Змеелов в СССР (СИ) - Дорнбург Александр
Я тупо, до одури, смотрел в окно, ожидая, когда же на горизонте покажутся далекие волшебные страны и засыпал только под утро. Колгота! Мне казалось, что я разучился навеки ходить по земле.
Каждая вторая-третья станция носит имя Ленина. И везде висят одинаковые лозунги:
"Поведем непримиримую борьбу с буржуазными агентами!
Сорвем маски с классовых врагов!
Смерть контрреволюционерам и заговорщикам!"
Словом, путешествие мое, сверх ожидания, было утомительным и однообразным, если не считать одного казусного случая где-то под Куйбышевым. Проснувшись ранним утром, я ощутил глубокую тишину. Я глянул в окно: сливаясь с серым облачным небом, до самого горизонта расстилались поля. Озимых и люцерны. В это время рядом со мной раздался унылый голос проходившего по вагону проводника.
— Мужики, встаньте, помогите «Максиму». Застрял, окаянный, сдвинуться с места не может.
Эти слова проводник повторял в каждом купе. И мужики — в одном нательном белье, наскоро всунув ноги кто в сапоги, кто в галоши, кто в ботинки — выскакивали из вагона, упирались в него плечом, руками, помогая слабосильному поезду подняться на скользкий от недавнего дождя пригорок. Под ритмичные крики: «СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ — САМАЯ ЛУЧШАЯ В МИРЕ!»
Чем дальше я подвигался на юг, тем все больше теплела погода, светлее и выше становилось небо. Долго ехал я по широко распахнутым степям Казахстана, кое-где покрытыми обильными хлебными всходами.
После Голодной степи вокруг царило уже настоящее лето. Да и приближался конечный пункт моего путешествия. Так что я заметно повеселел.
Я сидел у окна, негромко пел бесконечную восточную экзотическую песню и ритмично, в такт, легонько хлопал себя ладонями по коленям:
Вот барашек поднял крик,
Это блеет мой шашлык.
Помидор совсем в соку,
Это соус к шашлыку.
Голос мой был несильный, но довольно приятный. Так что другие пассажиры не возражали. Первые три часа. Наконец, устав слышать одну и ту же песню о горькой судьбе бедного барашка, они взмолились:
— Молодой человек! Ну сколько можно! Смените пластинку!
Я не стал спорить. Сменить, так сменить. Нам песня строй пережить помогает… Поэтому сразу начал другую песню. Почти на ту же мелодию и на тот же ритм.
Цветет урюк под грохот дней,
Залит зарей кишлак,
И средь арыков и полей,
Идет гулять ишак!
Через какое-то время и ишак впал в нашем вагоне в немилость. Особенно после того, как я посильней открыл рот, чтобы взять верхнее си-бимоль, из-за чего неблагодарный попутчик швырнул в меня свое полотенце.
Как же прекрасно жить в России! Тут никто не постесняется при случае обложить тебя матом. Не то, что в этой сраной Америке. Где все друг другу улыбаются стандартной улыбкой «Джокера». А все почему? Никто не знает, у кого имеется за пазухой заряженный револьвер. Который вот-вот пустят в ход. Вот и лыбятся бедолаги друг другу, как сумасшедшие, не желая спровоцировать массовую кровавую бойню!
Пришлось знакомить слушателей с творчеством ВИА «Ялла».
Учкудук!
Три колодца!
Ты спаси, ты спаси,
Нас от солнца.
Наконец, приелся и «Учкудук». Право же, слушатели пошли слишком придирчивые. Ведь этой песней когда-то восторгалось все человечество, по крайней мере представители его наиболее культурной части.
Да и я устал петь и лишь мурлыкал «под Утесова»:
Жил в Константинополе ишак,
Туранбек Гасан ездил на нем,
И нередко сняв чувяк,
И нередко сняв чувяк,
ишака бил больно чувяком!
Средняя Азия, воспетая в советском балете «Красный мак», встречала меня теплом сухой финской сауны и могучим половодьем солнечного света. Еще задолго до революции русская лопата и русская спина построили железную дорогу по центральноазиатским просторам. Сверкающий под солнцем рельсовый путь пролегал через пустыни…
Глава 7
Вначале я приехал в Мары — центр древнего Мургабского оазиса — по узкоколейке — дороге нелегкого профиля. Считай, конец СССР. Почти.
Дальше еще тонкой струной сверкала издалека железная дорога Мары — Кушка. Вот там уж точно конец. Окончательный. Дальше Кушки не пошлют.
Остановился я в единственной на весь город цивильной гостинице. Со старорежимными дриадами и неядами, продуктами культуры Серебряного века. С которыми так ничего и не смог поделать Пролеткульт.
Я разместился вовремя. Вечером бог-весть с чего начался неожиданный дождь, вскоре превратившийся в тропический ливень. Над каменным двухэтажным зданием, в котором я ночевал, с треском и оглушающим грохотом выстреливал гром. Внезапный, ослепительный свет молний кидался в глаза, заливал номер. Какой уж сон во время такой пальбы!..
В перерывах между ударами грома я слышал, как шумит в водосточных трубах вода, как несется она по узким булыжным мостовым.
К утру дождь затих. Выглянуло солнце, и деревья пышно нарядились влажной сверкающей листвой. Амазонка, блин!
Задание на командировку у меня было сформулировано крайне расплывчато. В выданном мне мандате высказывалась просьба республиканским властям Туркмении оказывать научной экспедиции Киевского университета всяческую посильную помощь.
Поэтому дальше Мары я пока ехать не собирался. Что толку забиваться в глушь? В захолустье? В отдаленных сельских районах банды басмачей еще пошаливают. Люто. А Мары — сейчас самый крупный город Туркмении, местный мегаполис. Какая-никакая, а цивилизация. А я слишком избалован комфортом 21 века и еще сейчас не привык к своему нынешнему существованию. Все эти примусы, керогазы, печное отопление, я только успешно осваиваю. Так что удобней мне жить в крупном городе по разным шкурным причинам.
Во-вторых, следует помнить, что если что-то пойдет не по плану, тут меня врачи еще имеют какой-то шанс откачать. А в отдаленной кошаре пастуха, расположенной посреди пустыни, мне никто не поможет и я просто стопроцентно загнусь.
И в-третьих, и возле этого города змей должно быть в избытке. В 21 веке считается, что информация правит миром. А интернета сейчас нет. Так что на последнем отрезке своего пути я не стеснялся болтать языком. Который, как известно, " до Киева доведет". В моем случае — наоборот.
Еще в дороге я активно опрашивал пассажиров и проводников, едущих со мной, и они, как один, уверяли меня, что в окрестностях города полно разных змей и другой ползучей твари. Еще я интересовался местными туркменскими снадобьями против змеиных укусов.
Жить рядом со змеями и не иметь противоядий? И я получил много рецептов. Разумеется, все эти сведения надо было проверить. А то еще заскорузлые туземцы подшутят над «руссо туристо», рассказывая про целебные свойства овечьего помета, а я тут собственную жизнь на кон ставлю.
Но думаю, с наличием змей меня не обманывают. И этому есть простое объяснения. Городу Мары — несколько тысяч лет. А как известно у нас земля вращается, с бешеной скоростью, совершая в сутки один оборот вокруг своей оси. Из-за чего реки упорно подмывают в северном полушарии свои западные берега и откладывают всякий мусор, ил и гальку на восточных. То есть, потихоньку перемещаются.
За сотни лет город Мары вслед за водой тоже переместился. С востока на запад на многие километры. Новый город стоит на реке Мургаб, а старый город оказался в стороне, позабыт и позаброшен. И превратился в пустырь, покрытый руинами. И там кишмя кишат змеи, скорпионы и каракурты. Как говорят местные: «Земля без воды все равно, что женщина без мужчины».
Как официально проверить полученные мной сведения о наличии змей и местных противоядиях я уже знал. Поэтому, первым делом, утром зашел в городской отдел здравоохранения. Ведь только медики и могли правильно указать мне надежное место для охоты. Врачи же, как никто другой, знали о большинстве случаев змеиных укусов и об их исходе — благополучном или смертельном.
