили. Слух о грядущей спортивной неделе мгновенно разнесся по всей школе.
Вечером у меня встреча с Виленой. Я помнил, что меня приглашала соседка, но идти, само собой, не собирался. Пусть гражданка Неголая довольствуется своим жирным худруком.
После уроков я позвонил Вилене и мы договорились о встрече. Захватив Фросю, от которой пока некуда было деваться, я подъехал к райкому комсомолу. Когда Вилена села в машину, мы все вместе поехали в «Космос». Пока ждали заказ, я познакомил девушку со своей лжесестрой.
