Жизнь во благо Родины - Мишин Виктор Сергеевич
– Что? – не понял солдат.
– Не бери в голову.
– Заткнись, Мартынов, – просипел вдруг очнувшийся сержант, – уже наговорил на пару переломов!
– Твой боец умнее тебя, сержант, – оборвал я этого наглеца. – Тебе что, не ясно еще, вы ошиблись, решив поиграть со мной. Ты, кстати, как командир, хоть и младший, но должен знать, что вступать в схватку с неизвестным противником очень опасно. Не подумал, что можешь сам получить?
– Тебе звездец теперь, это точно!
Ну, так-то он прав, что я смогу сделать против них? На их стороне один факт: они вооружены и имеют право использовать свое оружие, а я? Не стану же убивать простых солдат, только из-за какой-то фигни, что придумали какие-то военные. Вообще, подозрения есть, когда работал в Кремле с Шелепиным, были разговоры, в частности, о военных, болезненно отреагировавших на смену руководства страны. Скорее всего, товарищ Гречко тут замешан, а может, еще кто, пока не знаю. Тот еще царек, пободаться, думаю, придется.
– Эх, парень, пушной зверек придет к вам, когда моя жена позвонит кому надо, думаешь, не найдут?
– Да нужен ты кому, искать еще…
– На твоем месте я не был бы так уверен. Как ты думаешь, КГБ не сможет найти подконтрольного им человека?
– Иди свисти кому другому, КГБ его искать будет, – отмахнулся сержант, но насторожился. Сидя на полу, растирая ушибленную грудную клетку, он всем видом показывал, что сейчас отлежится и вломит мне. А вот боец, получивший в печень, поступает более разумно, очухался и делает вид, что его тут нет вовсе.
– Посмотрим, паря, посмотрим, – заключил я и направился к выходу.
На выходе меня не встречали, и то хорошо, но и свободно пройти к штабу части тоже не дали.
– Вы кто? Пропуск! – окликнули меня возле двухэтажного здания. Справа заходили два солдата… Стоп, один офицер.
– Я к другу, полковнику Захарчуку, не подскажешь, лейтенант, он у себя? – решил я играть внаглую. – А то бросил меня тут, по делам его кто-то увел, а теперь я найти его не могу.
– Пойдем, провожу, – кивнул лейтенант, поведясь на мою наглую ложь.
Едва зашел на КП, мне ловко завернули руки за спину, сопротивляться я не стал, да и не смог бы, солдаты вооружены, и я вновь оказался в положении пленного. На этот раз все вышло еще хуже. Нет, злобный полковник Захарчук не приказал по новой меня «вразумить», писателя Андреева тупо заперли в камеру. Еще бы в зиндан посадили, звери.
Дело дрянь, солдат я избил по простой причине, не хотел получать люлей от них, а вот дальше зарываться не стоило, будем ждать, во что все это выльется. Ну не служить же они меня притащили, ведь так? Командир части, да еще какой-то секретной, лично собирает уклонистов? Бред. Это игры какой-то умной личности, и пока непонятно, кого именно. Кто-то очень умный сумел отследить все телодвижения Шелепина и решил, что я какая-то важная фигура. Думаю, только общение с генсеком сыграло против меня, иначе взяли бы раньше. Против вояк я вроде ничего не выдвигал, следовательно, личных претензий ко мне быть не может.
Кормили хреново, за два дня был лишь ломоть черствого хлеба да банка непонятной тушенки, ну и воды во фляге дали, а больше и ничего. Никуда не водили, не допрашивали, тупо держали взаперти и все на этом. На третий день появился какой-то гражданский, это было видно не только по одежде, но и по манере держать себя. Военного сразу видно, выправка, жесты, речь, тут же взгляд хитрый, с прищуром, речь вкрадчивая, словно взвешивает каждое слово, при этом глазами меня так и сверлит. Это какая-то партийная шушера, ни с кем не спутаешь.
– Итак, молодой человек, кто же вы такой?
Первый вопрос заставил задуматься. Ладно бы это были подчиненные Семичастного, я бы понял, но тут вроде как вояки, а не безопасники.
– Не понимаю ваш вопрос, – ответил нейтрально я.
– Да все вы понимаете, не придуривайтесь. С каких это пор двадцатилетний мальчишка вдруг становится завсегдатаем Кремля? Получает должность в министерстве, квартиру на Ленинском проспекте?
– Наверное… – я сделал паузу, – с тех пор, как получил ту самую работу в министерстве строительства.
– Чушь собачья, у тебя ни образования, ни опыта! Зачем тебя держит Комсомолец? Кто у него в списках, отвечать, быстро!
– А вы вообще кто? С чего такие вопросы? В Советском Союзе человека насильно держат взаперти, это неслыханно! – продолжаю гнуть свою линию поведения. Зато мне уже все ясно, как ни старался Владимир Ефимович, а где-то все же «утекло».
– Тут я задаю вопросы! – резко вскинулся собеседник и тут же обмяк. Удар, несильный, а то можно и горло порвать, в область кадыка, заставляет его схватиться за ушибленное место и захрипеть.
– Назадавался уже, хватит, теперь тебе придется отвечать на вопросы, но не здесь, – подытожил я. В помещении кроме нас двоих никого больше не было, и рисковал я мало. Первая мысль была выйти с этим хмырем отсюда, но, думаю, не выпустят. Придется ограничиться допросом. – Хватит притворяться, я не сильно бил, кто ты такой?
Хмырь в штатском только хрипел, неужели все же повредил ему гортань? Надо проверить. Обойдя его сзади, он продолжал сидеть на стуле, я схватил его под мышки и встряхнул, ойкнул гад, ну-ну.
– Даже если меня отсюда не выпустят, ты же понимаешь, что сдохнешь здесь вместе со мной?
– Ты дорого заплатишь за эту выходку! – просипел штатский.
– Ага, а ты за свою, причем уже начал платить. Знаешь, сколько способов существует причинить человеку боль и не убивая его при этом?
– Здесь воинская часть, за мной скоро придут и тебе кранты!
– Смотри сюда, дурачок, – я вытащил из его нагрудного кармана шариковую ручку и поднес тонким концом к глазу, – даже ручка может стать оружием в такой ситуации, как моя. Военные станут стрелять, если я буду за твоей спиной? Сомневаюсь, они военные, а не отморозки. Вы, твари, засрали головы даже им, но ничего, исправим. Зачем и кому понадобился мой захват? Отвечай, ведь я все равно узнаю, но тебе будет очень больно, вряд ли ты знаешь, что такое боль.
– А тебе-то откуда это знать, молод еще!
– Только шкуру свою я уже подпортил, и в таком возрасте, поверь на слово, я точно знаю, что такое боль, – произнес я, приблизившись к нему максимально близко.
И хмырь запел, к сожалению, недолго, так как к нам действительно пришли и пришлось «брать в заложники» этого переговорщика, для того, чтобы нам дали договорить. Дело, как я думал, было не только в военных. Что именно не понравилось Гречко, непонятно, скорее всего, как и многих стариков, его просто устраивала жизнь при Лёне, а тут такой облом в виде смены руководителей государства и партии, да еще и слом всей системы. Министр обороны готовит военный переворот, в этом ему должны были помочь «украинцы», которых в партии была толпа, да вот незадача, чистки Семичастного здорово ослабили их клан. Военных понять можно, если министр обороны прикажет, они и танки в Москву введут, поэтому и со мной поступили довольно жестко. Почему я? А все просто, у военных лучшая разведка, как-то раскопали нашу связь с Шелепиным и Семичастным, вот и решили узнать, что я за птица, и видел ли я списки Семичастного. Значит, они откуда-то знали, что я вообще мог их видеть, чую, что «течет» где-то очень серьезно.
– Ты же понимаешь, что тебе не выйти отсюда? – уговаривали меня из-за двери.
Они правы, понимаю, конечно, но лихорадочно обдумываю, как быть.
– Если вам нужен этот хмырь, подгоните мне машину, УАЗ подойдет, тогда я отпущу его, и мы сыграем в игру «Поймать диверсанта». Ближайшая территория – ваша вотчина, вы ничем не рискуете. Но просто сдаться вам я не могу. Захотите взять силой – получите теплый труп этого хмыря. Баста.
Я прекрасно осознаю свои возможности против военных спецов, но другого шанса нет, или заставить их сыграть на самолюбии, устроив охоту на меня на своей же территории, или тупо сдохнуть прямо тут. Последнее меня вообще не устраивает, а побегать я вполне смогу. Долго или нет, неважно, но это все же шанс. Тем более что я и не собираюсь куда-то бежать. Все, что мне нужно, это комната с телефоном.
