Мир совкового периода. Четвертая масть (СИ) - Черемис Игорь
– Тогда это как-то связано со мной? – спросил я. – Что-то я сделал – или, наоборот, не сделал...
– Мир не крутится вокруг тебя... – Валентин задумался. – Что ты на допросе наговорил?
Я рассказал о своих показаниях и о том, что сдал Лёху и Михаила с потрохами, хотя и не верил в их виновность. Упомянул и о том, как эта парочка была связана с Иркой.
– Об этом ты тоже не говорил, – упрекнул меня Валентин.
– Хоть вы не начинайте... мне от Аллы с трудом отбиться удалось. Ирка не при делах была, тоже попала, как кур в ощип – вот и весь сказ, чего о ней рассказывать?
– Да знаешь, некоторым курицам даже нравится на сковородке... – он положил руку на крышу своей «Волги» и побарабанил пальцами по металлу. – Ты вот не задумывался, как те парни нашли гараж, в котором ты свой магний пилил?
– Н-нет... даже в голову не пришло, – честно признался я. – И как?
– Понятия не имею... им мы этого вопроса не задавали по понятным причинам... вот если бы удалось их прижать с тем твоим другом – спросили бы, конечно, а без веских аргументов такое не спрашивают, – Валентин на мгновение замер. – Хотя если соседи их запрут, можно и спросить...
– Они запрут, тот следователь очень серьезно был настроен, – сказал я. – Он ещё и дело Стаса хотел поднять, его какой-то их сотрудник слил фактически, ничего не делал, никого не опрашивал.
– Без толку... мои пытались. Но пусть их, служивых, может, сумеют что выкружить... Ты сам-то кого подозреваешь?
Я развел руками.
– Никого... грешным делом думаю – может, действительно какой-то любовник этой Ирки?
– Не ищи легких путей, – наставительно посоветовали мне. – Тогда не будешь разочарован, если они заведут в тупик. Ты же сказал здравую мысль про то, что это убийство как-то связано с тобой. К тому же оно прямо-таки удивительным образом совпало с приездом Александра Васильевича, которому некий доброжелатель сообщил пусть и не секретную, но и не слишком доступную информацию.
– А вы?..
– А я, – передразнил он меня. – Да, мы уже с твоим возможным родственником на эту тему побеседовали, я его попросил больше тебя не пытать понапрасну. И так история странная, в ней копаться и копаться.
– А кто ему рассказал? – спросил я.
Мне действительно было интересно, и я не собирался сдерживать своё любопытство – но не пытать же мне Александра Васильевича? Просто так он мне вряд ли расскажет.
Валентин внимательно посмотрел на меня.
– Любишь ты заострять своё внимание на неважных проблемах, – укоризненно произнес он. – С другой стороны... это может быть даже полезно. Станислав Евгеньевич Бабенко, сотрудник МИД СССР. Тебе это имя ни о чем не говорит?
Я напряг память.
– Сколько ему лет?
– Понятия не имею, думаю, ровесник твоего родственника, – он улыбнулся. – Доберусь до конторы, узнаю точно. Зачем тебе его возраст?
– Если ему лет пятьдесят или больше, то он через несколько лет выйдет в отставку. А мне в те годы было не до судеб бывших советских дипломатов, – объяснил я. – Потом этот товарищ мог осесть в совете директоров какого-нибудь банка, у нас их тысячи было, или корпорации – может, даже иностранной, если языку обучен и связи остались для джи-ара...
– Для чего?
– Тьфу, – покаялся я. – Это на английском, GR, специальный человек в больших компаниях, который с властями взаимодействует, чтобы те не слишком крутились под ногами большого бизнеса и не мешали бабки зарабатывать. Кажется, даже у нас, в таксопарке, такой человечек был, хотя и назывался иначе... кстати, из ваших, чекистов.
Тот человек выполнял не только эти обязанности, в его ведении были и разборки с конкурирующими структурами, и с откровенными бандитами – такая служба безопасности, разведка и контрразведка в одном лице. Впрочем, какие-то помощники такого же пошиба у него были.
– Понятненько... – протянул Валентин, видимо оценив свои перспективы на этом поприще. – А фамилия знакома?
– Фамилия-то знакома, у нас таких Бабенко было через одного – а тот, не тот, кто знает? Так что тут не помогу, вы уж сами...
– Конечно, сами, – усмехнулся он и кивнул в сторону нашего дома. – Всё, давай прощаться. И так дел невпроворот, а тут это ещё... ничего, выдюжим.
***
«Догонялка» давно скрылась из виду, но я стоял у подъезда, курил и не чувствовал в себе сил возвращаться обратно в квартиру – где меня наверняка заждались.
Мне нужно было придумать какие-то объяснения – например, для того, чтобы обосновать фактический добровольный домашний арест на ближайшие дни, не выдавая тайну, которую мне зачем-то доверил Валентин. Да и сама эта тайна меня беспокоила.
В своей жизни я пару раз сталкивался с государственными переворотами – был тот самый ГКЧП, был и октябрь 1993-го, – и оба раза мне не понравилось. Потом наши власти как-то научились обходиться без излишних потрясений и «Лебединого озера», высший пост передавали относительно спокойно, даже приспособили под это дело вполне демократические процедуры, к которым, впрочем, посторонних и на пушечный выстрел не подпускали. Лично меня это вполне устраивало – боевые машины пехоты на Садовом кольце или танки, которые прямой наводкой лупят по Белому дому, казались мне дурной альтернативой.
Выбор времени этой акции был странным. С моей точки зрения власть лучше всего брать во время каких-то потрясений – и у них была, например, примерная дата смерти Черненко, когда в Политбюро образуется натуральный вакуум, который засосет на самый верх кого угодно. У нас это был уже находившийся на старте Горбачев, а тут... тут было множество вариантов. За несколько месяцев можно вдумчиво поработать с приемлемым кандидатом, привлечь его в свой заговор – и обойтись без всяких переворотов, всё должно получиться само собой. Впрочем, я понимал, что далек от понимания истинных раскладов в коммунистической партии, а особенно в её властных структурах – и не исключал, что я не вижу каких-то вещей, которые очевидны для Валентина или того же Михаила Сергеевича. В том, что старик участвует во всём этом достаточно активно, я не сомневался.
Но мне было решительно непонятно, что эти ребята хотели устроить сейчас. Отстранить Черненко от власти, отправить его на пенсию? Это было весьма вероятно, учитывая, что Валентин вспомнил про Хрущева. Но в 1964-м, насколько я помнил, всё ограничилось кабинетами в Кремле, на улицы ничего не выплескивалось; кажется, лишь постфактум были организованы какие-то митинги на заводах, чтобы поддержать решение партии и правительства. Может, и на этот раз пронесет?
Я выбросил окурок, подумал о том, что надо бы отогнать «Победу» в гараж, но решил сделать это попозже – и отправился сдаваться.
