Новые Боги (СИ) - Александр Васильевич Коротков
— Еще нет. Нам не удалось продвинуться дальше этого зала — пришлось разбираться с незваными гостями.
— Муеня беспокоит их судьба.
— Меня тоже. Самое время ее выяснить.
Мы вместе направились вглубь храма минотавров, но я не успел сделать и нескольких шагов. Нахмурился, не понимая природы происходящих изменений.
— Что случилось, Муилан? — Актеон заметил мое замешательство.
— Сам не могу понять, — я прислушивался к собственным ощущениям. Больше всего это походило на то, когда со свежего воздуха входишь в душное, перетопленное помещение. Словно дышать стало чуточку труднее.
— Какая-то магическая атака?
Богомол уже был рядом и придирчиво всматривался в темноту, выискивая возможные угрозы.
— Нет, не думаю.
И тут до меня дошло. Браслет. Он перестал подпитывать меня своей силой, оставив мой изрядно истощенный источник наедине с самим собой.
— Кажется, Анатол оборвал канал.
— Это невозможно! Он ни за что не сделал бы это без вашего приказа, Господин! Возможно, что-то нарушилось в структуре канала?
Я отрицательно покачал головой:
— Плетение в порядке.
Повернувшись к Актеону, я показал, что мы можем идти. Следует как можно скорее разобраться с делами в Лабиринте и вернуться домой. В одном Богомол прав — Анатол, как истинный фанатик, ни за что не оставил бы своего Господина без поддержки по собственной воле.
* * *
Анатол пристально наблюдал, как пара учеников торопливо раздает листовки откликнувшимся на призыв горожанам. Люди переминались с ноги на ногу, косо посматривая по сторонам и не зная, как себя вести. Все таки вера в Правителя еще не набрала достаточной силы и популярности. Многие приходили сюда, чтобы помолиться, лишь находясь в отчаянном положении. Но даже так, входя в бывшую обитель Ареса, некоторые прихожане опасливо озирались да бормотали извинения старым богам. Так, на всякий случай.
Приближенный не раз и не два видел подобные проявления, однако в фанатичную ярость не впадал и не спешил силой всех и каждого наставлять на путь истинный. Маг знал — насильно обратить людей в новую веру не выйдет. Да это и ни к чему. Куда лучше с этим справятся расползающиеся по городу и острову слухи.
Вот и сейчас он не стал пытаться призывать людей на молитву по площадям да рынкам. Вместо этого разослал письма тем людям, кто в час нужды уже приходил в храм и получал реальную помощь.
Безошибочно уловив момент, когда непонимание людей вот-вот должно было прорваться наружу, Приближенный вышел вперед. Поднял руки, заставляя утихнуть людской гул:
— Граждане Крита! Многие из вас недоумевают, зачем я собрал здесь столько людей. Позвольте я отвечу на этот вопрос. Все вы когда-то приходили сюда, находясь на пороге отчаяния. Надломленные, впавшие в уныние, страдающие от безысходности…
Анатол не готовился заранее к речи. Это было совершенно ни к чему. Когда веришь в то, что говоришь — нужные слова находятся сами, не раздумывая.
— … Вы пришли сюда за помощью — и получили ее! Больные — облегчили страдания, несчастные — стали немного удачливее, бедные — успешнее.
— Все это так, но что теперь? Потребуете с нас плату?!
Анатол повернулся и без всякого раздражения посмотрел на выкрикнувшего молодого парня. Когда он пришел сюда — его мать умирала, в страшных мучениях. Молитва облегчила ее страдания и последние часы своей жизни она провела без боли, держа сына и внучку за руку.
— Я не собираюсь ничего требовать, Плиний. Я хочу лишь попросить. Ведь ты знаешь, что на нашу землю, наш многострадальный остров пришли захватчики. Не для того, чтобы сделать нас счастливыми, но чтобы грабить и убивать. Правитель, милостивый Милан Якостроф, не допустит этого. Но даже великим может потребоваться помощь и поддержка. Ваша поддержка.
Люди начали переглядываться.
— Но… Что мы можем? Ведь Правитель — сильный маг, у него есть воинство. А мы — простые люди. Да и нас так мало.
— Не стоит недооценивать себя, Плиний. Себя и силу искренней молитвы. Посмотрите на листы.
Все синхронно перевели взгляды вниз, уставившись на ровные строчки.
— Когда придет время, когда нашему Правителю потребуется поддержка — нужно будет помолиться. Только и всего. С той же искренностью, с которой вы молились здесь в час нужды. Ты ведь хотел бы отблагодарить Якострофа за добро?
Плиний растерял весь задор и тихо ответил:
— Я… Да, конечно. Если только смогу.
— Сможешь. Мы вместе сможем.
В этот момент небольшой малахитовый шар на серебряных ножках, стоящий возле Креста Якострофа, мелодично тренькнул и засветился тусклым светом. Милан подал сигнал.
— Вот оно! Правителю нужна наша помощь! Читайте!
Подавая пример, Анатол начал первым:
— Я стою перед тобой, Господин, и взываю к твоей милости. В час нужды, в час скорби — прими меня в свое воинство. Прими мою веру. Прими мое слово. Возьми их, потому что я этого хочу. Обрати во благо народа своего. Обрати в погибель врагов своих…
Постепенно, голос за голосом, текст молитвы начали читать все. Сначала сбивчиво и невпопад, но затем все более одухотворенно. Анатол почувствовал, как шар начал понемногу заполняется силой. Сырой и не особо сильной, но от нее этого и не требовалось. Главное — передать ее Правителю, а уж он сможет найти ей достойное применение.
Наполнившись «до краев» шар мигнул и начал перекачивать силу своему законному владельцу. Анатол едва не подпрыгнул от счастья.
— Получилось! Забери меня тьма! Получилось!
Внезапно люди оборвали молитву и испуганно шарахнулись в стороны. Анатол увидел, что на входе стоят несколько людей, от которых так и несло мощью.
Вперед выступила высокая статная женщина в белоснежном, расшитом золотом хитоне и надетом поверх него линотораксе с вышитой над правой грудью совой:
— Что это вы тут устроили, смертные? Забыли, кому стоит возносить молитвы?
Глава 7. Свобода вероисповедания
Я стоял в десяти шагах позади Актеона, смотря на его массивную, застывшую, чуть сгорбленную фигуру. Пару раз Димитр едва слышным шепотом советовал подойти, положить ему руку на плечо, сказать что-либо ободряющее, но я отмахнулся от этого предложения. По личному опыту знал, что подобное ни к чему. Возможно, позже, когда погребальный костер погаснет, а пепел усопшего развеет налетевший ветер, он захочет поговорить. Но не сейчас. В такие моменты лучше всего побыть в одиночестве.
Актеон подошел ближе к погребальному костру, аккуратно вложил лабрис в руки Агатона, на несколько секунд застыл, внимательно вглядываясь в умиротворенное лицо отца, словно запоминая. Затем отошел на пару шагов,
