Кровь дракона - Дмитрий Берг
Я зашел в помещение с деревянным полом, проследовав за спутниками. Первая комната, напоминавшая собою одновременно прихожую и кладовку, явно походила на подсобное помещение. Здесь хранилась вся домашняя утварь, рабочий инструментарий и много всего того, что нужно для жизни сельскому человеку. Если проще — то, что несподручно оставлять в сарае. Здесь же было значительное углубление в полу, выложенное камнем и вымазанное глиной. В нем находилась печь, вмонтированная в стену, с несъемным чугунком. Сама по себе печь имела интересную систему дымоотвода, идущую подо всем домом к трубе в задней его части. Вероятно, зимой она использовалась для отопления.
— Простите, обуви лишней в доме нет, потому снимайте свою, возьмите тряпки и оберните ноги — хозяйка, переобувшись, прошла дальше.
Мы выполнили ее указания. Ветошь была весьма грубой и колючей, но, видимо, само ее наличие уже можно было считать плюсом. Мне помогли уроки моей прошлой жизни. Вспомнились уроки основ безопасности жизнедеятельности. Наш учитель был военным старой закалки, потому учил нас обращению с портянками. Мои спутники также не испытали проблем. За исключением Фуго. Тряпки все время падали с ног, заставляя того осматриваться и бледнеть от чувства стыда и злости на колючую ветошь.
Пройдя около 10 небольших шагов по доскам, мои спутники сняли с ног тряпки и ступили на циновку. Я сделал так же, как и они, и ощутил это... Естественным? Мое тело считало это нормальным, но я поймал себя на мысли, что все те манипуляции с ветошью были излишними. Борясь с чувством когнитивного диссонанса, я осмотрел помещение.
Довольно пустая, застланная циновками-татами комната. В углу у окна стоял странный деревянный механизм, вероятно, для ткацкого дела. В центре был низкий столик. В другом углу — конструкция для хранения каких-то горшочков. В середине стены напротив окна была ниша с букетом уже постоявших какое-то время цветов и старым, пожелтевшим свитком.
— Токонома у меня бедная — произнесла Кизото, словно читая меня затылком — Беднее прочих в деревне.Но чувствую, вы здесь не за шедеврами искусства, прошу к столу — она взглянула на нас и улыбнулась.
После этих слов мой желудок вспомнил, что такое надежда. И не только мой. Кафка улыбнулся, а Фуго и Сабуро почти сразу направились к столику.
В процессе обеда мы выяснили точное наше местоположение и смогли наметить маршрут в интересующий Фуго и Сабуро город. Нам с Кафкой, в любом случае, было некуда идти, потому мы немым согласием присоединились к ним.
После трапезы нам предоставили ночлег. Конечно, это была не кровать, даже не футон. Нам постелили на сене в крытом помещении для его хранения. Стоило мне на него прилечь, как я тут же уснул.
Проснувшись лишь к раннему утру, еще до рассвета, я окончательно смирился со сбитым режимом и вышел на улицу. Было темно, и почему-то тело мое побрело по протоптанным дорожкам деревни. Вокруг было тихо и спокойно. Но я услышал странный разговор двух мужчин в окне стоящего рядом дома.
— В горы идти надо за травой этой — молодой человек звучал осуждающе.
— Вот и пойду. Тут всего-то день туда да назад! — пожилой голос явно ворчал.
«Горы?» — В моем сознании мелькнула странная мысль. Все это время мы двигались по равнинной холмистой местности... И день ходьбы... До гор? Где эти горы тогда? Как мог я блуждать столько и не увидеть никаких гор?
— Ты слишком громко думаешь, Дайнс — В моей голове стали плыть воспоминания — Этот мир не такой, каким кажется — голос принадлежал немолодому мужчине и казался очень теплым.
Я узнал в нем голос наставника. Наставника того, кому прежде принадлежало это тело. Передо мною всплыли образы комнаты, в носу словно вновь возник запах чая, смех наставника заполнил уши.
— Глаза тебе откроет алая птица. Гои-но. Поднеси ему, что есть у тебя, и попроси его знания. Пока твой путь не окончен, он всегда поможет увидеть истину, как бы потоки магии не путали образы мира, как бы сильны ни были иллюзии сил зла.
После этих слов в моей памяти я быстрым шагом добрался до статуэтки под навесом и положил в коробку перед ней монету. Ничего не произошло. Я думал уже было, что зря бросил ныне невосполнимый ресурс в никуда, как осознал. Час был уже не настолько ранний. Многие в деревне уже проснулись на тот момент. Я огляделся и понял, что над деревней нависает огромная тень. Спустя же несколько секунд моего осознания, пред глазами возникла гора, закрывавшая солнце. Она была чрезвычайно близко. Пройди мы полдня вперед, и были бы у подножья, но никто из нас ее не видел. Тогда что мы видели? Равнину? Участок леса? Иллюзию? Или иной вариант реальности, который только что изменился и для меня? С момента попадания в этот мир у меня еще ни разу не возникало столько вопросов сразу.
Но кроме вопросов я получил и ответы. По крайней мере один очень важный ответ. Я попал в этот мир не случайно. Меня привел в него Гои-но. Привел, потому что его попросил Ризадо. А еще потому, что я сам этого хотел. Ризадо — это тот парень, в чьем теле я сейчас нахожусь.
Я вспомнил последние минуты перед тем, как я позвал меня. Звучит дико, но ведь я сейчас одновременно и Ризадо, последний из рода Грейдаго и Алексей Починников, выпускник РНИУ имени Пирогова, врач терапевт, который хотел стать кардиохирургом, но неудачно сломал руку.
Я вошел в небольшой мозаичный зал в доме семьи Крадо. После смерти отца я пришел к ним, надеясь на помощь. Я проделал длинный путь, скрывая свое имя. Гвидо Крадо встретил меня радушно. Он сказал служанке приготовить для нас чай и предложил уединиться в церемониальной комнате. Пройдя в помещение с фресками, я согласно традиций оставил свой меч на столике при входе, сделал несколько шагов к столику у фрески, изображающей Гои-но и был предательски убит.
Я хотел отомстить за смерть семьи. Но для этого нужно было узнать, кто послал убийц в наш дом. Семья Крадо входила в братство огненной чешуи, созданное моим прапрадедом. Гвидо Крадо прислал отцу письмо, в котором говорил, что напал на след убийц семьи Нузо. Раньше в братстве было семь семей. За несколько лет до моего рождения убили последнего
